Насколько обоснованны обвинения в гидроэнергетическом эгоизме в адрес Таджикистана?
После распада СССР практически все страны региона столкнулись с проблемами в сфере водопользования. Страны, зоны формирования речного стока Арала – Кыргызстан и Таджикистан, заинтересованы в энергетическом использовании воды, а страны нижнего течения рек – Казахстан, Туркменистан и Узбекистан – в ее использовании в целях ирригации. Конфликт интересов вылился в информационную войну: сразу несколько узбекских авторов высказали упреки в адрес Таджикистана и Кыргызстана.

Некий Усман Хакназаров, политолог, координатор проекта АНО "Евразия-полис" обвинил республики в водно-энергетическом эгоизме. В статье, недавно опубликованной на популярном Интернет ресурсе "Центразия", он заявил, что планы Душанбе и Бишкека по строительству ГЭС противоречит международным нормам, и грозят стабильности региона. По его словам, Киргизия и Таджикистан сорвали, как план создания единого водного консорциума, так и реальное выполнение уже заключенных соглашений. "Если Таджикистан и Киргизия, без учета интересов соседей, начнут реализовывать свои планы и развивать свои сектора экономики, как им вздумается, - пишет У. Хакназаров, - то последствия окажутся катастрофическими". По его прогнозу увеличение числа ГЭС автоматически приведет к уменьшению поставок воды в Узбекистан, что приведет к голоду и даже социальному взрыву, прежде всего, в Ферганской долине.
По просьбе "Азия-Плюс" таджикский ученый, заведующий лабораторией гидроэнергетики Института водных проблем, гидроэнергетики и экологии АН РТ Геннадий Петров любезно согласился написать статью по данной проблеме. Она приводиться ниже с некоторыми сокращениями.

"Международное право на стороне РТ"
Развитие гидроэнергетики действительно является национальным приоритетом Таджикистана. Это официально зафиксировано во всех программах, концепциях и стратегиях развития республики. Также как для республик Узбекистан и Туркменистан национальными интересами является развитие орошаемого земледелия. И реализация национальных интересов является неотъемлемым правом любой страны. Что же касается региональных интересов, на которые иногда ссылаются специалисты, то они сегодня не могут быть определены независимо от национальных. Это положение подтверждено в Конституциях всех республик ЦА, разработанных на основе международных стандартов. Международное законодательство также однозначно подтверждает неотъемлемое право государств на реализацию своих национальных интересов. Самое общее положение на этот счет содержится в резолюции 1803 Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1962 года: "Право народов и наций на неотъемлемый суверенитет над их естественными богатствами и ресурсами должно осуществляться в интересах их национального развития и благосостояния населения соответствующих государств". Более конкретно права использования водных ресурсов уточнены в Хельсинкских правилах. Статьи 4 и 5 этих правил предусматривают:

>"Каждое государство бассейна имеет право в пределах своей территории на разумное и равноправное участие в полезном использовании воды международного водосборного бассейна". "Разумное и равноправное участие включает, но не ограничивается следующим:
- экономические и социальные нужды каждого бассейнового государства.
- сравнительные стоимости альтернативных средств удовлетворения экономических и социальных нужд каждого бассейнового государства.
- наличие других ресурсов".
Таким образом, с самых общих позиций, Таджикистан вправе самостоятельно реализовывать свою программу развития гидроэнергетики исходя из собственных интересов. Более того, это прямо и недвусмысленно закреплено в статье 7 тех же Хельсинкских правил: "Государство бассейна не может быть лишено существующего разумного пользования водами международного водосборного бассейна в пользу другого государства единого бассейна для его будущего пользования этими водами".

