Один из пикантных парадоксов религиозного сознания заключается в том, что стратегия двойных стандартов является его имманентным признаком, так сказать родимым пятном, а быть может и способом существования. Недаром у тюрков-мусульман издавна сложилась предостерегающая поговорка:
>"Делай не то, что мулла делает, а лишь то, что предписывает". Эта проблематичная двойственность пронизывает как поверхностные, презентационные, так и самые глубинные, сущностные ярусы религиозно-мифологической идеологии: каждое исторически известное вероучение одновременно или попеременно может становится как орудием Добра, так и оружием Зла. В качестве иллюстрации к этому тезису достаточно привести хрестоматийные примеры о том, что пророк Иса (б.Б.п.) в земной жизни подвергался преследованиям и, согласно христианским легендам, в итоге был казнен через распятие, гонениям подвергался и пророк Мухаммед (б.Б.п.), драматичными и жертвенными были и продолжают оставаться биографии большинства святых пророков, провидцев и мучеников за веру.

Однако со временем гонимые и гонители меняются местами, и тогда вчерашние проповеди о ненасилии, терпимости, милосердии и любви к ближнему словно рассыпаются в прах. Та же общеизвестная история повествует нам о том, что само распространение основных мировых религий происходило не иначе как принудительно, на волне вооруженных агрессий и экспансий: киевский князь Владимир крестил Русь огнем и мечом, посажение на суннат народов Центральной Азии осуществлялось острыми мечами арабского завоевания, вся колониальная хроника после географических открытий Колумба – это клиника миссионерских издевательств над аборигенами, а нынче благообразной и пацифистской объединенной Европе никогда не забыть крестовых походов, инквизиций, варфоломеевских ночей и прочих массовых религиозных убийств, осуществлявшихся не только против иноверцев, староверов и варваров, но зачастую против таких же христиан, на взгляд своих экзекуторов почему-то осмеливавшихся мыслить и поступать иначе.

Все религии зовут к миру, почему же на земле столько войн?.. – риторический этот вопрос каждый раз норовит ускользнуть от ответа.
Увы, чудовищный багаж "богоугодного" гомицида святые отцы приволокли с собой и в XXI век, и никакие новомодные эвфемизмы вроде "терроризм не имеет национальности и веры" не способны закамуфлировать этой реакционной, разрушительной стороны религиозного сознания. В самом деле, если судить на уровне фактов, а не прекраснодушных и обтекаемых деклараций, то разве не отец и сын Дж.Буши организовали новый крестовый поход на Ближний Восток? Разве не иудеи-сионисты минувшим летом вновь атаковали Ливан? И разве не индусы (кроме прочего и в ранге государственной политики, в чем в свое время было замешано и за что поплатилось семейство Ганди) продолжают убивать мусульман в Индостане?..

Это странно констатировать, но в моделях организации социума современные конфессии придерживаются классических тоталитарных схем и изоляционистских стереотипов: "Мы за мир, согласие и процветание, но в отдельно взятой стране (конфессии, этносе, регионе, городе, квартале, деревне…)", "Мы – хорошие парни и мы круче тех плохих парней", "Кто не с нами, тот против нас". Продолжая этот ряд на язык повседневной битвы за жизненные блага, можно было бы вспомнить святую простоту советских времен и нравов: "Пиво – только для членов профсоюза!".

На протяжении всей человеческой истории это расхождение между словом и делом, между высокими гуманистическими идеалами и позорной повседневной практикой приводило людей к глубоким разочарованиям и периодически толкало их на бунт. Нет, конечно, не против Бога, а против лицемерия и двурушничества святых пастырей. В результате возникавших ересей, отступничеств, отходничеств и реформаторских инициатив (наподобие лютеранства и кальвинизма в христианстве или суфизма и джадидизма в исламе) единое в своих основаниях религиозное мировоззрение стало дробным, рассогласованным и нескооперированным (сродни феодальному), мозаичным, безобразно обросшим чертами местной специфики, и в силу такого дистанцирования – внутренне противоречивым до такой степени, что, например, представители трех аврааматических религий (иудаизм, христианство, ислам) ненавидят друг друга и брезгают ходить в одну уборную, и теперь у каждого из них – свой Ибрагим (б.Б.п). За ХХХ веков цивилизации дети Адама (б.Б.п.) стали "Иванами, не помнящими родства", так что фактор наличия в современном мире нескольких сотен конфессий – это никакое не "благо" плюрализма и "торжество" толерантности, и скорее всего фактор розни и риска, нежели единения и надежды.

