"Бедные" высокогорные страны Центральной Азии поставят в зависимость "богатых" соседей с ограниченными водными ресурсами.

На протяжении долгого времени ситуация с водными запасами и распределением водотоков в центральноазиатском регионе рассматривалась большинством специалистов как источник потенциальных общественно-политических, этно-национальных и даже межгосударственных конфликтов. Повторявшиеся время от времени кризисы в этой сфере: недавний дефицит питьевой воды в Туркменистане (Дашогузский район), Узбекистане (Хорезмская область и Республика Каракалпакстан), падение уровня воды водного бассейна Шардаринской ГРЭС в Казахстане - способны серьезно повлиять на геостратегическую и социально-экономическую обстановку в регионе. Принимая во внимание большие сырьевые запасы расположенных здесь стран, высокий уровень рождаемости и безработицы в Центральной Азии, а также наличие репрессивных политических режимов, легко предположить, что водная проблема способна превратиться в серьезный фактор дестабилизации региона.

Парадокс сложившейся ситуации заключается в том, что наиболее промышленно развитые, обладающие большим населением страны –– Казахстан и Узбекистан, в "водном вопросе" во многом зависят от Туркмении, Кыргызстана и Таджикистана - именно эти страны фактически контролируют основные водотоки Амударьи и Сырдарьи, главных водных артерий Центральной Азии. Серьезную, озвученную на официальном уровне региональную проблему, представляет обмеление Аральского моря. Решение вопроса, в свое время, предполагалось осуществлять в рамках Фонда "Арал" - центрально-азиатского проекта, в котором, как казалось, заинтересованы все. Однако в действительности работа этой организации, так и не начиналась.

"Водный вопрос" оказался в центре внимания глав государств - Казахстана, Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана, - собравшихся на так называемую неформальную встречу в Астане первого сентября. Примечательно, что повестка дня саммита была связана с проблемой использования водно-энергетических ресурсов, вопросами транспорта и информационных коммуникаций, а также экологии. Отсутствие заключительного совместного коммюнике по результатам встречи, ожидавшегося как журналистами, так и аналитиками, свидетельствует о сохраняющихся серьезных противоречиях между участниками встречи, официально заявившими лишь о возрождении Фонда "Арал" (штаб-квартира которого будет размещена в Казахстане) и председательстве в нем Кыргызстана.

В независимых СМИ стран Центральной Азии дается довольно скептическая оценка состояния "водной проблемы". Эксперты отмечают, что "основную причину в безрезультатной деятельности "Международного фонда спасения Аральского моря" нужно искать в геополитических интересах руководителей центрально-азиатских стран, для которых обладание водными ресурсами и запасами пресной воды имеет большое значение, как в хозяйственном, так и в военно-стратегическом смысле. Именно по этой причине всякий раз при усилении межгосударственных противоречий в регионе начинают подниматься вопросы функционирования водно-речных и водосберегающих систем.

Предложение Нурсултана Назарбаева вновь вернуться к проблеме водоснабжения, судя по всему, вызвано рядом обстоятельств. Во-первых, руководитель Казахстана достаточно активно стремиться приобрести лидирующие позиции в центрально-азиатском регионе - решение "водного вопроса" представляет одну из стратегических возможностей добиться серьезных положительных результатов в этом плане. Во-вторых, межэтнические конфликты и межгосударственные противоречия, в основе которых может уже в ближайшее время оказаться проблема водоснабжения, способны кардинально повлиять на общественно-политическую ситуацию в ряде центрально-азиатских государств и стать детонатором политических потрясений, составной частью которых наряду с другими окажется "водная проблема". Наконец, в-третьих, без должного правового урегулирования "водной проблемы" и тем более в случае возникновения масштабного регионального конфликта из-за доступа к водным ресурсам, становится невозможным экономическое освоение центрально-азиатского региона ведущими мировыми игроками.

Еще два года назад наблюдатели отмечали, что "почти вся используемая вода берется из двух главных рек - Сырдарьи и Амударьи, формирующихся в горах Памира и Тянь-Шаня. Сырдарья течет из Киргизии через Таджикистан в Узбекистан (в т.ч. через густонаселенную Ферганскую долину) и Казахстан, Амударья - из Таджикистана в Узбекистан и Туркмению. Богатые нефтью, газом и другим сырьем "нижние" страны - Туркмения, Узбекистан, Казахстан - находятся в водной зависимости от бедных "верхних" стран: доля Таджикистана и Киргизии в формировании стока поверхностных вод в регионе составляет порядка 85%. Острота проблемы проявилась в феврале 2004 г., в ходе борьбы Казахстана, Киргизии и Узбекистана за использование общего для трех государств бассейна Сырдарьи: переполненность зимой 2004 г. Чардаринского водохранилища на 70 млн. Кб.М. представляла реальную угрозу для населенных пунктов и промышленных объектов.

Разумеется, обращаясь к "водному вопросу", на последней встрече в Астане каждая сторона преследовала собственные цели. Если Казахстан стремится к лидерству в регионе, то Таджикистан просто желает поднять свой статус "центральноазиатского партнера", что важно плане грядущих перевыборов Эмомали Рахмонова, намеченных на ноябрь. Особенно это важно в отношениях Рахмонова с Исламом Каримовым: таджико-узбеккие противоречия нередко достигают состояния "холодной войны". Для руководителя Кыргызстана Курманбека Бакиева вопрос водоснабжения также повод усилить свои позиции в отношениях с Каримовым, в последнее время оказывающим политический нажим на Бишкек.

>От того, насколько результативной окажется идея добиться урегулирования "водной проблемы" будет зависеть и ситуация в центрально-азиатском регионе. Не исключено, что Россия и КНР, обладающие большими водными ресурсами и заинтересованные в Центральной Азии, захотят участвовать в "водных проектах" или предложат собственные сценарии.

Девлет Озоди
4/09/2006