Как стать другом Америки
В конце августа в Алматы состоялась конференция, имевшая в своем роде весьма симптоматичное значение. Она была посвящена состоянию и перспективам отношений между Казахстаном и Соединенными Штатами. Из общего ряда многочисленных мероприятий подобного рода, на которых, как правило, переливают из пустого в порожнее, эта конференция выделялась тем, что в ходе этого форума обсуждались вполне конкретные проблемы двусторонних отношений, а также региональной политики

В дружеских объятиях Америки

С учетом уровня представительства на этом форуме американской стороны, а также предстоящего вскоре визита лидера Казахстана в Вашингтон, можно предположить, что США придают этим событиям серьезное значение. В ходе конференции прозвучал уже подзабытый афоризм, гласивший, что "зачастую быть другом Америки труднее, чем ее врагом". Судя по живой реакции наших американских коллег, этот тезис все еще сохраняет свою актуальность. В последние годы, с момента появления военных баз США в регионе Казахстан – в отличие от Ташкента – не наблюдался в числе ближайших друзей Соединенных Штатов, хотя и в открытые изгои мы не попадали. Как констатировали на этом мероприятии известная специалистка по Казахстану Марта Б. Олкотт и ваш покорный слуга, стратегия США в Центральной Азии, и особенно в отношении нашей страны, вступает в новую фазу.

В полной мере испытать на своем опыте правдивость приведенного афоризма пришлось Узбекистану, который в качестве "стратегического партнера" США постоянно попадал под прицел критики со стороны Белого дома. Сегодня перед Астаной реально вырисовывается перспектива поднять свои отношения с Америкой на новый уровень доверия и взаимопонимания (фактически этот процесс начался еще прошлым летом). Но при этом резко возрастает риск ухудшить отношения с другими великими державами – традиционными союзниками и партнерами РК, не говоря уже о том, что всегда существует риск быть задушенными в "дружеских объятиях" американской геополитики.

Вот как выглядит ретроспектива казахстанско-американских отношений и в целом политики США в Центральной Азии. Первый этап, охватывающий первую половину 1990-х годов, характеризовался рядом факторов. Во-первых, США неофициально признавали геополитическую ответственность России и ее интересы в регионе. Во-вторых, главной проблемой, интересовавшей Соединенные Штаты в контексте стратегической безопасности, была судьба советского ядерного потенциала, дислоцированного на территории Казахстана. И, наконец, в-третьих, Америка проявляла определенную обеспокоенность в отношении перспектив усиления позиций исламизма в регионе, особенно учитывая близость Ирана к Центральной Азии.

На втором этапе развития американской политики в регионе (1996–2001) обозначились новые приоритеты в стратегии США. Так, в полный рост встала проблема углеводородных ресурсов Каспийского региона, возник проект трубопровода в обход России и Ирана (позднее получивший название нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан). В 1997 году Центральная Азия и Каспийский регион были объявлены "зоной жизненно важных интересов США" и включены в сферу ответственности Центрального командования ВС США. На доктринальном уровне эти изменения нашли отражение в так называемой "доктрине Тэлботта". США объявили, что не намерены устанавливать в регионе свое монопольное стратегическое присутствие, но в то же время дали ясно понять, что не потерпят такого от других великих держав. На этом этапе Вашингтон уже фактически перестал считаться с "особыми интересами" России в регионе. В этот период начался пересмотр отношения Америки к роли Турции и Китая в Центральной Азии, активность которых Вашингтон ранее рассматривал в качестве положительного фактора, теоретически сдерживавшего влияние России. По-видимому, США решили взять на себя основную ответственность за развитие региона. К концу ХХ столетия США начали проявлять обеспокоенность в связи с возросшей угрозой странам Центральной Азии от воинствующего исламского режима талибов в Афганистане.

