Мухтар Шаханов ПРОТИВ Жириновского,
а его неизменный спутник и соавтор Чингиз Айтматов – ЗА
Когда политический вектор сорвется – долбанет больно
Восток - дело тонкое. А где тонко - там и рвется. Наш нынешний Президент сей мудрый тезис позабыл что ли? Или сознательно никак учитывать не хочет. Ну не хватает нашему Белому дому филигранной, точно выверенной дипломатии! Не может он найти золотую середину, швыряет его из стороны в сто¬рону - чем дальше, тем сильнее. И от этого всем тошнотнее. У нас нынче напрочь смещены понятия о национальной гордости и гражданском достоинстве. То амбиции неумные и непомерные выпирают, как квашня из кастрюли, то служить мы рады и прислуживаться тоже.

Так все-таки зачем же к нам Ричард Баучер приезжал? Вопрос, конечно, интересный, но так и не проясненный на официальном уровне. И их Белый дом, и наш "Беленький домик" секретятся. Напрасно, между прочим. Секрета тут нет. И ежу ясно: американцы прислали в Кыргызстан пере¬говорщика. Спокойный, дипломатичный, обаятельный помощник госсекретаря должен был ска¬зать нашим верховным властителям: поиграли, ребята, в международный скандал-футбол - и хватит. Вы наших людей отсюда выпнули, мы ваших - оттуда, и ладно. Бакиев показал, что он как бы крут. Мир как бы поверил. Хотя, конечно, посмеялся втихомолку. И то: наше руководство словно бы целью такой задалось - развлекать мировое сообщество. Не страна у нас - арена цирковая. Пока мы на американцев ногами топали, здесь Жириновский гарцевал. И так и сяк выделывался, а наши аплодировали. В прямом смысле, чтоб вы знали. Как толь¬ко он появился в зале пресс-конференции, наши встали и в ладоши захлопали. Владимир Вольфович, между прочим, человек неглупый и психолог неплохой, он на рожон лезет только тогда, когда позволяют. В Казахстане, например, его визит проигнорировали. А вот в Бишкеке расшаркались и во фрунт вытянулись. Он поляну просек моментально и куражился по полной. Смотреть на это было грустно. И за державу было обидно. Что ж мы себя так не уважаем? Аксакал литературный, признанный и регалиями увешанный, и тот с журнальчиком кинулся к дорогому гостю - новое свое творение дарить. Жириновский кинул журнальчик в чемодан - ладно, мол, в самолете полистаю…

Практическая польза от визита столь одиозного политика была. Да мы ее, кажется, не углядели. Явление его Кыргызстану показало однозначно - официальный Кремль нас не жалует, вот и шлет кого попало. Так сказать, на альтернативной основе. И весь цирк-то недельный задуман был ради одного-единственного геополитического тезиса, озвученного откровенно цинично: нынче США и Китай за Кыргызстан дерутся - и пусть себе. России - фиолетово. Вот она голая правда! Голая правда в том, что после своего недавнего визита в Кыргызстан и Юрий Лужков, который, кстати, и здесь-то не лукавил особен¬но, называя вещи своими именами, в московских кулуарах высказался нелицеприятно: Бишкек повело, перекосило и многие вещи – особенно свои пресло¬вутые инвестиционные проекты - он видит слишком розово. Российская финансово-промыш¬ленная олигархия вообще удалилась отсюда молча, без комментариев. То, что мы им пытаемся впарить, им и даром не нужно, не то что за большие деньги. А то, что они взяли бы, мы Китаю тому же отдаем. Но Россия за Кыргызстан не борется. Она его оставляет. Так и хочется крикнуть вслед: на кого ж ты нас, матушка, покинула? Что же дальше будет с нами, горемычными! Уж и так весь Бишкек площадкой стал для турецко-китайских центров деловых, торговых, еще каких-то. А хотим ли мы иначе? Если экономическая экспансия неизбежна, то уж пусть она все-таки придет к нам с Запада, а не откуда ни возьмись... Восток - дело тонкое. А где тонко - там и рвется. Отношения с Узбекистаном трещат по швам. Мы кинулись их срочно латать. Все так же неумело, однако. Сдали Ташкенту беженцев. Весь демократический мир нахмурился, вывод сделал соответствующий - с правами чело¬века в Кыргызстане напряженка. Хорошего отношения к себе со стороны цивилизации теперь не жди. Да и
>Ташкент вряд ли оценит наши приседания в глубоких реверансах. Зато со Штатами, кстати, отноше¬ния укрепляет быстро. Столь же быстро, как мы их портим. И, сдается, собираясь с официальным визитом в Ташкент, Бакиев должен-таки будет прибегнуть к помощи миротворцев-посредников. Иначе сложно будет разговаривать с Исламом Каримовым, в отличие от нас крутым не "с понтом", а "в натуре"...

