Вот уже четыре года бундесвер занимает авиабазу в Термезе, которая служит трамплином в Афганистан. Но цена высока: за это немцы должны сквозь пальцы смотреть на то, что происходит в стране под руководством Каримова – сделка, которая возмущает противников режима

Того, кто сумел добраться до дискотеки "Сурхон", мрачного подвала под давно заброшенным рестораном на главной улице Термеза, уже не удивляют пестрые бутылки по ту сторону прилавка.

Названия пива кажутся странными: Olmaliq и Qibray, водка называется "Спецназ" или "Черный рыцарь", а коричневая жидкость в коньячных бутылках носит патриотическое название "Узбекистан". Любой европейский эксперт по качеству продукции незамедлительно запретил бы к продаже эту восточную жидкость.

Танцпол в "Сурхоне" освещен огнями, но он практически пуст, бизнес идет не очень хорошо. Два столика занимают несколько смуглых узбечек, за третьим столиком расположилось семеро молодых людей, чья светлая кожа редкость в здешних местах. Молодые парни приехали из далекой Европы, это военнослужащие бундесвера. Они ждут пива и внимания со стороны местных красавиц.

Воскресный вечер в Термезе. Уже около девяти, но все еще тепло – ни намека на освежающий ветерок даже на берегу пограничной Амударьи, за которой начинаются бескрайние афганские степи. Две тысячи лет назад здесь осели буддисты. Позднее пришли арабы и монголы во главе с хромым Тамерланом, а еще позже – колониальные войска царя. Во время афганской войны советская армия направила сюда около 100 тыс. солдат. А теперь сюда пришел бундесвер.

С февраля 2002 года в Термезе размещается авиационная эскадра, в которую входят 300 военнослужащих, 6 транспортных самолетов и 7 вертолетов. Опорная база служит для обеспечения немецкого контингента ISAF в Афганистане: каждый военнослужащий, вылетающий с военного аэродрома Кельн/Бонн в Гиндукуш, пересаживается в Термезе из оливкового аэробуса в военно-транспортный самолет Transall, на борту которого через узбекский оазис переправляются 125 тыс. человек и свыше 10 тыс. тонн груза для бундесвера.

Местное население, численность которого достигает 140 тыс. человек, привыкло к немцам. Остальное население страны ничего не знает о присутствии немецких военных. В СМИ об этом писать запрещено. В соответствии с самооценкой режима в Ташкенте, базы в Термезе вообще не должно было существовать.

68-летний
>Ислам Каримов, единовластный правитель 27 млн узбеков, метет в своей стране железной метлой. Бывший председатель компартии Узбекистана хочет очистить административно-территориальный район, расположенный между Каспийским морем и горами Тянь-Шань, треть населения которого сидит без работы, а остальная часть не зарабатывает в день даже одного доллара, от "внешних возмутителей спокойствия", от "деструктивных сил, которые пытаются разрушить конституционный порядок", как он сам это называет. При этом он имеет в виду и Запад.

Американцы должны были собрать чемоданы еще прошлой осенью. Четыре года они занимали большую авиабазу Ханабад, в 270 км к северо-западу от Термеза. Сейчас Вашингтону, как и большинству стран НАТО, отказано в использовании воздушного пространства Узбекистана.

Анафема Каримова настигла и других неугодных представителей Запада: Фонд Сороса в Ташкенте, Ассоциацию американских юристов, "Радио Свобода" и Deutsche Welle, организацию журналистов Internews, а также правозащитников из Freedom House. Интернет-кафе в Самарканде, Ташкенте и Нукусе, в которых по программе ОБСЕ узбекские журналисты имели бесплатный доступ во всемирную паутину, были вынуждены закрыться, а публицистам запретили выезжать за границу.

Когда говорят о зачистках, в уме сплывает произошедшее в узбекском Андижане. Там в мае 2005 года недовольные предприниматели, обедневшие провинциалы и исламские активисты выступили против произвола государственной власти. Для разгона протестующих Каримов применил войска. По демонстрантам стреляли картечью, в результате чего погибли сотни людей.