Начало третьего этапа (2001–2005) совпало с драматическими событиями 11 сентября 2001-го. Соединенные Штаты развернули широкомасштабную борьбу против "международного терроризма" в лице воинствующих исламских радикалов, провели военную операцию в Афганистане и развернули в рамках антитеррористической операции военные базы в ряде республик Центральной Азии. На этом этапе США поначалу утвердили свое военно-стратегическое присутствие в регионе, постепенно и совместно с НАТО расширяя его. Резко активизировалось сотрудничество между Вашингтоном и центральноазиатскими государствами в военно-политической области. В то же время США наращивали давление на страны региона в рамках своей политики по "поддержке демократии", остро критикуя те или иные режимы в Центральной Азии за их политику в области прав человека.

Сегодня мы наблюдаем, как американская политика в регионе входит в новую фазу: усиливается давление со стороны ШОС, испорчены отношения с Ташкентом и в некоторой степени с Бишкеком, но при этом происходит интенсификация политики США с Казахстаном.

Вот – новый поворот

Итак, накануне очередного и при этом весьма символичного визита президента страны на Потомак, что имеет Казахстан в активе и пассиве своих отношений с США? К нашему активу следует отнести, безусловно, наметившийся в прошлом году очевидный поворот в американской стратегии от подготовки очередной "цветной революции" к скрытой, а когда и явной, поддержке казахстанского лидера. Другим позитивным моментом стало то, что Соединенные Штаты практически признали (реформаторское и экономическое) лидерство Казахстана в Центральной Азии и в определенной степени – в СНГ и так называемой Восточной Европе. На этот счет нам довелось за последний год выслушать немало комплиментов от бывших и действующих президентов, госсекретарей, министров обороны, членов Конгресса и так далее.

Другим фактом, скорее позитивным, чем негативным, стало давно ожидаемое присоединение Казахстана к трубопроводу Баку – Тбилиси – Джейхан. Окончательный вердикт целесообразности нашего участия в этом грандиозном геополитическом проекте еще предстоит вынести истории. В настоящее время этот факт рассматривается скорее как благо, хотя и вынужденное. Насколько оно связано с теми изменениями в политике Вашингтона, о которых говорилось выше, известно только узкому кругу лиц. В середине марта 2006 года во время визита в Астану министр энергетики США С. Бодман довольно откровенно определил приемлемую с точки зрения США роль Казахстана в региональной политике. В Вашингтоне считают, что Казахстану необходимо взять на себя роль лидера в регионе для развития инфраструктуры энергетического сектора, а также создания дополнительных транзитных маршрутов для энергоресурсов.

В случае согласия Астаны подключиться к выстраиваемым в обход России нефте-газопроводам (через территорию Азербайджана, Грузии и Турции), администрация Дж. Буша обещает создать "прозрачный, стабильный и предсказуемый инвестклимат в Казахстане, который не только сможет привлечь дополнительные инвестиции, но и станет источником новых рабочих мест". При этом в ближайшие пять лет объем американских инвестиций в экономику Казахстана может удвоиться (объем инвестиций США в казахстанскую экономику с 1993 по 2005 год составил 11,43 млрд. долл., а товарооборот между США и Казахстаном в 2005-м составил 1,7 млрд. долл.).

Другим прорывом по линии Казахстан – Запад была интенсификация сотрудничества с НАТО. Фактически, нашей стране уже открыты двери для перехода на новый уровень: от Индивидуального плана партнерства к Плану действий по подготовке к членству в НАТО (ПДПЧ). Все это вполне укладывается в разработанную ранее стратегию США по переманиванию стран СНГ в структуры безопасности, находящиеся под западным, в большей степени американским контролем. И этот внешне позитивный факт таит в себе большой заряд двойственности. В любом случае, все такие шаги Казахстана полностью вписываются в нашу политику многовекторности.

