Амнистия имущества может стать оберегом от передела собственности

>Широко разрекламированная акция под названием легализация пока не заинтересовала тех, кто, по идее, должен был бы броситься, не раздумывая, "отмывать все то, что нажито непосильным трудом", но не в соответствии со всеми буковками закона.
Чиновники областного звена взывают к сознательности всех предприимчивых, но заблудших душ. Но тщетно. Министры, как, например, Наталья Коржова, угрожают по истечении сроков кампании отобрать "непрощенное" подчистую:

– Если после 1 января будет что-то бесхозное, то начнут работать совсем другие законы, и тогда все начнут кусать себя за локти и говорить: "Господи, где же я был раньше и почему я не пришел и не легализовал!".

Такие проникновенные слова вроде бы должны были тронуть душу теневика, ан нет. Как плелась черепашьими шагами легализация, так и плетется. Поэтому и возникает вопрос: а, собственно, зачем вообще все затевалось, если те, кто должен был бы обрадоваться подарку судьбы, как оказалось, от фортуны ничего хорошего не ожидают?

Большинство экспертов предполагают, что авторов закона "Об амнистии в связи с легализацией имущества" побудили к творчеству чисто экономические мотивы. Дескать, на фоне сокращения поступления в бюджет сырьевых доходов, которые с этого года сразу же идут в Национальный фонд, государство, естественно, нуждается в количественном расширении списка честных налогоплательщиков. Возможно, что это только один из мотивов. И главным он кажется после расставляемых чиновниками акцентов в своих выступлениях и комментариях по поводу забуксовавшей кампании.

Но есть еще и другие моменты, которые очень редко упоминаются с высоких трибун. Это социальная и коррупционная составляющая имущественной амнистии.

Что касается социального аспекта, здесь все будет понятно, если оглянуться на недавнее прошлое. Назарбаев еще в начале девяностых заложил фундамент нынешней стабильности (правда, не вечный, как и все под луной), проведя всенародную приватизацию. В итоге, конечно, широкие слои обывателей не стали совладельцами промышленных гигантов, нефтяных скважин, приносящих сейчас за счет конъюнктуры мировых цен на сырье сверхприбыли владельцам. Однако при всех промахах, допущенных в ходе разгосударствления народной собственности, народ в массовом порядке не был грубо кинут.

Крестьяне получили возможность обзавестись земельными наделами и имущественными паями из "общеколхозного котла". Другой вопрос, что новые собственники не сумели распорядиться по уму всем этим добром. Но даже в этой ситуации ни у кого не поворачивается язык говорить, что он по чьей-то вине перерезал весь скот или избавился от пашен и пастбищ.

Горожане обзавелись квартирами (96 процентов жилого фонда республики оказалось в частных руках), а нередко еще и собственностью в виде небольших кафе, парикмахерских, швейных мастерских и так далее.

В общем, на начальном этапе принципы социальной справедливости, пусть с издержками, но все же были соблюдены. Однако со временем начался разрыв между бедными и богатыми. Профессор Гарвардского университета Джон Ролз в своей "Теории справедливости" полагает, что зачастую подобная проблема для транзитных стран состоит лишь в том, что не все люди в равной мере могут обеспечить свое достоинство, которое вообще-то обеспечивается равенством прав свободы, но этими правами свободы нужно уметь распоряжаться, нужно уметь что-то делать.

После развала СССР и права со свободами у нас были, но многие не сумели быть "капиталистами". Тем не менее у нас никто не отрицает, что правила игры хотя бы внешне были общими.

Сейчас из тех же соображений пошатнувшейся веры в социальную справедливость высокопоставленные комментаторы закона "Об амнистии" делают упор именно на мелких собственников, владеющих неоформленными гаражами и дачами. На тех, кто в период "разбрасывания камней" пригородил к своей усадьбе еще несколько ничейных соток земли и так далее.

В официальных выступлениях много говорится о том, что государственные органы и организации, уполномоченные на оформление документов на недвижимое имущество, в том числе на земельные участки, права на которые не оформлены в соответствии с законодательством Республики Казахстан, обязаны никому не отказывать. Если на то нет особых обстоятельств.

Эта же мысль тиражируется министерствами и ведомствами. При этом почему-то никак не комментируется та самая коррупционная составляющая амнистии. Хотя закон в основном содержит именно такие моменты. Например, статья 9 посвящена легализации имущества, находящегося за пределами Казахстана. Статьи 10 и 11 предусматривают правила узаконения различного имущества, оформленного на ненадлежащее лицо.

