Патовая ситуация вокруг Ирана приведет к тому, что
>американцы возьмут тайм-аут, перейдя от тактики молниеносного штурма к длительной осаде.

Ответ Исламской республики Иран (ИРИ) на пакет предложений ЕС в ядерной области, озвученный 22 августа, якобы содержал контрпредложения и некий собственный проект выхода из кризиса. Однако никакой конкретной информации о содержании иранского документа в прессу не просочилось. По данным известного специалиста по Ирану Раджаба Сафарова, Тегеран передал все предложения "евротройке" - Великобритании, Германии и Франции - на условиях сохранения конфиденциальности. Сафаров также говорит, что Тегеран якобы указал на некоторые несоответствия в предложениях ЕС, в связи с чем потребовал объяснений от своих западных партнеров.

По всей видимости, дело идет к очередному этапу рутинных консультаций, которые сопровождают процесс обсуждения иранского ядерного досье мировым сообществом с 2005 года. В настоящий момент очевидно одно - Тегеран не откажется от исследований в ядерной области, как необходимого условия продолжения переговоров с ООН. Как бы подтверждая этот тезис, в минувшие выходные президент Ирана Махмуд Ахмадинжад открыл завод по производству тяжелой воды близ города Арак. Одновременно с этим иранские вооруженные силы провели очередные масштабные маневры. Тегеран как бы показывает мировому сообществу свою готовность к жесткому противостоянию с Западом по любому из двух возможных сценариев - введение санкций и мирные переговоры.

Чем объяснить такую "упертость" Ирана в ядерном вопросе? Ведь он идет фактически на открытую конфронтацию, провоцируя Вашингтон к ответным радикальным действиям. Здесь, по всей видимости, играют свою роль несколько факторов, главный из которых - геополитические амбиции Тегерана: с падением режима Саддама Хусейна аятоллы лишились одного из наиболее серьезных конкурентов, что дало им основания предъявить претензии на региональное лидерство. В сложившихся условиях только Тегеран, обладая мощными (по меркам Ближнего Востока) армией и флотом, имея устойчивый доход от торговли нефтью и газом, мог стать реальным конкурентом Израиля. Однако, сидя на "нефтяной игле", Иран не сможет стать "гегемоном" на Ближнем Востоке: для утверждения регионального лидерства нужно нечто более весомое - высокие технологии, причем желательно двойного назначения. Это, по всей видимости, пронимают в Тегеране, в связи с чем и решено сделать ставку на форсированное развитие национального ядерного проекта.

Овладение ядерными технологиями дает Ирану возможность совершить экономический прорыв и создать задел для овладения в будущем ядерным оружием. Пока что все эксперты единодушны - возможностей для создания "бомбы" у Ирана нет: по сведениям, озвученными самими иранцами, ими достигнут уровень обогащения урана в 3,5%, на очереди 5%-й рубеж, чего для создания ОМУ явно недостаточно. Кроме достижения экономических целей, высокие технологии повысят международный авторитет Ирана, обеспечат ему место в "ядерном клубе" и в какой-то мере обезопасят от военного вторжения со стороны США. Опасения американцам в данном случае будут внушать не столько ядерное оружие, сколько возможность попадания опасных технологий в руки исламистов, которые на их основе вполне могут создать так называемую "грязную бомбу". Вдобавок, по мнению наблюдателей, "ядерное досье" стало разновидностью национальной идеи в Иране - большинство населения считает неотъемлемым право своей страны на мирные разработки в ядерной области.

Разумеется, амбиции Ирана идут вразрез с региональными устремлениями США, которые в рамках доктрины "демократизации Большого Ближнего Востока" не могут потерпеть существования в зоне своих интересов ни одного не подконтрольного им режима. В период пребывания у власти в Белом доме администрации Билла Клинтона Вашингтон и Тегеран посылали друг другу примиренческие сигналы, что создавало почву для активизации конструктивного диалога в будущем. Главным из этих сигналов следует считать избрание на пост президента Ирана реформатора Мохаммада Хатами - ни для кого не секрет, что определяющее влияние на исход выборов в ИРИ оказывает высшее духовенство, которое и формирует политический "фасад" страны в соответствии с международной конъюнктурой. Однако с приходом к власти администрации Джорджа Буша младшего ситуация изменилась в корне: Иран, видя агрессивные настроения своего оппонента, круто изменил внешнеполитическую концепцию и настроился на серьезную конфронтацию.

Намерение США "продвигать демократию" на Ближнем Востоке натолкнулось на жесткое противодействие местных исламистов, которые восприняли действия западной коалиции как новый "крестовый поход". Однако сопротивление исламистов, носящее в основном террористический характер, было неструктурированным и не могло предложить народам субконтинента никакой конструктивной альтернативы. Зато эту альтернативу смог предложить Иран, создав государство, основанное на исламских ценностях, с чертами классической либеральной демократии - выборы, парламент, частная собственность и т.д. Такая модель в мировой политологии даже получила название "исламская демократия". Это обстоятельство серьезно усилило озабоченность Белого дома по "иранскому вопросу" и убедило неоконсерваторов в необходимости увеличить давление на ИРИ. Кончено, не надо переоценивать возможности Тегерана в качестве регионального оппонента Белого дома - Иран не станет "собирателем" исламского мира в силу своей конфессиональной ориентации, но определенные трудности создать вполне в состоянии. Особенно это заметно в Ираке, где США не смогли воспрепятствовать приходу к власти проиранских политиков аль-Джаафари, а затем Нури аль-Малики. Да и последние события в Ливане продемонстрировали прочность позиций "Хезболлы" - движения, выступающего проводником иранских интересов.