К пассиву наших отношений с США можно отнести застойность в американских подходах по проведению финансово-экономической и инвестиционной политики в отношении Казахстана. Несмотря на тот факт, что Соединенные Штаты лидируют по объему инвестиций в нашу экономику, все эти средства идут в нефтяной сектор и представляют собой скорее инвестиции со стороны транснациональных компаний, чем самих США. Хотя американская сторона и сократила объем помощи Казахстану под вполне благовидным предлогом наших реальных успехов в экономике, тем не менее мы еще фигурируем в списке получателей американской помощи. Но эти средства, как и прежде, распределяются в основном на нужды развития демократии, гуманитарные цели, поддержку СМИ, НПО и т. п. В реальности на протяжении всей истории не только казахстанско-американских отношений, но и финансовой поддержки Америкой других государств Центральной Азии, эти порой немалые деньги расходуются впустую: на оплату высокооплачиваемых американских же специалистов и консультантов, многочисленные и бессмысленные семинары и "круглые столы", гранты на различные проекты, экономическая отдача которых равна нулю, и прочее. С учетом рекомендаций, которые получает Белый дом от своих экспертов по региону и линии Конгресса, в этой области в перспективе мало что изменится.

Но в любом случае, как говорится, и за это спасибо. Хуже, когда Вашингтон берется осуществлять очередные геополитические проекты, а нам предстоит стать объектами такой стратегии. Здесь нельзя не упомянуть об очередном подобном проекте, который уже набил оскомину информированной публике – создание Большой Центральной Азии. Речь идет о слиянии собственно Центральной Азии (то есть пяти постсоветских среднеазиатских республик) с Афганистаном (и не только) в единое геоэкономическое пространство. Казахстанской стороне уже приходилось высказываться по этому поводу: устами нашего министра иностранных дел К. Токаева в апреле этого года Астана формально поддержала этот проект, но с существенными оговорками. То есть Казахстан ничего не имеет против экономической помощи многострадальному Афганистану и хозяйственной кооперации с ним в рамках Центральной Азии, но культурные и политические традиции между нами и этой страной настолько разнятся, что сложно представить нашу кооперацию, например, в сфере образования и культуры. Тенденции регионального разделения труда, формирования направлений транспортных коммуникаций, географические реалии – все это препятствует активной региональной кооперации с нашим южным соседом сегодня в не меньшей степени, чем в XIX веке.

Тем не менее Вашингтон упорно гнет свою линию: Госдеп перевел Центральную Азию из европейского департамента в южноазиатский (по-нашему, средневосточный). Это объясняется, по-видимому, не только традиционным стремлением США оторвать те или иные куски постсоветского пространства от "Евразии" (то есть России и СНГ), но и иным масштабом видения геополитической картинки: США оперируют категориями "Большого Ближнего (и Среднего) Востока", частью которого они рассматривают и наш регион. Так или иначе, нашему президенту не избежать давать комментарии к этому сюжету в Вашингтоне во время предстоящего визита. Скорее всего, он ограничится дипломатическими экивоками о важности реконструкции Афганистана и обещаниями участия РК в этом процессе.

Откровенно негативным багажом двусторонних отношений являлись попытки США осуществлять постоянное давление по линии демократизации, прав человека, положения СМИ и НПО. Ни для кого не составляло секрета, что такая политика является частью стратегии Вашингтона по ускорению процесса смены правящих режимов и элит на постсоветском пространстве. Где-то она была успешной, где-то нет. В Казахстане к прошлому году накал ожиданий и опасений достиг своей критической точки. Но вдруг в определенный момент (к концу лета и началу осени 2005-го) в политике США произошел переворот практически на сто восемьдесят градусов. И хотя эта тема полностью не потеряла своей актуальности (США время от времени позволяют себе мелкие уколы вроде их совместной с Великобританией позиции относительно нашего председательства в ОБСЕ именно в 2009-м), можно сделать вывод, что худшие времена позади.

Заманчивые перспективы

Однако
>стратегические и геополитические интересы США еще никто не отменял. Ясно, что Соединенные Штаты не отказались и не откажутся от проведения такой стратегии, которая должна способствовать укреплению и расширению их влияния в регионе. В настоящий момент, как представляется, Казахстан устраивает последнюю супердержаву своим внутри- и внешнеполитическим курсом. В этой связи представляют интерес последние наработки представителей американского стратегического экспертного сообщества, которые в форме рекомендаций ложатся на стол политиков.

