Тридцать три Несчастья

У подножия кыргызского Ала-Тоо, в поселке Ак-Тюз, есть месторождение редкоземельных металлов, используемых в ракетостроении и тяжелой промышленности. В советское время здесь была построена обогатительная фабрика по переработке металлов и производству редкоземельного концентрата. На производстве работали лучшие специалисты: инженеры, горняки. Сам поселок был на так называемом "московском обеспечении". Ак-Тюз славился на весь Союз. После развала СССР все изменилось.

Полвека спустя после своего открытия и пятилетие – после закрытия фабрика по-прежнему символ Ак-Тюза. На первый взгляд кажется, что здесь ничего не изменилось. Стоит подойти поближе – и картина уже другая. В большом фабричном дворе круглый год стоит под открытым небом оборудование и неумолимо ржавеет.

Так распорядился новый хозяин. В конце 90-х государство продало контрольный пакет акций фабрики израильской компании "Голден Сильвер". Инвестор пытался найти здесь золото. Золотые горы обещал и поселку. Новое руководство запустило фабрику на два года, но, не найдя драгоценного металла, потеряло интерес к предприятию. Последние пять лет фабрика стоит, но пока еще охраняется. А почти все оборудование пущено с молотка. Осталось только то, что не успели продать.
– Сорок "БЕЛАЗов" было, сейчас нет ни одного. В гараже – всего один экскаватор и один самосвал, – рассказывает бывший работник фабрики.
А возле длинной фабричной стены кипит работа. Здесь копают жители поселка. То, что добыли, похоже на картошку, только весит намного больше.
– Это отходы с фабрики, шарики, черный металл. Вот копаем, на это и живем, – поясняет Светлана, одна из постоянных посетительниц этого стихийного рудника.
Говорят, что здесь радиация. Люди, зная это, на всякий случай работают в вязаных перчатках. А чаще – без них. За день шариков набирается на 200-300 килограммов, это десять-пятнадцать долларов. При таких деньгах радиация – не в счет.
– Почки болят, спина вообще отваливается, – жалуется Светлана. Жалуется, но промысел бросать не собирается. По крайней мере, пока в поселке не начнется грибной сезон. Тогда Свете станет полегче. Так же, как и ее односельчанам, которые за грибами ходят в близлежащий лес.
Нового урожая может и не быть. Деревья, под которыми растут грибы, вырубают и вывозят.
Люди уверены, что браконьерничают сами работники лесного хозяйства.
Некогда Тянь-Шанскую ель должен был посадить и вырастить каждый житель Ак-Тюза. Сейчас – все иначе. Сколько вырубается елей, никто не знает. Если забраться чуть повыше на гору, видны целые площадки вырубленных деревьев.
Срубленный лес идет не только на вывоз. Кое-что перепадает и поселку. Недавно сельчане решили построить наконец баню. Старая сначала разморозилась в одну из зим, а потом ее попросту разломали сами же жители.
Рядом со стройплощадкой – слесарный цех. Пятеро мужчин уже нашли здесь работу. Если рабочих будет больше, денег на оплату для всех не хватит.
Иван Чирнейкин на стройку работать не пошел. Ему и без того есть чем заняться. Всю зиму дядя Ваня боролся с потопом. Кто-то раскопал и украл трубы. Вода хлынула в поселок. Он едва успел спасти старый сарай и живность. Ломал лед, чтобы не пострадать самому. С зимы вода продолжает размывать улицы Ак-Тюза. Как ни чинили трубы, вода безостановочно бежит из колонок, по арыкам и дорогам поселка. Никто уже не обращает на это внимания.
По меркам Ак-Тюза, дядя Ваня живет хорошо. У него двенадцать баранов, две коровы и восемь кур. За таким хозяйством нужен глаз да глаз. Скот в поселке уводят часто. Если вора поймают, судит весь поселок.
– Поймали тут недавно одного, – рассказывает Иван Чирнейкин. – Он, оказывается, коров воровал и тут же резал на мясо. Мы на него в милицию заявление написали, а там не приняли. Тогда мы устроили самосуд. Как начали его лупить, я думал, все – капут мужику.
Кто-то промышляет кражей скота. Кто-то – разбирает брошенные дома и продает на стройматериалы. Таких домов, как в Ак-Тюзе, во время Союза не было даже в столице республики. Теперь некогда знаменитый поселок растаскивают по кирпичикам. Продавать жилье на слом – выгодный бизнес.
Брошенные квартиры – хорошая нажива. Амбарный замок на дверях от вора не спасет. А некоторые, особо предприимчивые, скупают за бесценок несколько квартир и спокойно выносят из них все: от оконных стекол до дверных косяков. Милиция за этим не следит. В поселке ее просто нет. Местный башкарма пытается наводить порядок самостоятельно:
– Мы запретили слом жилых квартир. С одной стороны, по закону – это частная собственность, они имеют полное право. Но, с другой стороны, здесь еще и соседи. Если будет против хоть один человек, то никто не может ломать квартиру, – рассуждает глава сельской управы поселка Ак-Тюз Руслан Суранчиев.
Тридцать лет назад Ак-Тюз оказался в таком же кризисе. Тогда волевая рука Москвы велела начать новое производство. Сейчас такое почти невозможно. Нужен другой выход.
– Если правительство найдет возможность переселить население или посодействует в получении кредитов или ссуд, тогда здесь можно будет что-то еще сделать, – считает глава сельской управы.

>В Ак-Тюзе пока еще есть электричество – провода не разворованы. Поэтому и телевизоры в домах сельчан показывают. Правда, только два канала. Местные чиновники рассказывают, как Кыргызстан идет вперед.
Руслан Турдубеков, недавно вернувшийся из армии, слушает, но не верит. Потому что видит своими глазами – жизнь в его поселке разваливается на глазах.
Если бы не пожилые родители, парень давно бы перебрался в город, как и все его сверстники.
– Здесь молодежь ничем не занимается, – констатирует Руслан. – Такое поколение пошло – только о деньгах думает. Здесь, в Ак-Тюзе, заработка нет, вот и едут все в город.

Алика Карабаева

04 авг 2006