Хотя Аль-Каида и ослаблена, радикальный исламизм в самом широком смысле слова непобедим

Похоже, начавшаяся 11 сентября война с терроризмом все еще продолжается. Ключевые фигуры Аль-Каиды либо бегают по миру, либо спокойно отсиживаются где-то в Пакистане и занимаются своими делами. Некоторые рядовые члены группировки и сочувствующие ей, укрывшиеся в охраняемой резиденции Иезд в Иране, воспряли духом после прихода к власти Ахмадинежада. Другие продолжают свою кровавую деятельность в Индонезии, Кашмире и его окрестностях, в Сомали, а также, хоть и не согласятся со мной некоторые благодушные читатели, - в Чечне и на всем российском Кавказе.

Однако недавние теракты, вроде тех, что удалось предотвратить в Лондоне, свидетельствуют о резком сокращении технических и человеческих ресурсов, которые может сейчас использовать террористическая сеть. Резкий рост цен на нефть утопил в денежных потоках социальные волнения в Саудовской Аравии, которая считалась одним из многообещающих направлений для дальнейшего приложения усилий Усамы бен Ладена. К тому же парадоксальным образом ослаб и разрушительный потенциал самой Аль-Каиды, в связи с возникновением других массовых радикальных исламских движений, которые тоже взяли на вооружение теракты, но имеющих более сложное и неоднозначное представление о конфронтации с Западом. Успехи, в том числе и на выборах, египетских "Братьев-мусульман", их палестинских друзей из группировки ХАМАС и ливанских шиитов из "Хезболлы" низвели террористическую деятельность Аль-Каиды в область легенд, особенно когда ее начали использовать в своих целях бывшие активисты партии БААС Саддама Хусейна и самые что ни на есть антишиитские радикалы арабского мира.

Но какова цена такого отступления Аль-Каиды? Безусловно, в ее задачи совсем не входило поощрение демократических и либеральных сил в мусульманском мире, тем более что им сейчас приходится держать оборону даже там (в Алжире, Иране, Пакистане), где они все еще пользуются значительной популярностью. В региональном плане Аль-Каиде лишь недавно удалось частично по-настоящему подобраться к власти: это было в несостоявшемся государстве Сомали, где не прекращаются стычки между различными партизанскими отрядами.

Хотя Аль-Каида и ослаблена, радикальный исламизм в самом широком смысле слова непобедим. В то же время, шок 11 сентября явился причиной радикального изменения позиции Запада. Это был тот же самый шок, который 60 лет назад в Перл-Харборе заставил Америку очнуться от летаргического изоляционистского сна. В Вашингтоне больше никто не считает, что, как говорил Спиноза, Америка может оставаться "imperium in imperio" (империей в империи). Прошло пять лет, и слово "изоляционизм" утратило негативный оттенок. В 2004 г. именно оно было ключевым в немного преждевременной предвыборной кампании кандидата от демократов Говарда Дина (Howard Dean). Именно это понятие позволило снова использовать ООН, хотя чаще всего это было для того, чтобы ничего нигде не делать. Вполне вероятно, что на нем же будет базироваться столь ожидаемый демократический прорыв в обе палаты американского Конгресса в ноябре этого года. Америка наконец сменила парадигму, и это чревато как позитивными, так и негативными последствиями: ведь холодная война породила и смелые действия Трумэна и Кеннеди в Западном Берлине, и ужасы маккартизма. Неоизоляционизм, растущий на обломках неоконсерваторской мечты уже сейчас обещает нам не только возврат к здравому смыслу перед лицом венесуэльской и иранской угрозы, но и непристойный триумф таких теоретиков страха, как Джордж Сорос и Пол Кругман (Paul Krugman).

В холодной войне были свои мученики, а у сегодняшнего периода - свои комичные персонажи: супруги Вильсон-Плейм - агенты ЦРУ понарошку и фальшивые звезды Голливуда. Мусульманский мир хочет ислама - он его получит, Америка хочет мира, и тоже его получит, и немного невежественную, но всегда искренняя храбрость ее президента Джорджа Буша-младшего тому не помеха.
>Если посмотреть на 11 сентября с высоты птичьего полета, мы увидим, что им проведены непреодолимые исторические границы: предел развития Азии, возрождения влияния Америки в своем полушарии и относительной беспомощности Европы. Эта беспомощность, укоренившаяся в общественном мнении под влиянием неискренности политической элиты, несмотря на успехи европейской полиции в борьбе с терроризмом и храбрость европейских солдат в Афганистане, напоминает то, что Макс Вебер (Max Weber), не без намека на Ницше, в свое время столь удачно окрестил "волей к безвластию". Простым европейским гражданам, кстати, удалось воспользоваться этим политическим безволием и на довольно долгое время застопорить процесс европейского строительства.

Выход Азии на международную арену очевиден. Речь идет о событии, совершенно не вписывающемся в логику борьбы с терроризмом. Но свойства, которые приписали этому явлению, предопределили его резкое ускорение. С одной стороны, в противовес Пакистану, который обвиняют в вооружении талибов, Америка открыла Индию, которая неизбежно, по мере своей модернизации, стала ее основным стратегическим партнером для того, чтобы сдерживать амбиции пакистано-саудовского ислама и революционно-институционального китайского режима. С другой стороны, Китай вдруг осознал весь масштаб своей новой энергетической зависимости от импорта энергоносителей и очевидные стратегические перспективы, которые открываются перед ним в результате американо-саудовского развода на Ближнем Востоке. Это и есть, на закате чисто антитеррористической фазы конфликта, ключевые элементы для расширения контактов Пекина с Вашингтоном.

Однако в то же время, как бы оправдывая собой зарождающиеся в США идеи изоляционизма, вся Латинская Америка (а в Мексике уже существует риск гражданской войны) вдруг оказалась в эпицентре бурно развивающегося конфликта у самых границ США. Америка не сможет упустить шанс вмешаться в него в еще более глобальном и масштабе, чем сейчас, особенно в том, что касается энергетики. В результате голоса, призывавшие в 2003 г. к трансатлантическому партнерству, теперь оправдывают так называемый развод Европы с Америкой по взаимному согласию.

Alexandre Adler (Александр Адлер), "Le Figaro", Франция
12 сентября 2006