Нельзя без компенсаций!
С учетом вышеизложенного, основной принцип, определяющий права государств на использование водно-энергетических ресурсов и их взаимоотношения друг с другом, можно сформулировать следующим образом: "Суверенное государство обладает всеми правами по безусловному установлению на принадлежащих ему и расположенных на его территории водохранилищах, любых, соответствующих его национальным интересам, режимов регулирования речного стока.
В случае, если эти режимы затрагивают или противоречат интересам других государств бассейна, государство-владелец должно, по согласованию с ними, изменить режимы работы своих гидроузлов в пользу этих заинтересованных государств, с предоставлением ему с их стороны соответствующих компенсаций".
Компенсации являются экономической категорией. Сложность здесь в том, что в отношении водных ресурсов до сих пор не удалось установить какую-либо экономическую схему, например, типа купли-продажи. Несмотря на многолетний опыт, у всех участников процесса нет единого однозначного понимания даже самой экономической сущности регулирования речного стока, не говоря уже вопросах ценообразования, где разброс различных точек зрения просто на удивление широк. В качестве одной из крайних можно привести точку зрения, высказываемую часто в странах зоны формирования стока, согласно которой воду предлагается признать товаром или даже ресурсом, установить ее экономическую стоимость и назначить цену. При всей его простоте такой подход следует признать нереальным, во всяком случае, для сегодняшнего дня. Прежде всего, вода в реке не обладает основными свойствами товара. Ее нельзя не только складировать, упаковать, но даже идентифицировать, пометить. И уж совсем невозможно привязать поставку воды к ее оплате, она течет по руслу реки независимо ни от чего. Речной сток можно зарегулировать на какой-то период, но не остановить.
Согласно другому существующему мнению, оплачиваться должна не сама вода, как товар или ресурс, а прямые эксплуатационные затраты, потери и упущенная выгода, связанная с затоплением земель водохранилищем, экологией и т. п. В этом случае стоимость воды определяется перенесенными на нее издержками. Хотя при этом и снимаются проблемы, связанные с водой, как товаром, но сразу же появляются другие, не менее сложные. Во-первых, непонятно, как можно требовать у соседей долевого участия в издержках, не предлагая то же самое в отношении прибыли. А последняя в большинстве случаев превышает эксплуатационные затраты. Во-вторых, для всех существующих гидроузлов комплексного назначения очень сложно выделить из общего комплекса сооружений элементы, обеспечивающие поставку воды и определить их стоимость и эксплуатационные затраты. Например, как определить для чего служит водопроводящий турбинный тракт ГЭС – для выработки электроэнергии или для поставки воды? Или что обеспечивают аварийные водосбросы – поставку воды или защиту от перелива воды через плотину? Но даже решив все эти вопросы, непонятно какая должна быть общая схема оплаты компенсационных эксплуатационных затрат отдельными участниками: самый нижний по течению гидроузел никому воду не поставляет и следовательно ему не положено никаких компенсаций, но сам он получает воду прошедшую через все вышележащие гидроузлы и поэтому всем им должен компенсировать все эксплуатационные затраты. Конечно, это абсурд, но и любые другие схемы не лучше.
Сегодня, наиболее реальным и обоснованным вариантом экономических отношений в водохозяйственном комплексе является схема компенсаций, предусмотренная в Соглашении 1998 г. об использовании водно-энергетических ресурсов реки Сырдарья. В самом общем виде этот вариант выглядит следующим образом. Страны зоны формирования стока в качестве базы для расчета компенсаций разрабатывают национальный режим работы своих гидроузлов (Кыргызстан – для Токтогула, Таджикистан – для Кайраккума) без учета интересов нижерасположенных стран. Затем они разрабатывают второй вариант режимов работы этих же гидроузлов, но уже с учетом интересов стран низовий. Экономическая разница межу двумя этими вариантами, потери и ущербы, связанные с переходом от первого варианта ко второму в денежном или физическом выражении и определяют необходимый объем компенсаций. В этих компенсациях необходимо учесть все потери, ущербы и затраты. Это соответствует известному принципу ВТО "платит пользователь", разработанному ОЭСР. Этот принцип исходит из того, что в цене на природные ресурсы должны учитываться все виды затрат, связанных с их использованием, включая затраты на ликвидацию воздействий на внешнюю среду в связи с эксплуатацией, переработкой и использованием ресурсов.
Схеме компенсаций полностью соответствует рамочное "Соглашение между правительствами Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана и Узбекистана об использовании водно-энергетических ресурсов бассейна реки Сырдарья", подписанного в Бишкеке 17 марта 1998г., с дополнениями и изменениями согласно Протокола от 17 июня 1999г. В ст.4 этого Соглашения установлено:
"Дополнительно выработанная каскадом Нарын-Сырдарьинских ГЭС электрическая энергия, связанная с режимом попусков воды в вегетацию и многолетним регулированием стока в Токтогульском и Кайраккуском водохранилищах, сверх нужд Кыргызской Республики и Республики Таджикистан, передаются в Республику Казахстан и Узбекистан поровну.
Компенсация ее осуществляется поставками в Кыргызскую Республику и Таджикистан в эквивалентном объеме энергоресурсов (уголь, газ, мазут, электроэнергия), а также другой продукции (работ, услуг) или в денежном выражении по согласованию, для создания необходимых ежегодных и многолетних запасов воды в водохранилищах для ирригационных нужд".
К сожалению, реализация этого соглашения осуществляется с большими трудностями и часто с нарушениями. Именно этот факт и выдвигается часто в качестве подтверждения гидроэгоизма Таджикистана и Кыргызстана. Но на самом деле неполное выполнение и нарушение этого соглашения связано с тем, что оно носит рамочный характер и к нему не разработаны соответствующие технико-экономические механизмы. Без четкого определения того, что считать "дополнительно выработанной электроэнергией", как определить объем "собственных нужд" в ней и объемы "необходимых ежегодных и многолетних запасов воды в водохранилищах для ирригационных нужд", что понимается под "многолетним регулированием стока" и т.д. это соглашение не имеет конкретного характера, допускает произвольное толкование и приводит к спорам между странами-участниками. Кроме того в этом соглашении не разделены функции трех принадлежащих разным странам водохранилищ, осуществляющих регулирование речного стока – Токтогульского в Кыргызстане, Андижанского в Узбекистане и Кайраккумского в Таджикистане, что еще больше затрудняет его выполнение.
Сегодня именно эта задача является основной для всех специалистов водников и энергетиков. К сожалению, вместо того, чтобы объединить силы для ее решения, специалисты Узбекистана направляют свои усилия на обвинения в адрес соседей.