Вопрос о проведении в отношении Ирана военной операции, активно звучавший еще несколько месяцев назад, в настоящий момент, по всей видимости, потерял свою актуальность - сохраняется только вероятность нанесения военно-воздушного удара по ядерным объектам в Исфахане и Натанзе. Для масштабной военной операции у США, завязших в Ираке и Афганистане, попросту не хватит сил- и это наиболее весомый аргумент для Вашингтона против такого развития событий. В военном плане Тегерану фактически нечего противопоставить "крестоносцам": он может только рассчитывать на своих союзников в Ираке, например, "Армию Махди" Муктады ас-Садра, и на радикальные шиитские группировки в Ливане. Однако если Садр еще может ударить "ножом в американскую спину", то "Хезболла" вряд ли сумеет совершить что-нибудь более серьезное, чем возобновить обстрелы Израиля. Угрозы блокировать Ормузский пролив также вряд ли состоятельны: сколько, интересно, проживет иранский флот после того, как попытается начать блокаду?

В этих условиях создается впечатление, что США сделали ставку на постепенное расшатывание иранского режима путем экономической блокады и культурного проникновения - разновидность "гуманитарной интервенции". Ключевым моментом здесь станет введение международного эмбарго, и Вашингтон в ближнесрочной перспективе приложит максимум усилий для того, чтобы СБ ООН ввел против Ирана санкции. Однако пока среди постоянных членов Совета Безопасности не наблюдается единства мнений по иранской проблематике: Китай и Россия высказываются за необходимость "тщательного рассмотрения" иранского предложения, Франция колеблется. У России и КНР есть свои резоны защищать Иран и располагаются они в области экономического сотрудничества - обе страны имеют контракты на разработку крупных месторождений в ИРИ и попытаются сделать все, чтобы не допустить распространения санкций на иранский ТЭК. США не смогут не учитывать мнения Пекина и Москвы, которые в свою очередь пойдут на уступки Вашингтону. В этих условиях первый раунд дискуссий вокруг Ирана, скорее всего, завершится введением так называемых "мягких санкций", которые коснутся запрета на импорт в Иран технологий двойного назначения, а также создадут препятствия для передвижений по миру иранских руководителей. Это, как считают журналисты Le Temps, для Ирана хоть и обидно, но, совершенно, безболезненно. В то же время очевидно, что на достигнутом США не остановятся и начнут "продавливать" через СБ ООН более жесткую резолюцию.

Чем ответит Иран? Прежде всего, начнет серьезно расширять связи с Китаем в энергетической области (одна из целей США на Ближнем Востоке - оттеснение КНР от ресурсов региона), активизирует свои контакты с шиитским руководством Ирака и попытается спровоцировать там очередной виток напряженности путем воздействия на местных радикалов. Тегеран наверняка усилит свою помощь "Хезболле" и другим экстремистским группировкам в Палестине и Ливане: западные СМИ сообщают, что Иран готов предоставить Хасану Насралле "неограниченный бюджет" на восстановление Ливана. Кроме того, Иран усилит свою дипломатическую активность как на региональном (Турция - Сирия), так и на глобальном (Россия - Китай) уровнях, с тем чтобы создать международную оппозицию планам США.

Если Вашингтон будет и дальше наращивать давление на Тегеран это может привести к серьезнейшим геополитическим последствиям. Иран опасен не совей гипотетической бомбой: утверждения о том, что ИРИ, создав ядерное оружие, незамедлительно направит его на Израиль или США, параноидальными считает даже Збигнев Бжезинский. Иран опасен политической нестабильностью и возможностью социального взрыва: первые толчки возможного социального землетрясения имели место в 2005 году в Хузестане и в 2006 году - в Южном Азербайджане. Падение режима в Тегеране может привести к краху всего государства в целом и образования на Ближнем Востоке гигантского пояса нестабильности, охватывающего Ирак, Курдистан, Афганистан и Сирию - исходящие оттуда для всего мира усилятся многократно: экспорт исламизма, террор, наркотрафик, нелегальная иммиграция и т.д. В этих условиях США было бы целесообразно пересмотреть свою позицию по "иранскому досье" и все же позволить ИРИ развиваться свободно. "Открытие" Ирана миру станет залогом эволюции правящего режима, который через определенное время утратит свою клерикальную направленность, поскольку исчезнет основная идеологическая составляющая господства аятолл - идея "страны во враждебном окружении". Экономическая и социальная эволюция государств всегда приводили к отмиранию рудиментов средневековья, к которым, безусловно, следует отнести и сильный религиозный фактор.

Понимают ли это в США? Скорее всего, да. Однако неоконсерваторам жалко времени, все вопросы они привыкли решать кавалерийскими наскоками, которые пока, увы, не могут принести ничего, кроме очередной войны.

Сергей Демиденко,
эксперт Института стратегических оценок и анализа
31.08.2006