Исламизм как новый тоталитаризм

Начатые американскими неоконсерваторами еще до событий 11 сентября и подхваченные президентом Бушем, в США не утихают дебаты по поводу тоталитарной природы исламизма. По мнению Джорджа Буша, сегодня мы является свидетелями стратегической битвы "цивилизованного мира против наследников нацистов, фашистов, коммунистов и других тоталитарных сил ХХ века".

Можно ли согласиться с этим мнением? Чтобы говорить об исламистском тоталитаризме, нужно сначала определить, что такое тоталитарная идеология, основанная на вековой религии, посмотреть, можно ли говорить об идеологии, когда речь заходит об исламизме, который якобы вдохновляется самим Аллахом, и если да, то в чем состоит тоталитарность этой идеологии и какова ее функция в жизни тех, кто эту идеологию разделяет либо подвергается ее влиянию.

Прежде всего, отметим, что тоталитаризм отличается от диктатуры или деспотизма тем, что он имеет народную поддержку. Муссолини долго был героем для большинства итальянцев, Гитлеру удалось вовлечь немцев в войну, миллионы советских людей оплакивали смерть Сталина, многие китайцы до сих пор скорбят по Мао... Террор – недостаточное объяснение того, почему жители стран с тоталитарными режимами в конце концов проникались любовью к своим палачам. Идеология – вот главная причина этой народной поддержки. Ее функция – сплачивать общими чувствами отдельных граждан, придавать смысл существованию их сообщества с помощью абсолютного и эксклюзивного мифа, заставить их считать своим вождем того, кто сумел превратить эти императивы в коллективные эмоции. Будучи опорой тоталитаризма, идеология должна носить утопический характер и постулировать радикальное решение проблем общества. Все эти характеристики мы находим в исламизме, который можно определить как политическую интерпретацию ислама.

Идеи Хасана аль-Банны, основателя "Братьев-мусульман" и теоретика фундаменталистского ислама, родились одновременно с другими тоталитарными идеологиями ХХ века после Первой мировой войны. В них мы встречаем общую основу всех тоталитарных идей: антизападничество, антилиберализм, антииндивидуализм и глобальное объяснение мира, его механизмов и его судеб – в данном случае, через исламистский гнозис.

Не случайно исламисты "зажгли" мусульманские общества в 70-е годы, когда социально-экономические условия благоприятствовали распространению их идеологии. Исход населения из деревень, стремительная урбанизация, демографический бум, распространение грамотности среди молодого поколения – все эти перемены оказались им на руку. В них исламисты черпали свою энергию, в этой среде они находили адептов, предлагая идеологический выход тем, кто чувствовал себя дезориентированным стремительной модернизацией. Как вчерашние коммунизм и фашизм, исламизм служит для людей убежищем в переходный момент, когда рушатся старые иерархии, традиционные системы солидарности. Религия улемов, этих знатоков исламского закона, не поспевала за происходившими переменами. Новое поколение исламистов считало, что оно больше не нуждается в них, чтобы комментировать священные тексты, и выработало собственное политическое видение ислама. В самих мусульманских странах и за их пределами, в отдельных общинах, разбросанных по всему миру, экспансия исламизма следовала за феноменом глобализации и в какой-то мере была ответом на него. Ведь сопротивляясь разрушению традиционных обществ, исламистская идеология предлагает воссоздать воображаемую (утопическую) общину, ощущение принадлежности к которой уже не нуждается в территориях. Это обещание спасения для лишенных корней и культуры индивидов.

Как тоталитарная идеология, коммунизм стремился атомизировать индивидов, лишив их социальных, политических, культурных и даже семейных корней, чтобы более успешно властвовать над ними, контролировать их. Исламизм же предлагает ориентиры (кодексы) индивидам, уже лишенным корней. Это демарш иного рода, но результат остается тем же: в обоих случаях речь идет об объединении отдельных людей через ощущение общей принадлежности (к социалистическому сообществу, общине правоверных); в обоих случаях их общности придается смысл благодаря абсолютному и эксклюзивному мифу – о партии, об умме. Поэтому исламизм представляет собой не религиозную веру, а политическую идеологию.

>Тоталитарная сущность исламизма проявляется в полной мере, когда идеология навязывается всей стране. Как это имеет место в других вариантах тоталитаризма, исламизм обещает построить идеальное общество, реализовать утопию на основе непогрешимой идеологии – в этом качестве здесь выступает Коран. Талибы, правившие Афганистаном в 1996-2001 годах, запрещали, в частности, держать певчих птиц, потому что они могли помешать молитве, длина бород регламентировалась до сантиметра: все должны были походить на Пророка... В свое время хомейнистский Иран показал кровавый пример превращения ислама в тоталитарную идеологию: это было в 80-е годы, во время войны с саддамовским Ираком. На головных повязках, которые надевали юноши и дети, отправляясь на минные поля, чтобы проложить путь старшим, было написано слово "ислам". "Ислам в опасности" – твердил режим. Об угрозе для родины, для Ирана, для народа, для свободы не говорилось ни слова. Ислам заменял страну, семью, этику. Это курс впоследствии подхватили исламисты-террористы, заливающие мир кровью. Все это – черты тоталитарной идеологии.

Тьерри Вольтон
Le Figaro
6/09/2006