Понятно, что фермер из Карагандинской области не владеет плодоконсервным заводом где-нибудь в Прибалтике. Очень редко подобные прецеденты имеются и у представителей зарождающегося среднего класса. Однако, судя по намекам разного рода, такие случаи нередко встречаются в среде "бизнесменов" от власти.

Академик Оразалы Сабден, бывший депутат нескольких созывов, в прошлом году на страницах нашей газеты писал о том, что в Казахстане во власть, в том числе и ее законодательную ветвь, стремятся главным образом из-за опасений за судьбы таких предприятий, о которых упоминается в статьях 10 и 11 закона "Об амнистии".

В рамках широкомасштабной антикоррупционной кампании наконец начали получать огласку факты, о которых общество давно уже догадывалось. Да, чиновники вмешиваются в дела хозяйствующих субъектов, стремятся заполучить контроль над тем или иным видом бизнеса. Крышуют свой интерес на достаточно высоких уровнях. С одной стороны, такая ситуация подрывает доверие народа к государству вообще (политолог Досым Сатпаев считает, что именно по этой причине забуксовала легализация), а в частности – создают предпосылки для внутриполитических и социальных потрясений в будущем.

Вот один из наиболее возможных мотивов появления закона. В наших условиях основным двигателем тех или иных инициатив является президентская администрация. Порядок рассмотрения и обсуждения практически всех законопроектов чаще всего регламентируется из стен Ак Орды. Правительству же надлежит доведение до практического воплощения спущенных оттуда идей, очень часто оказывающихся весьма своевременными.

Легализация, скорее всего, главным образом предусмотрена для исключения возможного передела собственности в будущем. Ведь не секрет, что в декабре 2005 года Нурсултан Назарбаев приступил к исполнению своих обязанностей уже в последний раз. После 2012 года власть в стране поменяется однозначно. Практика смены правящих элит на постсоветском пространстве показывает, что эти процессы повсеместно сопровождаются попытками передела собственности.

Там происходит это все с наименьшим накалом страстей, где удается удерживать развитие событий в цивилизованном формате. То есть, если тот или иной бизнес будет иметь легального хозяина, платящего налоги и не занимающегося противоправной деятельностью, то кто помешает надеяться на защиту в судах? Пусть даже еще пока далеких от точного соответствия стандартам развитых государств.

При смене власти ссылки на то, что кто-то "ходит под Маке, Баке или Каке", не остановят охотников за ставшим вдруг "почти ничьим" добром. Тем более, если реальные, а не подставные хозяева окажутся несколько отодвинутыми от каких-то коридоров.

Тем временем сегодня выражают опасение слабым ходом легализации имущества не только правительственные чиновники. Эти понятно чего побаиваются – очередной взбучки за некомпетентность из Ак Орды. Более осознанный страх у предпринимателей, сумевших вовремя научиться работать в новых условиях, сделавших себя собственноручно представителями думающей элиты. Эти люди прекрасно понимают, что не имеющий возможности отстаивать свою собственность в легитимном поле будет делать это другими способами. За пределами рамок цивилизованности, где аргументами могут являться как пистолеты, так и тротил.

В таком случае почему в комментариях к легализации редко обосновывается взгляд на проблему с такого угла? Возможно, вернее – в большинстве случаев, не потому, что у самих исполнителей рыльце в пушку.

Член Совета при президенте РФ по содействию институтов гражданского общества доктор экономических наук Александр Аузан считает, что целый ряд решений, довольно очевидных, не реализуется на практике по нескольким причинам. Это может быть невыгодно исполнителям или экспертам, дающим оценку тем или иным решениям.

По его словам, например, налог на недвижимость, на землю, на квартиры, на дачи богатые переносят легче, они ж богатые. Тяжело переносит средний класс. Есть, правда, группа, для которой этот налог практически смертелен – это коррумпированное чиновничество. Им очень трудно легально владеть собственностью и при этом платить эти самые налоги. Но препятствием на пути к такому решению будут стоять представители среднего класса, которых Аузан очень хорошо понимает. Вернее, их побудительные мотивы.

То есть в нашей ситуации всевозможные подставные владельцы теневых компаний как раз и являются представителями того среднего класса, который не заинтересован в легализации "барского добра". Как в таком случае исчезнет необходимость приплачивать за конфиденциальность? Ну а про коррумпированных чиновников и так все ясно.

Игорь Неволин, Алматы
30.08.2006