Мировая общественность была возмущена происходящим. Крейг Мюррей, бывший посол Великобритании в Ташкенте, говорил о "самой кровавой резне после расправы над демонстрантами на площади Тяньаньмэнь в Пекине". Госдеп США заморозил ежегодную финансовую помощь в размере 21 млн долларов, ЕС ввел эмбарго на торговлю оружием, а для узбекских политиков – запрет на въезд.

Однако Каримов заявил, что участники акции протеста планировали создание халифата в узбекской Ферганской долине, а Запад оказывал им финансовую помощь. Будучи до того момента самым близким другом Америки на территории постсоветской Средней Азии, он в одну ночь развернул внешнеполитический руль и, раскаявшись, вернулся обратно под крыло России.

И только правительство Германии воздержалось от комментариев, а министру внутренних дел, ответственному за убийства мирных демонстрантов, бундестаг даже выдал визу через 6 месяцев после стрельбы в Андижане. Глава МВД Узбекистана направился в Ганновер на лечение онкологического заболевания. В отличие от других стран ЕС, Германия лишь выборочно принимала беженцев из Андижана. В апреле перед следственным комитетом Европарламента бывший посол Мюррей заявил, что федеральное правительство сотрудничало с Ташкентом и на уровне спецслужб и извлекало выгоду от информации, полученной под пытками от арестованных.

Узбекам нравится терпимость немцев, им нравятся, конечно, и их деньги – до конца этого года в Термез поступит свыше 17 млн евро. Однако открыто говорить об аэробусах и южной границе не разрешается, иначе официальный Ташкент попадет в неловкую ситуацию.

С точки зрения немцев, Термез может стать отправной точкой в афганской миссии. Однако встает вопрос: можно ли победить деспотичный режим в Афганистане, закрывая глаза на деспотичный режим в соседнем Узбекистане или даже на гонения на тех узбекских военных, которые недавно осуществляли контакты с НАТО и бундесвером?

Сколько еще миллионов евро должна инвестировать Германия в страну, изъеденную коррупцией, понимая, что эти деньги вряд ли пойдут на пользу ее жителям? И насколько допустимо командиру воздушной эскадры бундесвера отдавать приказ закрыть ворота базы даже для немецких журналистов – в ответ на "ненавязчивое давление со стороны узбеков", о чем стыдливо рассказало в Потсдаме руководство соединения? Насколько допустимо то, что таким образом миссия, которая подлежит контролю немецкого парламента, выводится из-под общественного наблюдения?

Диалог Берлина с режимом в Ташкенте "так же аморален, как в свое время диалог с чилийским диктатором Августо Пиночетом, сербским убийцей Слободаном Милошевичем или иракским преступником Саддамом Хусейном", возмущается бежавшая на Запад узбекская журналистка Галима Бухарбаева, которая чуть было не погибла в андижанской бойне.

Германия приобрела "в Узбекистане особый статус", не менее язвительно отмечает газета Neue Z&*252;rcher Zeitung. Оппозиция в лице СвДП предостерегает от продажи "прав человека в обмен на транспортные удобства". А парламентская фракция левых попросила ответа на 29 вопросов, суть которых заключается в следующем: не является ли создание аэропорта в Термезе "ошибочным сигналом" для руководства страны под началом Каримова.

Федеральное правительство отправило в июне в Ташкент своего уполномоченного по правам человека Гюнтера Нооке. Затем оно сообщило парламенту, что основополагающие права человека "не ущемлены"; более того, "правозащитные организации, действующие в Узбекистане, однозначно приветствуют немецкое присутствие".

Надире Хидоятовой остается только горько усмехнуться: "Здесь больше нет правозащитных организаций, после Андижана и ухода американцев мы остались один на один с режимом". 39-летняя бизнесвумен и историк – это особое явление. С идеальным макияжем, зачесанными назад длинными черными волосами, она сосредоточенно слушает раскаты грома, сопровождающие грозу в центре Ташкента. Уже почти десять вечера, сегодня ей уже нельзя покинуть свою квартиру: с тех пор как в мае она освободилась из тюрьмы, ей приходится соблюдать строгие предписания полиции.