Лишь мудрая Астана спокойно и с мягкой улыбкой взирает на наши геополитические метания. Она единственная обещала нам свое неизменное покровительство. И выгадала. Подсчитывает на исходе этого лета свои потенциальные доходы. Мы ей в благодарность сладкие кусочки своей экономики на блюдечке преподнесли...
Господи, храни мою Родину! И, Боже, царя храни. Дай нам правителей добрых и дай им ума. Ну хотя бы прозрения. Зачем к нам приезжал Ричард Баучер - понятно. Непонятно только, с чем он все-таки уехал. Вразумил ли? Грехи наши тяжкие, но надежды наши неизбывны...

Елена АВДЕЕВА,
"Белый пароход.kg" № 31, 2006 г.

ВОЗВРАЩАЯСЬ К НАПЕЧАТАННОМУ
Еще в январе этого года наша газета намеревалась взять интервью у известного писателя – классика советской литературы Чингиза Айтматова. Автора, чьи книги переведены на 150 языков и изданы тиражом более 40 млн экземпляров. Его принципиальное согласие было получено, вопросы писателю были отправлены. Может быть, эти вопросы не совсем удобны для Чингиза Торекуловича, который привык все больше общаться с западными журналистами, которые больше интересуются не анализом его творчества, а его интересами, дипломатической работой, другими вопросами? И, наверное, отвечать на вопросы, пусть и республиканской газеты, для него несолидный масштаб. Однако мы хотим сказать, что "Начнем с понедельника" – очень известная и читаемая в Казахстане газета.
То, что Айтматов перешел на дипломатическую службу и теперь работает в Брюсселе, ни для кого не секрет. Там он встречается все больше с журналистами Европы, которым рассказывает о своих произведениях, наверное, надеясь на то, что его рассказы и интервью помогут его выдвижению на Нобелевскую премию по литературе. Собственно, это и хорошо. Но "НсП" хочет узнать у советского классика о некоторых неудобных моментах его творчества. Как он оценивает свои ошибки и заимствования?
Но, увы… Ответы на вопросы ждем до сих пор. Мы решили опубликовать вопросы. Может быть, так появится возможность достучаться до Чрезвычайного и Полномочного посла Кыргызстана в странах Бенилюкса…

1. Чингиз Торекулович, Вы - успешный писатель и счастливый человек. Ваша повесть "Джамиля" моментально стала известна во всем Советском Союзе и переведена на разные языки мира. Правда, что Мухтар Ауэзов помог перевести произведение на французский язык и познакомил Вас с Луи Арагоном? Что Вы тогда чувствовали и как это было?

2. В Вашем творчестве хотелось бы выделить три произведения, которые уже стали классикой: "Прощай, Гульсары!", "Пегий пес, бегущий краем моря" и "Белый пароход". Они оригинальны, органичны и по стилю необычайные. А какое из произведений Вам ближе в основном?

3. Не кажется ли Вам, что роман "Тавро Кассандры" ориентирован в основном на западного читателя, который в книгах ищет больше приключений, чем настоящей литературы?

4. "Буранный полустанок", "Плаха", "Тавро Кассандры" - несколько иные по отношению к ранним произведениям, они другие… Насыщены социальной философией, метафизикой и общечеловеческой идеологией гуманизма. Складывается такое впечатление, что Вы силой вталкиваете эти проблемы. Ваши первые повести были более естественны и гармоничны. Как Вы считаете, так ли это?

5. Среди русскоязычного населения частенько можно услышать критику в Ваш адрес. Одно время в российских СМИ писали, что "Плаха" напоминает некоторые моменты романа "Мастер и Маргарита", а "Буранный полустанок" - повесть "КYйшi" Абиша Кекильбаева, а "Пегий пес, бегущий краем моря" - "Старик и море" Хемингуэя.

6. Как часто Вы встречаетесь с европейской читательской аудиторией?

7. Если вдруг Вы получите Нобелевскую премию, то, как Вы думаете, за какое произведение?

8. Не кажется ли Вам, что русскоязычная литература Центральной Азии переживает определенный кризис, нет новых могикан, а кумиры 60-80-х годов уходят в историю?

