>Акаевская Киргизия для России всегда была одним из форпостов в Центральной Азии. События 24-25 марта 2005, как известно, взорвали Киргизию. Пришедшие люди с юга (из Оша и Джалалабада) взбунтовали столицу республики. К счастью, революционеры не были исламистами, это был, в основном, светский протест. Многие эксперты задавались вопросом – кто стоял за сменой власти? Высказывались две версии: 1) западные НПО и фонды, тайно подготовившие мартовские события; и 2) внутренние силы, недовольные правлением А.Акаева. На наш взгляд, несмотря на многочисленные факты западной помощи революционерам, сработал больше второй вариант (хотя элементы первой модели также имели место). В России опасались, что мартовские события взорвут не только акаевскую Киргизию, но и российско-киргизские отношения, включая военно-политические и экономические договоренности. Одновременно, Кремль должен был оперативно определиться с официальным признанием или непризнанием новой власти. В Москве, сделав паузу 24-25 марта, когда в Бишкеке еще происходили беспорядки, уже 26-27 марта выступили с заявлениями о поддержке новой власти в деле восстановления порядка и поддержания стабильности и статус-кво в республике и регионе. Со своей стороны, и.о. президента Киргизии К.Бакиев 27 марта 2005 г. подтвердил верность России в дружбе и стратегическом партнерстве, а так же продолжения участия Киргизии во всех коллективных проектах по экономической интеграции и безопасности – ОДКБ, ЕврАзЭС, ШОС, сохранение всех обязательств по пребыванию российский военный на авиабазе в Канте.

Первые же визиты киргизских министров и политиков в Москву подтвердили заверения К.Бакиева относительно сохранения российских приоритетов во внешней политике новой (революционной) Киргизии. Со своей стороны, Россия обещала расширить объем гуманитарной помощи и поддержку в стабилизации экономической ситуации в стране для скорейшего восстановления экономики Киргизии. В Кремле все больше склонялись к мысли, что с пришедшими к власти политиками дело иметь можно и нужно. Проблема заключалась, однако, в том, что из Киргизии приходили тревожные сигналы об ухудшении политической и криминальной ситуации в плане возможности новых дестабилизаций.

К концу 2005 г. Россия, Китай, Казахстан, Узбекистан, США, ЕС окончательно определились со своим отношением к новой Киргизии. Сохраняя официальный принцип невмешательства во внутренние дела страны, все подкорректировали свои позиции в отношении Бишкека. Несмотря на разные оценки в Астане, Ташкенте, Киеве, Тбилиси, Москве, Брюсселе, Пекине и Вашингтоне событий 24 марта, общим оставалась идея необходимости признания новой власти и налаживание с ней полномасштабного политического и экономического сотрудничества.

В начале ноября 2005 г. состоялся визит в Москву главы внешнеполитического ведомства Киргизии А. Джекшенкулова, который пробыл в российской столице с 10 по 12 ноября. Здесь он встретился со своим коллегой С. Лавровым, помощником президента по международным вопросам С.Приходько, министром обороны С.Ивановым, генсекретарем ОДКБ Н.Бордюжей, тогдашним председателем Торгово-промышленной палаты Е. Примаковым, замдиректора института Европы РАН и известным политологом Сергеем Карагановым, а также с представителями киргизской диаспоры в России. В центре внимания московских переговоров стали вопросы развития двустороннего сотрудничества, а также возможности взаимодействия Москвы и Бишкека в рамках СНГ, ОДКБ и Шанхайской организации сотрудничества. Киргизский министр обсудил и вопросы военного сотрудничества, причем не только российско-киргизского, но и контакты в этой сфере между Бишкеком и Вашингтоном. Последнее было связано с началом пересмотра соглашения с США, касающегося условий и сроков размещения американской военной базы, на выводе которой, по неофициальной информации, очень настаивал Китай.