Режим в результате короткого процесса, больше похожего на фарс, в начале года приговорил Хидоятову к десяти годам заключения, затем данное наказание было заменено на семь лет условно. Такую перемену можно объяснить тем, что у нее на иждивении находятся четырехлетний сын и 17-летняя дочь, а ее бабушка и дедушка – известные люди: она является потомком уважаемой узбекской актерской династии, первый посол Узбекистана в США – тоже выходец из этой семьи.

Хидоятовы торгуют хлопком и газом, им было предъявлено обвинение в "уклонении от уплаты налогов". Однако основное обвинение другое – "организация преступного сообщества": Надира Хидоятова является координатором узбекской "Солнечной коалиции".

Весной 2005 года в ней впервые объединились интеллигенты и бизнесмены; они полагали, что смогут потребовать от Каримова проведения экономических реформ. Узбекистан является несвободным еще и экономически, потому что крестьяне, как в средневековье, должны сдавать хлопок в принудительном порядке, минимальная зарплата здесь составляет всего лишь 7 евро в месяц, а бюджет является государственной тайной. Когда президент закрыл границы с соседними странами, он тем самым обрек на нищету множество людей, занимавшихся мелкой торговлей.

Коалиция публично осудила бойню в Андижане, и режим ей за это, конечно, отомстил – обрушившись на предприятия участников "Солнечной коалиции". Ее глава Санджар Умаров, который когда-то поставлял авиационный керосин на американскую базу в Ханабаде, был приговорен к заключению в колонии сроком почти на 11 лет.

Хидоятова рассказывает, что увиденное ею в переполненной тюрьме "ужасно". И о том, что "страна лежит в депрессии", что Каримов ни на минуту не задержится на своем месте, если выборы будут по-настоящему свободными. И что она не понимает, как Германия может давать этому режиму авансы: "Запад принципиально должен пойти против Каримова".

Атанасар Арифов тоже требует, чтобы "Берлин наконец-то определился в своем отношении к этому диктатору". Бывший вузовский преподаватель, 68-летний физик, представляет в качестве "генерального секретаря" остатки того, что когда-то было самой влиятельной оппозиционной партией "Эрк". Он неоднократно попадал в подвалы министерства внутренних дел и каримовские лагеря; руководителю партии Мохаммаду Салиху, так называемому террористу, приговоренному к более чем 15 годам заключения, удалось бежать в Турцию. Арифов выглядит усталым и разочарованным. До недавнего времени "Эрк" еще имела свое бюро в Freedom House в Ташкенте; но после того, как ушли американцы, сфера влияния партии ограничивается его увитым виноградом частным домом, расположенным в старой части города.

Хидоятова, Арифов, Салих – бывший журналист Сурат Икрамов имел дело с каждым из них. Икрамов, один из последних активных правозащитников, еще оставшихся в стране, наблюдает за судебными процессами, которые узбекский правитель устраивает против своих настоящих и мнимых противников.

В его офисе, который находится в жуткого вида панельном доме на окраине города, на полке стоят толстые фолианты, перевязанные зеленой тесьмой. В них имена всех осужденных в Узбекистане. 123 тысячи задокументированных арестов за период с 1997 по 2003 год, в настоящее время в заключении по обвинению в якобы исламизме находится семь тысяч человек.

В мае прошлого года Икрамов фотографировал в Андижане женщин и детей, расстрелянных полицией. Сейчас ему приходится защищать в суде одного из самых популярных узбекских поэтов, который назвал Каримова в своем стихотворении "кровожадным злодеем". "Кто не хочет, чтобы Узбекистан стал второй Северной Кореей, – говорит Икрамов, – тот должен действовать. Я имею в виду и немцев".

Конечно, ни федеральное правительство, ни бундесвер не настолько наивны, как можно судить по их действиям. Немецкие офицеры хорошо знают, как идут дела, например, у их бывших узбекских партнеров, которые с точки зрения Каримова оказались слишком открытыми миру:

- Бывший министр обороны Кадыр Гулямов, человек, которого западные партнеры всегда считали умным и честным, когда-то закадычный друг своего немецкого коллеги Петера Штрука, был отправлен в отставку в ноябре прошлого года, посажен под домашний арест, в середине же июля он был осужден на пять лет условно – за "передачу секретных сведений иностранному государству". Эта участь постигла его за благодарственное письмо, подписанное американским министром Дональдом Рамсфельдом.