Надо сказать, что глобальный кризис религий, причисляемых ныне к мировым и традиционным, спровоцирован отнюдь не по вине атеистического СССР и произошел даже не в ХХ веке. Свои передовые позиции – прежде всего гносеологические (миропознающие) и конструктивные (миросозидающие) – они начали утрачивать еще в эпоху Ренессанса, когда отделение науки от богословия, возникновение систем отраслевых знаний, прорывное развитие искусств и технологий, бурный рост и усиление роли городов повели мир к промышленным революциям, камня на камне не оставившим от былого абсолютного могущества духовных вождей. Повсеместно светские лидеры (короли и султаны) начали отбирать власть у лидеров духовных (понтификов и халифов), и тем, что в наших современных конституциях "церковь отделена от государства" и "школа отделена от церкви" мы во многом обязаны тем доблестным и дальновидным султанам. Если прежде священник был вне критики, то начиная с эпохи Возрождения он становится персонажем сатирических романов.

Что же до СССР, то властителем дум и защитником народных интересов православная церковь перестала быть еще в XIX – вот почему и откуда в России взялись декабристы, а затем разночинцы, анархисты и марксисты. В.Ленин же, будучи человеком образованным и осведомленным о прогрессивных деяниях М.Лютера и Ж.Кальвина (вспомним сакраментальные лозунги "Кто не работает, тот не ест", "От каждого по способности, каждому по труду", "Владыкой мира будет труд!"), придя к власти, расстрелял, разграбил, разогнал поповщину и возвел атеизм в ранг государственной политики, чем опрокинул многовековой церковный гнет и существенно облегчил жизнь простого народа, а главное – заложил основы качественно новых отношений между трудом и капиталом, вытеснив оттуда церковь как лишнее звено, как паразитический, балластный субъект. Главный манипулятивный арсенал реакционного духовенства – догматизм, ксенофобия и мракобесие – был обращен против самих клерикалов. Примерно такое же облегчение почувствовали мусульмане России: они перестали раскармливать жирных и невежественных мулл, а в их жизнь пришли такие новые веяния интернационализации, как оседлость, промышленность, урбанизация, информатизация, доступные медицина и образование.

Эфемерная и паразитическая сущность формальных религиозных организаций внутри СССР сполна проявилась и в последние десятилетия, в период слома тоталитарной системы: они не боролись против коммунистического режима (снаружи "железного занавеса" за них и вместо них это делали Папа Римский и исламские шейхи, изнутри "тюрьмы народов" – горстка мирских правозащитников), тем паче что почти все их руководители замараны сотрудничеством с КГБ СССР, в первые годы суверенитета вели себя пассивно и безучастно, а нынешний конфессиональный ренессанс в виде конституциональных и институциональных гарантий прав верующих, возрождения и строительства храмов, предоставления льгот и преференций для конфессиональных братств и приходов, реабилитации реликвий и налаживания диалога между верующими – это прежде всего и главным образом заслуга именно победивших светских режимов, новых демократических "королей" и "султанов", при которых духовные иерархи по-прежнему влачат карикатурные роли приживал и соглашателей – словно им все равно, кого обслуживать.

Признаемся, нам очень хотелось бы ошибиться в этих несколько прямолинейных и нелицеприятных обобщениях, но вновь обратимся к фактам и зададимся вопросом: сколько войн и кровопролитий из тех, что произошли за 15 последних лет в СНГ, удалось прекратить или предотвратить усилиями Русской православной церкви или Духовных управлений мусульман?.. Ответ на эти и многие подобные вопросы однозначен: вместо ожидаемого эффекта религиозные храмы в восприятии большинства простых граждан продолжают выполнять всего две роли: 1) функцию бюро культово-ритуальных услуг (как-то: крещение, обрезание, венчание, отпевание и т.д.), 2) функцию непрозрачной, не вступающей в обратную связь "копилки" для добровольных пожертвований богобоязненных граждан.

Приведенных выше фактов и суждений как будто бы достаточно, чтобы сформулировать главный вывод: в современных условиях религия подобна материалам и технологиям двойного назначения, которые в зависимости от конкретных целеустановок могут быть использованы и как инструмент универсального прогресса, и как оружие массового уничтожения.
В этом, пожалуй, и заключаются та побудительная причина, та подспудная квинтэссенция и та устойчивая мотивация, с которой Казахстан, невзирая на ощутимые материальные и моральные издержки, вот уже во второй раз созывает и проводит в Астане инициированный им же Съезд мировых и традиционных религий. Респектабельный имидж миротворца и соответственный нарочито ненавязчивый PR – это только внешняя, сопутствующая сторона дела. В основании же лежит осознание того, что в геостратегических играх наступившего столетия светский Казахстан – это такой же "материал двойного назначения", который и для себя самого, и для всего своего окружения может стать и пороховой бочкой, и рогом изобилия. Выбор в пользу мира, безопасности и благоденствия здесь очевиден, почему Астана и старается побыстрее артикулировать свою позицию, в формате светско-религиозного диалога консолидировать альянс своих союзников, а заодно и выявить круг тех, с кем ей по пути, а с кем - нет. Поэтому необходимость изначально и повсюду в дальнейшем исключить в межконфессиональном диалоге дипломатию двойных стандартов – следует признать одной из объективных сверхзадач Съезда.