9. В Вашей книге "Детство в Киргизии" Вы говорите о русском языке как о Вашем входном билете в большой мир литературы. Вы пишите на кыргызском и русском языках. Почему в последнее время пишите только на русском?

10. Как Вы восприняли "цветную революцию" в Кыргызстане?

11. Прежде чем поблагодарить Вас за интервью, осмелюсь задать Вам последний традиционный вопрос, наверняка интересующий наших читателей и поклонников Вашего таланта. Над чем Вы сейчас работаете и что уже наработали?

МАНКУРТИЗМ
ИСТОКИ, ПРИЧИНЫ, СЛЕДСТВИЯ
Выдающийся писатель современности Чингиз Айтматов четверть века назад в знаменитом романе "И дольше века длится день" мастерски интерпретирует легенду о матери и манкурте.

Здесь повествуется, что в давние времена на земли казахов постоянно покушались враги. Молодые мужчины уходили на войну защищать свою землю. Истосковавшись по сыну, который не вернулся с поля боя, мать, движимая великим чувством материнства, решила развеять свои сомнения насчет молодого казаха, находящегося в плену, о котором рассказали проходящие купцы. Оседлав белую верблюдицу Акмаю, мать двинулась в дальний путь. После долгих дней пути она находит сына в стане врага. Но это уже не ее прежний сын. Он не узнает свою мать и ничего не помнит, даже своего имени. Враги подвергли его изуверскому испытанию, в результате которого он превратился в жестокого и бездумного исполнителя любого приказа своего нового господина. Он стал манкуртом. Лишенный памяти и всех других человеческих качеств, сын хладнокровно убивает мать.
Легенда о матери и сыне-манкурте глубоко затронула чувства и сознание казахского общества. Всюду стали говорить о том, что люди без исторической памяти, оторванные от национальных корней, от традиций и обычаев предков и прежде всего лишенные родного языка, и есть современные манкурты. С подачи Чингиза Айтматова тема манкуртов и манкуртизма приобрела новое звучание и актуальность, особенно теперь – с приобретением республикой подлинной независимости. Пришло осознание того, что человек, не помнящий своего родства, не может быть полноценным гражданином своей страны, что манкурт социально опасен, ибо он предает свой народ. Стало ясно, что манкуртство пустило глубокие корни, особенно в среде городских казахов.
Выдающийся писатель современности Чингиз Айтматов четверть века назад в знаменитом романе "И дольше века длится день" мастерски интерпретирует легенду о матери и манкурте. Здесь повествуется, что в давние времена на земли казахов постоянно покушались враги. Молодые мужчины уходили на войну защищать свою землю. Истосковавшись по сыну, который не вернулся с поля боя, мать, движимая великим чувством материнства, решила развеять свои сомнения насчет молодого казаха, находящегося в плену, о котором рассказали проходящие купцы. Оседлав белую верблюдицу Акмаю, мать двинулась в дальний путь. После долгих дней пути она находит сына в стане врага. Но это уже не ее прежний сын. Он не узнает свою мать и ничего не помнит, даже своего имени. Враги подвергли его изуверскому испытанию, в результате которого он превратился в жестокого и бездумного исполнителя любого приказа своего нового господина. Он стал манкуртом. Лишенный памяти и всех других человеческих качеств, сын хладнокровно убивает мать.
Легенда о матери и сыне-манкурте глубоко затронула чувства и сознание казахского общества. Всюду стали говорить о том, что люди без исторической памяти, оторванные от национальных корней, от традиций и обычаев предков и прежде всего лишенные родного языка, и есть современные манкурты. С подачи Чингиза Айтматова тема манкуртов и манкуртизма приобрела новое звучание и актуальность, особенно теперь – с приобретением республикой подлинной независимости. Пришло осознание того, что человек, не помнящий своего родства, не может быть полноценным гражданином своей страны, что манкурт социально опасен, ибо он предает свой народ. Стало ясно, что манкуртство пустило глубокие корни, особенно в среде городских казахов.
Известно, что беспричинных явлений не бывает. Истоки и причины современного манкуртства, на наш взгляд, следует искать в нашей недавней истории. Закончился неудачей эксперимент по построению на одной шестой части планеты общества социальной справедливости. Последствия этого трагического эксперимента народам бывшего СССР придется долго расхлебывать, ибо разрушить устоявшееся в веках легче, чем строить новое, а еще труднее восстанавливать утраченное доброе старое. КПСС и советское государство все сделали для того, чтобы манкуртство пустило корни и стало распространенным явлением. Как же это происходило?