Как делить воду?
Более сложным вопросом взаимоотношений между странами Центральной Азии в области
использования водных ресурсов является вододеление – распределение общих водных ресурсов между странами региона. Именно он вызывает самые острые споры. Но тем более важным становится необходимость открытого его обсуждения и разработка общих принципов решения. Исторически, первоначально все государства соблюдали принцип абсолютного суверенитета в пользовании рек, расположенных в пределах их территории, независимо от того, каковы последствия этого использования для соседних государств. Этот принцип абсолютного территориального суверенитета называется Доктриной Хармона. Согласно ей: "страны верховьев могут свободно истощать или использовать ресурсы реки в пределах своих границ без учета последствий для стран низовьев".
Эта юридическая доктрина сегодня рассматривается как анахронизм. Сегодня позиции Узбекистана, Казахстана и Туркменистана в этом вопросе заключается в требовании сохранения существующих лимитов вододеления и выделении дополнительных лимитов для Аральского моря и Приаралья. Позиция Кыргызстана и Таджикистана - в пересмотре этих лимитов с увеличением своей доли. При этом Кыргызстан и Таджикистан доказательно обосновывают свои требования по увеличению лимитов водных ресурсов тем, что они в период существования СССР, в силу вполне объективных причин, они были обделены при вододелении, но получали за это компенсации. В результате теперь они имеют самую меньшую по сравнению с другими республиками удельную площадь орошаемой земли на человека и за счет собственного производства сельхозпродукции не могут обеспечить своему населению даже минимальный уровень потребления.
Не вызывает сомнения и справедливость требований стран нижнего течения о необходимости увеличения лимитов водных ресурсов для Аральского моря. Кстати, в этом отношении с ними всегда были согласны и Кыргызстан и Таджикистан, так как сегодняшняя ситуация в зоне Аральского моря негативно влияет и на них. Это связано с пыльными и солеными ветрами с территории бывшего моря, которые распространяются вплоть до ледников и вызывают их интенсивное таяние. Нельзя согласиться только с равной ответственностью всех государств за "высыхание" Аральского моря и равным их участием в выделении ему водных лимитов. Такие лимиты должны создаваться прежде всего за счет республик, которые в 60-е - 90-е годы за счет резкого увеличения у себя орошаемых земель также резко сократили сток в Аральское море, то есть за счет Казахстана, Туркменистана и Узбекистана. Кыргызстан, и Таджикистан имеют к этому минимальное отношение.

Лимиты нужно пересматривать!
Единственно возможным решением проблемы вододеления в регионе остается пересмотр существующих лимитов. И в этом нет ничего необычного. В современных условиях, как показывает мировая практика, именно лимиты, потребности на воду являются наиболее подвижным, изменяемым элементом взаимоотношений между странами. Они определяются конкретными условиями и зависят от проводимых в государствах реформ, стратегии развития, динамики народонаселения и многого другого. Хорошим доказательством этого может служить Казахстан. С 1998 по 2001 годы его дополнительная потребность на воду в вегетационный период в бассейне реки Сырдарья уже уменьшилась с 1100млн.м3 до 700млн.м3. за счет проведения рыночных реформ и пересмотра состава сельхозкультур.
Необходимость изменения существующих лимитов вододеления связана и с ситуацией в Афганистане. После стабилизации обстановки в нем он обозначил свои требования на воду в бассейне реки Амударья в объеме до 25км3 в год. Сегодня в водохозяйственных балансах Центрально-азиатского региона эти объемы не учитываются вообще.
Ну и, наконец, пересмотр лимитов вододеления между государствами Центральной Азии необходим даже просто потому, что они до настоящего времени юридически вообще не закреплены. Действующие сегодня лимиты установлены Протоколами научно-технических Советов Минводхоза СССР в 80-х годах прошлого века. Даже в то время они носили не государственный, но лишь ведомственный характер. Сегодня, когда нет не только Минводхоза СССР, но и самого СССР, они просто не имеют никакой юридической силы.
Конечно, нужно отдавать себе отчет, что пересмотр лимитов, это сложный вопрос, требующий очень осторожного подхода. Но с другой стороны любая попытка его замолчать еще больше обострит ситуацию, а в конечном счете может привести и к конфликтам между республиками. И к тому же требования о пересмотре лимитов водных ресурсов со стороны Таджикистана, Кыргызстана и особенно Афганистана относятся не к сегодняшнему дню, а к отдаленной перспективе. Поэтому сегодня еще есть время для анализа ситуации, консультаций и переговоров, для подготовки и заключения между ними соответствующих соглашений.
Подготовил Далер ГУФРОНОВ,