Нечто подобное Казахстан проделал 15 лет назад: на свой страх и риск в августе 1991 года Н.Назарбаев закрыл Семипалатинский ядерный полигон и объявил республику зоной, свободной от ядерного оружия. Результат того стоил, ибо, добровольно и в одностороннем порядке разоружив себя, Казахстан обезопасил всех своих потенциальных противников. В ответ на столь благоразумное поведение в республику хлынули иностранные инвестиции и новые технологии, благодаря чему основные реформы удалось провести сравнительно быстро, хотя и небезболезненно. Затем последовали инициативы СВМДА и ШОС, оформилась и была озвучена Евразийская доктрина Н.Назарбаева.

Примерно с того же времени в республике начали, как говорится, витать в воздухе и активно обсуждаться идеи о том, что в предстоящие 15-20 лет Казахстан вполне может превратиться в мировой духовный центр, быть может, не менее значимый, чем аль-Куддус (Иерусалим) и Мекка. Несмотря на известную степень романтичности таких прогнозов, уже тогда можно было говорить, что у Казахстана действительно есть реальный шанс занять свой достаточно объемный ареал духовности в мировой цивилизации, где собирают паству крупнейшие религиозные и светские культурные центры. Но главное и непременное условие привлекательности Казахстана как перекрестка международного гуманитарного и культурного обмена заключалось даже не в "параде представительности" (при Хрущеве и Брежневе такая "лаборатория дружбы народов" и "планета ста языков" здесь уже имелись, и что из всего этого вышло – мы видели 17-18 декабря 1986 года в Алматы во время зверских расправ войск МВД над прохожими), а в том, что, помимо наличия зрелой и современной инфраструктуры контактов, Казахстан должен быть и оставаться как бы "природным" источником идейной свободы и вдохновения. В то же время казахские интеллектуалы вполне трезво полагали, что приверженность Казахстана евразийским ценностям не должна иметь ничего общего с провинциализмом духа и помыслов, с самонадеянным стремлением "догнать и перегнать", во что бы то ни стало переплюнуть "вечные города": пусть Мекка остается Меккой, Иерусалим - Иерусалимом, а Астана - Астаной.

До своей первой актуализации 23-24 сентября 2003 года идеи Съезда "варились" и "обмозговывались" и в виде новых внешнеполитических инициатив. Так, по признанию одного из бывших аналитиков Администрации президента, к 2000 году астанинскими политтехнологами был разработан портфель инициатив, касающийся сокращения угрозы вокруг духовных и светских сакральных центров. Вкратце суть проекта состоит в том, чтобы предложить государствам мира обезопасить мировые, региональные и локальные духовные и светские святыни (например, в Казахстане это сакральные центры и святые места вокруг усыпальниц Ходжа Ахмета Яссауи и Арыстан-баба, абаевские места в Жидебае и Карауле; в России – Саров, монастырские и лагерные земли на Соловках, толстовская Ясная Поляна и другие места почитания и массового паломничества; каждый из нас мог бы продолжить этот список или составить свой) путем отвода оттуда всех вооружений, включая обычные, и формирования там специальных зон – своеобразных заповедников мира, поклонения и толерантности.