Для достижения своих фантастических целей партии нужны были бездумно преданные, оторванные от национальных корней исполнители. КПСС – руководящая и направляющая сила советского народа – неукоснительно следовала теории марксизма, которая постулировала, что пролетариат всех стран – соль земли, главная сила построения светлого безнационального будущего, не имеет отечества. И поэтому пролетариат всех стран, объединившись и руководствуясь идеей интернационализма, обязан старый мир разрушить до основания и победоносно завершить мировую революцию. В условиях СССР идея интернационализма воплотилась в ленинскую национальную политику, которая приобрела значение императива – безусловного приоритета общих закономерностей социализма: общее – все, единичное (нацио¬нально-особенное) – ничто. К слову будет сказано, что безапелляционное навязывание пресловутых общих закономерностей социализма чуть не обернулось большой войной с Китаем. К счастью, обошлось малым кровопролитием. СССР и Китай надолго рассорились и разошлись. Однако вернемся к нашей теме.
Ленинская национальная политика, надо отдать ей должное, имела ряд достижений, которые зачастую носили фасадный характер. Открылись национальные театры, созданы оркестры народных инструментов, библиотеки, академии наук, многочисленные промышленные объекты добывающего характера, возникли новые города и др. Национальная политика партии имела и теневую сторону, о которой тогда не говорилось ни слова. В Казахстане эта политика приобрела значение тотальной русификации. Чтобы не быть голословным, обратимся к фактам.
Начнем с того, что на протяжении многих десятилетий первыми руководителями республики были не казахи, а направленные из центра партийные функционеры: Голощекин, Мирзоян, Скворцов, Пономаренко, Брежнев, Яковлев, Беляев, Юсупов, Колбин. Русские товарищи традиционно осуществляли руководство Карагандинской, Восточно-Казахстанской, Кустанайской, Северо-Казахстанской и другими областями. Руководителями рангом пониже тоже были русские. Так, в Алма-Ате в 50-х гг. первым секретарем горкома партии был Козлов, а председателем горисполкома – Бабкин. Никто из них не знал казахского языка. Национальные традиции, обычаи, вообще национальная специфика игнорировались как примитивная архаика. Любая попытка заступиться за сохранение национального принималась в штыки. Такому смельчаку сразу приклеивали ярлык – "националист", что было равносильно клейму "враг народа". Надо отметить, что руководители казахи еще более жестко закручивали гайки, чем русские товарищи.
Руководствуясь принципом революционной целесообразности, а также принципом: цель (в кратчайшие сроки построить социализм) оправдывает любые средства, Голощекин декретом советской власти в одночасье перевел казахов на оседлость. Не спорю, допускаю, что этот шаг прогрессивен. Но вместе с запретом на сезонное кочевье умерли многие обряды и обычаи казахов. Декретом был отменен народный праздник Наурыз как якобы имеющий религиозный характер. Многие народные традиции, обычаи, обряды, пришедшие из глубины веков, начали трактоваться как консервативные и даже реакционные. Коммунистов за обряд обрезания исключали из партии. Но самым губительным шагом на этом пути был перевод всего делопроизводства исключительно на русский язык. С этого времени все мероприятия, собрания, заседания и т.д. повсеместно проводились только на русском языке. Сейчас трудно представить, сколько унижений и трудностей натерпелись казахи в связи с переводом всего дело¬производства на русский. В те годы редкий казах (один из тысячи) знал русский. В этой связи припоминается такой факт. В начале 80-х гг. власть решила провести республиканский слет чабанов-передовиков. В зале Дворца Республики собрались сотни чабанов-орденоносцев. Тогда и теперь чабанами были исключительно казахи. Тогдашний руководитель Казахстана Д. А. Кунаев свое вступительное слово и далее доклад сделал на русском языке. Чабаны этим, мягко говоря, были расстроены, и часть из них покинула зал.
Таким образом, с середины 20-х гг. прошлого века сфера национального непрерывно сужалась. Казахский язык – душа народа – начал утрачивать свои социальные функции. Он попросту оказался ненужным. В 1955 г. партия решила, что казахский язык в русских школах и техникумах вообще не нужен. Приказ об отмене казахского языка подписал тогдашний министр просвещения Сембаев. Количество казахских школ в целом по республике неумолимо сокращалось. В столице Советского Казахстана функционировала лишь одна казахская школа – № 12. В ней учились не дети казахов-горожан, а дети селян. Они жили в интернате при данной школе. Не было ни одного детского сада с казахским языком. Дело дошло до того, что во всей Алма-Ате услышать казахскую речь и поговорить на казахском языке можно было лишь в единственном учреждении – Доме Союза писателей Казахстана.
