Все 15 лет после краха СССР страны Средней Азии мучились вопросом, каким образом интегрировать богатейшее исламское наследие региона с усилиями, направленными на государственное строительство.

При советской власти связи мусульманской Евразии с остальным исламским миром были нарушены, а вера подвергалась репрессиям. В последние годы среднеазиатские политические лидеры все чаще ассоциируют ислам с воинствующим экстремизмом. Между тем, по мнению следящих за ситуацией правозащитников, власти преувеличивают остроту проблемы, стремясь к расширению своих полномочий.

С учетом ситуации пришло время для нового поколения, которое может попытаться выработать для региона новую концепцию мусульманской идентичности. Это помогло бы Средней Азии избежать вакуума, образовавшегося в "переходный" период, когда регион подражал как российской, так и западной моделям культурного развития, так и не прижившихся в регионе и не отвечавших потребностям его населения.

Если подходить к исламу как к перспективе, а не как к угрозе мусульманской Евразии, можно увидеть в нем благоприятную возможность для проведения социальных реформ и установления справедливого порядка. В последние 15 лет выросло новое, социально и интеллектуально подвижное поколение, а стратегическое значение региона становится все более очевидным.

Подавляющее большинство населения в регионе стремится к достойной жизни и, как минимум, социальной справедливости и безопасности для себя и своих семей. Мнения о том, как этого достичь, разнятся, но каждой из конкурирующих концепций приходится предложить идеи, касающиеся региональной идентичности.

Можно утверждать, что существуют две главные компоненты экс-советской мусульманской идентичности Евразии: во-первых, сохраняющееся российское влияние, которое опирается на общий для всех стран региона опыт советского колониализма, и, во-вторых, историческое наследие, корни которого восходят к исламу – культурной среде, доминировавшей в эпоху расцвета региона. Эти элементы на первый взгляд несовместимы, но на самом деле между ними нет непримиримого противоречия. Евразийских мусульман объединяет знание русского языка, выполняющего роль лингва-франка. Итак, обладает ли евразийская форма ислама достаточным потенциалом, чтобы быть не только классической религией или политической системой, но также формой идентичности и социально-нормативной системой, т.е. стать "исламским обществом"?

Альтернатива этому – продолжение стагнации авторитарных режимов либо столь же чуждые заимствованные с Запада модели развития. По мнению эксперта по исламу Оливера Роя, высказанному в книге эссе "Гражданское общество в мусульманском мире" (2004), НПО и международным институтам следует работать с той социальной тканью, которая уже существует и принимается местным населением, а не придумывать для общества программы, плохо приспособленные к местным нуждам и ожиданиям.

В этом свете ислам может стать позитивной и конструктивной силой для экс-советской мусульманской Евразии. Слишком идеализировать потенциал так называемого "исламского общества" было бы наивно, однако оно может способствовать росту идентичности в ситуации эрозии этнических традиций и советских кодексов поведения. "Исламское общество" могло бы также создать социальные условия для появления среднего класса, по меньшей мере в отдельных среднеазиатских странах. Кроме того, "исламское общество" могло бы способствовать решению проблем здравоохранения, особенно связанных с алкоголизмом и наркоманией.

Свою роль в объяснении существа религии и разработке концепции исламского общества могли бы сыграть:

– местные и российские мусульмане и эксперты по исламу, не сталкивающиеся с языковыми барьерами;
– транснациональные суфийские ордена накшбандийя и кудравия, имеющие в регионе исторические корни;
– добросовестные международные мусульманские организации помощи и международные доноры, поддерживающие местные инициативы и гражданское общество, если последнее направлено на решение общественных задач.

Разумеется, исторические и географические факторы привели к различиям между арабскими, малайскими и европейскими (во втором поколении) мусульманами. Подобно этому и население Средней Азии может предложить нечто уникальное умме – мировой общине верующих. Ближайшее будущее обещает быть противоречивым и сложным, однако "исламское общество" бросает ему вызов и способно дать региону то, чего до сих пор не могла предложить никакая другая инициатива.

Бруно де Кордье
Комментарий EurasiaNet

От редакции. Бруно де Кордье – сотрудник Conflict Research Group Гентского университета и частый автор бельгийской газеты De Standaard. Взгляды, выраженные в данной статье, принадлежат только автору и не обязательно разделяются CRG или ее подразделениями. Отзывы на статью приветствуются, и их можно присылать по адресу bruno.decordier@ugent.be