Несмотря на кажущуюся фантастичность, далеко идущий, мультипликативный замысел этой идеи прост и гениален: как сказал поэт, "земля везде, по-моему, священна" (О.Сулейменов), и в случае принятия и ратификации такой конвенции от минных полей, пусковых ракетных установок и бронетанковых корпусов можно было бы освободить весьма значительные участки обитаемой территории Земли. Но в те годы у Казахстана не было для этого надлежащих институтов и механизмов. Теперь же, по мере успешной фундации Съезда мировых религий, они есть и успешно заработали. В Астане построен Дворец мира и согласия, Н.А.Назарбаев уже пригласил теологов читать лекции в Евразийском университете и дополнительно пообещал учредить Международный научно-исследовательский центр культур и религий. Дальше – больше.
Ему поверили, потому что Казахстан – это сегодня единственная страна, где слова и дела о мире, толерантности и стабильности пока, слава Богу, не расходятся, что дает Казахстану абсолютное моральное превосходство. Казахи не поддерживают уйгурских сепаратистов в "китайском Туркестане", вылавливают и выбрасывают из своих городов "чеченских" боевиков, хватают на месте сочувствующих "Аум Синрике", проводят воспитательную работу с маргиналами из "Хизб-ут-Тахрира". Зато помогают продовольствием Афганистану, разминируют Ирак, помогают жертвам землетрясений в Иране и Пакистане, посредством экономической помощи и дипломатического посредничества сдерживают разрастание войны между Арменистаном и Азербайджаном. В этом отношении репутация Казахстана чиста и безупречна: это не США, не Россия, не арабские страны и даже не Япония, которые одну руку протягивают для рукопожатия, а другой – тайно подливают масла в огонь "горячих точек".

По-видимому, этими стратегическими преимуществами и воспользовался Нурсултан Назарбаев, когда с самого начала II Съезда он вновь удивил как участников форума, так и всех кто наблюдал за ним. Неожиданность была в том, что на системные пороки и драматические "ножницы" религиозной идеологии и практики (см. выше) он указал открыто, называя вещи своими именами, не прибегая к деликатным иносказаниям и невзирая на лица и высокие священные саны присутствующих. В контексте тематики съезда это – кровопролитие и неприязнь, основанные на религиозных предубеждениях, неконструктивность спорящих сторон, очернение духовных ценностей другого человека, демонстрация превосходства одной религии над остальными, оскорбление инаковерующих, принудительное обращение в свою веру. Интересно, хотя и закономерно, что никто из глав делегаций не воспринял это как необоснованное обвинение и клевету на религию, не стал возражать Назарбаеву и не попытался ни оправдываться, ни валить вину на другого. Приняв аналитическую концепцию Назарбаева, съезд не просто высказался за отказ от конфронтационной идеологии и деструктивных методов в межконфессиональных контактах, но закрепил это в итоговых документах - универсальных Принципах межрелигиозного диалога и Декларации II Съезда, причем оба документа решено было направить на рассмотрение в ООН.

Конечно, преувеличивать данный факт подписания не стоит, как не следует и недооценивать. Вполне естественно ожидать, что после съезда каждый из его участников скорее останется при своем мнении и убеждениях, а не проснется наутро совсем другим человеком, озаренным "светом астанинских откровений". Но написанное пером не вырубишь топором, и прежде чем благословлять свою паству на новые подвиги каждый из этих иерархов, все же, основательно подумает и непременно вернется мыслями в пирамиду Дворца мира и согласия, где в числе других духовных лидеров человечества он взял на себя и своих единоверцев вполне определенные обязательства. В этом, по-моему, и состоит главная дипломатическая интрига завершившегося Съезда: Назарбаев не просто усадил святых отцов за стол переговоров, но повязал их круговой порукой достаточно серьезных духовных и политических обязательств. И не сегодня так завтра – по мере усиления авторитета Съезда как нового международного института, по своей претенциозности замахнувшегося конкурировать с ООН – к нарушителям принятых в этом формате конвенций можно будет применять весьма эффективные санкции, а к добросовестным участникам процесса – столь же ощутимые меры разного рода поощрений.

С этой точки зрения подписанты Принципов и Декларации, как кажется, не сразу и не полностью осознали, в какую хорошую компанию и в какой по-настоящему авангардный клуб втянул их казахский президент. Ведь отныне конфессии-участники Съезда, и без того являющиеся самыми могущественными сильными мира сего, учредив своего рода "мировое духовное правительство", получают доступ к колоссальнейшему и пока не освоенному политическому капиталу – возможности в обстановке лояльности и сохранности иммунитетов, на взаимоприемлемой основе и соблюдая почтительные дистанции оказывать целевое воздействие на внутриполитические процессы практически в каждом уголке земли.

Когда-то в ХХ веке в политическом лексиконе блокового противостояния существовал термин "экспорт революции". В начале XXI века политико-географическая точка под названием Астана становится провозвестником нового религиозного мышления, иррадиатором глобальной стабилизации и практически монопольным рассадником "экспорта разоружения". Вот какие аспекты, на наш взгляд, ускользнули от внимания многочисленной армии репортеров, аналитиков и экспертов, ангажированных и аккредитованных на II Съезде мировых и традиционных религий, прошедшем 12-13 сентября 2006 года в столице Казахстана городе Астане. Насколько такое возможно - покажет, конечно же, время.

Эрик Гасанов
19.09.2006