Здесь к месту будет упомянуть о том, что все населенные пункты стали писаться и произноситься на русский лад. Так, Алматы стал Алма-Ата, Шымкент – Чимкент, Жана-Корган – Яныкурган и т.д. Казахские фамилии приобрели чуждые языку окончания – -ов, -ва, на, -ин. (Представителям малых народов Севера вообще дали чисто русские фамилии и имена. Они стали Степановыми, Петровыми.) Декретом казахский язык с арабской графики перевели сначала на латиницу, а в начале 40-х гг. – на кириллицу.
За годы советской власти – годы государственного беспредела (на земле казахов Центр устроил смертоносный ядерный полигон) – состав населения Казахстана претерпел значительные изменения. В поисках лучшей доли в течение многих десятилетий в Казахстан из других краев переехали миллионы человек. Особенно большой приток русских имел место в середине 50-х гг. в связи с освоением целинных земель. В результате в республике казахов стало меньше, чем русских. В связи с такой демо¬графической ситуацией давление по устранению из всех сфер жизни национально-специфического усилилось.
Долгое время среди городского населения процент казахов был минимальный. Как коренной алмаатинец, свидетельствую, что в начале 50-х гг. в столице Казахстана число казахов едва дотягивало до 2-3%. Дело в том, что все казахи родом из аула. Аул-колыбель всех казахов. Но ситуация постепенно стала меняться, особенно с послевоенных годов. Гонимые жаждой знаний, в города устремились тысячи юношей и девушек, а также бывших фронтовиков. Многие из них закрепились в городах, стали горожанами, то есть коренным образом поменяли образ жизнедеятельности.
Манкуртами люди не рождаются, ими становятся. В условиях, когда знание русского языка давало единственную возможность карьерного роста, казахи в послевоенные годы вынуждены были в кратчайшие сроки овладеть русским языком. Они с этой задачей успешно справились. Некоторые из них в знании русского превзошли самих русских. Городские казахи научились не только грамотно писать и говорить, но и стали мыслить на русском языке. Последующие поколения горожан казахов, отлученные от всего казахского, уже не знали и не желали знать язык отцов за его ненадобностью. Именно здесь гнездится основа манкуртства.
На социально-политические причины возникновения манкуртства, как семена, брошенные на удобренную почву, наложились особенности психологии и менталитета казахов. Казахи отличаются не только широтой души и гостеприимством, но и простотой, которая, как известно, хуже воровства, податливостью, внушаемостью. Они легко поверили в то, что пришедшие из глубины веков традиции, обычаи, обряды и другие особенности прежнего образа жизни архаичны, тянут назад, поэтому от них нужно скорее избавиться. Это нельзя назвать иначе как бегство от национальных корней.
Пример показали казахи – руководители республики. В квартирах некоторых городских казахов не найдете ни одной вещи, предмета национального свойства. Только казахи додумались нарекать своих детей: Трактор, Канал, Берлин, Герт, Илона и т.д. Только у нас в общественных местах можно видеть и слышать, как седовласые казахи – мужчины и женщины – говорят друг с другом на русском. В этой связи узбеки говорят: "Если хочешь стать русским, то сначала стань казахом". В республиках Прибалтики такое положение немыслимо. Малые народы Кавказа представить себе не могут, что можно не знать родной язык. Дело, видимо, в том, что у них нормы морали, впитанные с молоком матери, имеют силу закона. У них более развиты чувства патриотизма и личной ответственности перед своим народом. Нашим же манкуртам живется вольготно. Никто их не унижает, как это было с казахами, не владевшими русским в 20-50-х гг. Кроме моральных угрызений, которые можно загнать в дальний угол души, они не испытывают никаких неудобств. Они, скорее, выучат английский, чем заговорят по-казахски. Однако от чувства личной ответственности нельзя убежать или спрятаться. Диктор казахского радио Сембекулы не устает увещевать: братья, говорите по-казахски. Но это остается гласом вопиющего в пустыне. Для того чтобы переломить ситуацию, пришло время включить более действенные рычаги.
Свои рассуждения хочу завершить на мажорной ноте. Не все потеряно. Надеюсь, что положение изменится в лучшую сторону.

Асылбек ОМАРОВ,
доцент Университета "КАЙНАР"
№41 за 20-26.10.2006