В 2005 г. киргизское руководство поставило перед американскими представителями вопрос о сроках вывода базы, однако затем свою позицию пересмотрело. Бишкек потребовал радикального пересмотра финансовых условий арендного договора. А. Джекшенкулов в 2005 г. провел в Бишкеке переговоры по выработке новой редакции договора о пребывании американской базы в аэропорту Манас с директором департамента по политике и планированию центрального командования США Робертом Моулером. В 2006 г. эти переговоры возобновились. Майское 2006 г. решение правительства Киргизии об увеличении в 100 раз (с 2-х до 200 млн. долл. в год) арендной планы за пользование базой стало для США, тем не менее, неожиданным. Однако уже в июне 2006 Бишкек снизил планку требований до 7-10 млн. долл. за аренду базы, видимо, планируя на этих условиях осенью продлить договор с американцами.

Главным мотивом Бишкека в 2006 г. остается расчет на более активное участие России в развитии стратегически важных промышленно-экономических объектов в Киргизии, инвестиционного сотрудничества. Киргизское правительство хотело бы привлечь в республику крупные российские компании, обладающие достаточным техническим и финансовым потенциалом. В ноябре 2005 г. на уровне министров иностранных дел была достигнута договоренность об участии российского капитала в проекте по завершению Камбаратинских ГЭС-1, ГЭС-2, в строительстве алюминиевого завода. Россия в 2005 и 2006 гг. является основным торговым партнером Киргизии и занимает первое место по объему товарооборота Киргизии с зарубежными странами.

Первый визит К.Бакиева в Москву состоялся в январе 2006 г. Переговоры вращались в основном вокруг возможностей расширения российских инвестиций и внешнего долга, который рассматривался в плане его частичного погашения акциями киргизских предприятий и реструктуризации. Так, К.Бакиев отметил, что киргизское руководство подготовило список предприятий, которые они готовы передать российской стороне для решения проблемы внешнего долга. Ряд крупных предприятий Киргизии находятся в совместном с россиянами управлении.

Касаясь строительства в Киргизии каскада масштабных ГЭС, алюминиевого комбината с участием российского капитала, К.Бакиев в ходе пресс конференции сказал, что Киргизия "в самое ближайшее время" определится, "кто будет инвестировать эти проекты: РАО ЕЭС или "Русал"". "В частности, - сообщил он, - "Русал" намеревается строить у нас крупный промышленный комплекс по производству алюминия. Это даст республике тысячи новых рабочих мест. Мы работаем сегодня с обеими этими российскими структурами" . В марте 2006 г., когда в Бишкеке отмечалась годовщина революции, президент К.Бакиев в ряде выступлений еще раз подчеркнул неизменность курса на стратегическое партнерство с Россией. В каком - то смысле пророссийское направление новой власти даже усилилось. Это связано, в первую очередь, с неудовлетворительным экономическим положением в Киргизии и желанием Бишкека с помощью Москвы частично решить эти проблемы.

Апрельский (24-25 апреля 2006 г) официальный визит президента К.Бакиева в Москву стал для киргизского руководителя возможностью убедить В.Путина, что внутренняя политическая, криминальная и экономическая ситуация в стране находится под полным контролем власти. Возможно, что дальнейшее углубление отношений Москвы и Бишкека, особенно по экономико-инвестиционным направлениям, было поставлено В.Путиным в прямую зависимость от ресурсов новой власти в плане внутренней стабилизации и предоставления Москве определенных гарантий сохранности российских инвестиций. Одновременно, главы государств, в ходе апрельских переговоров подтвердили "обоюдное намерение сторон всемерно содействовать осуществлению в Киргизии конкретных проектов с участием ОАО ""Газпром"", РАО "ЕЭС России" и других российских компаний". Была подтверждена важность оказания необходимой поддержки изучению и распространению русского языка в Киргизской Республике, где он имеет статус официального, и киргизского языка в Российской Федерации .