Исследователи из Института Центральной Азии и Кавказа (Университет Джонса Гопкинса) в Вашингтоне предполагают, что уже в обозримом будущем (к 2015 г.) Казахстан выйдет на уровень среднеразвитой страны и резко оторвется от всех соседей, включая Азербайджан, от двух до восьми раз на душу населения. К тому времени Казахстан будет контролировать основные финансовые, транспортные и экспортные потоки в регионе и из него. Претерпит изменения характер экономических отношений Казахстана с Россией и Европой. Установится промышленное и техническое доминирование РК в регионе. Характерно, что эксперты рассматривают три возможных сценария экономического развития, но при любом из них Казахстан или устанавливает свое экономическое доминирование, или развивается самостоятельно с большим отрывом от других республик.

Но это экономика, а существует еще и политика. В этой сфере дело обстоит сложнее. Другой аналитический доклад, вышедший из недр этого института, посвящен характеру правящих режимов в регионе. Авторы считают их кланово-авторитарными по своей сущности, хотя и допускают возможность их эволюции, развития парламентаризма и зачатков гражданского общества, но с местной спецификой. Американские эксперты считают сложившиеся политические системы дуалистичными; это означает, что местные авторитарные правители ограничены в своем авторитаризме другими центрами силы (кланами, экономическими и региональными "баронами"). Но и в этом случае Казахстан в докладе представляет исключение: в отличие от своих соседей в Казахстане центральная власть, опирающаяся на уже развитые парламентаризм и партийную систему, не чувствует себя зависимой от каких-либо других предполагаемых центров силы. Вывод однозначен: с Казахстаном как серьезным и стабильным партнером можно иметь дело.

Еще более оптимистично выглядит последний доклад экспертов Национального комитета по американской внешней политике в Нью-Йорке. Лейтмотив их доклада звучит следующим образом: Соединенные Штаты и Казахстан разделяют общие ценности и представления в отношении характера, природы и конечных целей политической и экономической трансформации, переживаемой нашей страной. Казахстан – это умеренное, светское и прозападное государство, которое должно использоваться в американской стратегии как модель не только для других стран региона, но и в других частях мусульманского мира (напомним, ранее такая роль отводилась Турции). Если США заинтересованы в стабильности в этом регионе, то американская политика должна базироваться на поддержке Казахстана. При этом интересы США в своих интересах не должны ограничиваться исключительно нефтью, безопасностью и борьбой с терроризмом. Фактически речь идет о формировании из Казахстана нового стратегического партнера на долгосрочную перспективу. То есть эти круги предлагают видеть в Астане не просто партнера, а идеологического союзника.

Таким образом, общий тон и конкретные выводы в рекомендациях американских аналитиков создают более чем благоприятный фон для дальнейшего развития двусторонних отношений. Разумеется, в этой бочке меда будет еще немало ложек дегтя. Слишком многие силы внутри США и из числа других держав захотят использовать Казахстан в своих политических целях. Но это тема уже для другого сюжета, который будет развиваться после визита нашего президента в Америку.

Как видятся наши отношения с США на ближайшую перспективу? Очевидно, что их удалось стабилизировать как минимум на период до завершения легислатуры нынешней администрации. Еще в течение двух лет мы сможем относительно спокойно проводить внутреннюю и внешнюю политику, не опасаясь давления с американской стороны. Но что произойдет после 2008 года? Сможет ли следующая администрация – вне зависимости от того, будет ли она демократической или вновь республиканской – и, главное, захочет ли сохранить на достигнутом уровне эти отношения? Или же геополитическая ревность или мессианизм по насаждению демократии в американском понимании повсюду в мире вновь возьмет вверх над демонстрируемым ныне реализмом и прагматизмом Дж. Буша и К. Райс? К сожалению, сегодня ответа на эти вопросы нет.

Мурат Лаумулин
Алматы
№17 (178) 13 - 26 сентября 2006