- Эркин Мусаев, бывший в течение двух лет офицером по связям Ташкента с НАТО в Брюсселе, а позже – сотрудником по связям с западными военными атташе в Ташкенте, был приговорен к 15 годам заключения – якобы за передачу секретной информации Пентагону об узбекской и российской армии, а также за подрыв "обороноспособности СНГ".

- Тулкин Джумаев, уважаемый военачальник в южной провинции Сурхандарья, полиглот, партнер бундесвера по переговорам в Термезе, награжденный немецкой медалью "За заслуги", позднее – начальник штаба армии, внезапно был отправлен Каримовым в отставку и исчез – недавно его видели за рулем такси в Ташкенте.

- Анвар Канеев, некогда офицер по связям в Париже, позже – представитель Мусаева в министерстве обороны, предусмотрительно перебрался из Узбекистана в Россию.

Не нужно даже ехать в Ташкент, чтобы почувствовать атмосферу запугивания и преследования. Она еще более ощутима в узбекской провинции, чем в столице, она, как мучная роса, пала и на базу бундесвера в Термезе. Собеседники, рекомендованные ташкентскими противниками режима, при первом же звонке просят по возможности больше не объявляться – их положение и без того уже достаточно затруднительное.

В Термезе, откуда в Афганистан ведет единственный мост, люди живут выращиванием арбузов, хлопка и содержанием небольшого поголовья скота. Некоторые – за счет немцев: 25 узбеков, которые работают на базе, получают царскую зарплату: переводчик – более 300 евро, даже уборщица приносит домой треть этой суммы. Выгоду имеют продавцы хлеба и воды на базаре, дискотеки "Фламинго" и "Сурхон", где тусуются немцы, а время от времени – термезские девушки, когда кто-то из военных берет одну из них в жены и увозит в Германию.

Однако в городе, где нет ни избранного мэра, ни какой-то критической газеты, настоящие деньги текут совсем в другие карманы. Почти 10 млн евро бундесвер уже инвестировал в один лишь аэропорт – на подобных делах часто наживаются люди из окружения Каримова. Например, за проект строительства отвечала фирма бывшего вице-премьера Рустама Юнусова – по слухам, ее счета были завышены, как правило, примерно на 15%.

Немцы также заняли почти все городские гостиницы, номер в которых раньше стоил 10 евро. Сейчас убогие пристанища для приезжих ежемесячно получают от бундесвера по 150 тыс. евро – кое-кто утверждает, что деньги идут на западные счета. Конечно, у немецких военных есть несколько социальных проектов – для укрепления "связей с местным населением", как выразился один высокопоставленный офицер. Это детский дом номер 12 в Бойсуне, больница скорой помощи в Термезе и Союз слепых и слабовидящих; на гражданскую программу поддержки здоровья пойдет один миллион долларов.

"Немцы помогают при операциях, с лекарствами, с дорогим приборами", – подтверждает анестезиолог, доктор Коромиддин Меликулов, он рассказывает об этом с искренней признательностью. Но данные факты ничего не меняют в том, что в больнице нет "ни операционных наборов, ни постельного белья", ни в том, что "врачи, кто может, едут в Россию или в Саудовскую Аравию". Потому как государство платит медикам не более 60 долларов.

Что касается Союза слепых, который опекает в Термезе более тысячи человек, то здесь режим сложил с себя всю ответственность. "Ташкент больше не дает ни копейки", – жалуется глава филиала Иргаш Нарпулатов. Но над пустыми полками висит большой портрет главы государства Каримова. При этом книги, напечатанные шрифтом Брайля, уже давно не издаются – у типографии в Ташкенте нет для этого бумаги. Аудиоматериалы последний раз поступали 20 лет назад – пластинки советской фирмы "Мелодия" с песнями времен Великой Отечественной войны.

Время от времени в мастерской, где трудятся слепые, немцы все же заказывают по несколько матрасов, которые они затем передают бедствующей детской больнице Термеза.

Конечно, это хорошее дело. Но смотрится оно как попытка самооправдания.

Кристиан Нееф
Der Spiegel
31.07.2006