Проведенные в начале октября 2006 г. российско-киргизские военные учения на территории юга Кыргызстана, кроме военно-технических задач имели и политическую составляющую. Кризис в российско-грузинских отношениях накладывал отпечаток на учения. Российская сторона, в лице вице-премьера Сергея Иванова, подчеркивала диаметрально противоположный характер отношений Москвы и Бишкека, в отличие от Москвы и Тбилиси, а также "комфортное существование" российской базы на территории Кыргызстана. Грузинские события, так или иначе, стали работать на дополнительное укрепление российско-киргизских отношений.

Резюмируя киргизский "вектор" следует отметить, что в политическом плане радикальной эволюции в российско-киргизских отношениях в период "Бакиева" в сравнении с периодом "Акаева" не просматривается. Уровень отношений не изменился. Киргизия осталась стратегическим союзником России в Центральной Азии. Единственное отличие – расширение экономического "окна" возможностей для крупного российского бизнеса в современной Киргизии. В акаевской Киргизии эти возможности так же присутствовали, но тогда в республике делалась ставка на большую диверсификацию внешнеэкономических связей, включая западные и китайские ресурсы. Сегодня реально экономически присутствуют в Киргизии – Казахстан, Россия и Китай. Запад это – проект будущих возможностей.

В политическом плане на российско-киргизские отношения косвенно будет продолжать влиять негласное соперничество президента К.Бакиева и его премьера Ф.Кулова. Возможно, что между ними существует некое скрытое соперничество за внимание Кремля. Не случайно, за визитом К.Бакиева в Москву обязательно следует визит Ф.Кулова. Оба лидера имеют "свои" наработанные связи и лоббистские ресурсы среди российской политической элиты. Скорее всего, связи Ф.Кулова, учитывая его более богатое советское прошлое, в Москве несколько шире, особенно в "силовом спектре" российской элиты. У киргизского президента выигрыш в его нынешнем статусе, позволяющем ему быстро компенсировать некоторое "отставание" в этом компоненте.
Россия заинтересована в сохранении политического статус-кво в Киргизии и не заинтересована в нарушении сложившегося баланса. Скорее всего, в 2007 – 2008 гг. Кремль будет поддерживать вариант президентской формы правления в стране. Тем более, что он – пока единственный для сохранения и поддержания ухудшающейся экономической и криминальной ситуации в Киргизии. Другой фактор, работающий на данный сценарий – усиление исламской составляющей в политической и общественной жизни республики через деятельность движения "Хизб-ут Тахрир" и других радикальных организаций. Если в период и накануне мартовской революции в Бишкеке нельзя было говорить о массовых проявлениях или влиянии ислама на политических процесс, то через два года на лицо существенные подвижки, особенно в районе Оша и Джалалабада (на юге Киргизии). России невыгодна и опасна исламизация Киргизии, тем более в радикально-экстремистской форме.

С большей вероятностью можно прогнозировать значительное увеличение российских инвестиций в 2007 – 2008 гг. в ключевых секторах киргизской экономики. Вряд ли можно говорить об обострении российско-казахстанского соперничества за киргизский рынок, поскольку за период 2000-2006 гг. сложилось некоторое "разделение сфер" бизнеса по характеру и объемам. Хотя на отдельных участках киргизской экономики не исключена российско-казахстанская конкуренция. Китайский торговый капитал в отличие от российско-казахстанского, будет, скорее всего, действовать более жестко и, скорее всего, вступит в определенную конкуренцию с Москвой и Астаной. Особенно это будут касаться китайско-казахстанского соперничества в сфере мелкой и средней торговли и предпринимательства. Не исключено, что на средне – срочную перспективу (2010-2012 гг.) китайский бизнес в значительной степени потеснит (в отдельных сферах полностью вытеснит) казахстанский и российский в Киргизии.

Лузянин Сергей Геннадьевич, эксперт Фонда "Азия Аналитика"
18/10/2006