К осени текущего года в развитии Центрально-азиатского региона наметилось несколько основных направлений с которыми вскоре будет вынуждена считаться Москва, в своих претензиях на особую роль в постсоветском пространстве.

Прежде всего, политические режимы, существующие в Центральной Азии, за исключением Кыргызстана, продемонстрировали свою неспособность к серьезным переменам, что способствует нарастанию общественно-политического кризиса, а в ряде случаев (Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан) - усиливая и без того тяжелого социально-экономического положения. Использование властями "антитеррористической" риторики для оправдания репрессий, попытки создания так называемой национальной идеологии, построенной на сфальсифицированной истории и субъективно интерпретированных фактах, призваны обеспечить стабильность существующим кланокртическим авторитарно-тоталитарным режимам.

Основной проблемой для глав этих государств становится поиск преемника и легитимация механизма передачи власти в его руки. Борьба группировок в виде кланов и землячеств создают реальные препятствия на пути реализации такого сценария. Откровенно авторитарный и клептократический характер подавляющей части центрально-азиатских режимов и тяжелая экономическая ситуация порождают как протестные настроения, так и трудовую миграцию за пределы региона, в частности, в Россию. Таким образом, Москва, поддерживая откровенно диктаторские режимы, фактически способствует раскручиванию этой ситуации по исключительно опасному и непредсказуемому сценарию.

Вторым направлением развития ситуации стали попытки глав центрально-азиатских режимов, несмотря на острые разногласия, противоречия, а в ряде случаев даже личную неприязнь, консолидировать усилия в рамках региональных проектов. Примечательно, что, судя по происходящему, на смену прежней тактике игры на противоречиях России и евроатлинтического блока, пришла другая, основным содержанием которой стало демонстративное укрепление отношений с Россией; активное участие в ШОС, где пока еще скрытно обостряется борьба за лидерство между Москвой и Пекином. Попытки разрешить внутрирегиональные проблемы предпринимаются на основе двусторонних и многосторонних договоренностей.

>В ряде случаев Москва уже сейчас вынуждена в обмен на признание ее особой роли в Центральной Азии идти на соответствующие экономические компромиссы. Так, например, обстояло дело с туркменским газом: согласие "Газпрома" на повышение цены было фактически обусловлено отказом Сапармурата Ниязова от участия в альтернативном проекте транспортировки газа. Не менее символичным было недавнее заявление Нурсултана Назарбаева о возможности поворота российских рек для водоснабжения Центральной Азии. Таким образом, вскоре Москва будет вынуждена начать участвовать в проектах, последствия которых трудно предсказуемы, но, вне всякого сомнения, они должны будут иметь региональное измерение в целях обеспечить присутствие России во всей Центральной Азии, а не в ее отдельных частях.

Наконец, третьим направлением в развитии центрально-азиатской ситуации можно считать попытки президента Назарбаева реализовать амбициозный проект собственного регионального лидерства. Прежний раунд борьбы между главой Узбекистана Исламом Каримовым и казахстанским президентом Ташкентом проигран. На нынешнем этапе этого процесса, несмотря на очевидный перевес в пользу Астаны, в регионе начинает формироваться климат соперничества, и ни один из руководителей государств Центральной Азии не захотел бы одностороннего усиления кого-либо из соседей. В этих условиях для Москвы становится трудно не оказаться вовлеченной во внутрирегиональную конкурентную борьбу и оставаться в хороших отношениях со всеми. Однако ставка на отдельного политического деятеля - какого-либо главу конкретной центрально-азиатской страны - или на группу государств региона может оказаться исключительно опасной. Общая ситуация слишком непредсказуема, к тому же возможно явное недовольство тех местных лидеров, кто увидит в "московских поползновениях" угрозу собственным региональным позициям и интересам, что неизбежно приведет к вовлечению "третьей силы", например, в лице КНР.

Все эти векторы центрально-азиатского развития свидетельствуют о том, что плата за признание особой роли Москвы в Центральной Азии может оказаться выше подлинной цены региона. В то же время, поддержка существующих там "проблемных" режимов уже сейчас порождает серьезные трудности, как для народов региона, так и тех, кто делает ставку на авторитарных правителей Центральной Азии - их время уходит с необычайной для Востока скоростью. В случае серьезных перемен в регионе попытки использовать экономические рычаги для того, чтобы сохранить свои позиции здесь едва ли будут успешными. При этом активность Москвы в политизированных обществах может быть истолкована как новое издание колониализма и привести к совершенно обратным, нежели задуманные, результатам

Девлет Озоди
26/09/2006