Проблема взаимодействия Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) столь же актуальна, как и проблема взаимодействия ШОС и Евразийского Экономического Сообщества (ЕврАзЭС). В обоих случаях речь идет почти об одних и тех же государствах и практически об идентичном комплексе решаемых задач. Так же, как в обоих случаях, краеугольным "камнем преткновения" является несовершенство рассматриваемых структур и отсутствие полноценных интеграционных процессов на постсоветском пространстве.

Если говорить об ОДКБ, несмотря на то, что на настоящем этапе ОДКБ демонстрирует свою эффективность, осуществление ее деятельности столкнулось с рядом проблем, к числу которых относятся следующие.

Во-первых, фактическое отсутствие единого евразийского пространства безопасности, оно остается фрагментарным, размытым и внутренне противоречивым, когда отдельные его элементы не только не гармонируют, но и напротив, конкурируют друг с другом.

Во-вторых, неопределенность дальнейшей эволюции. Не сложившись как полноценный военно-политический блок, сегодня ОДКБ, по-видимому, по примеру Огранизации Североатлантического Договора (НАТО) стремится позиционировать себя как универсальная организация по обеспечению региональной безопасности. Затея, честно говоря, малопонятная и трудноисполнимая, хотя бюрократически и привлекательная.

Ценность ОДКБ как раз и состоит в том, что на сегодняшний день на постсоветском пространстве эта организация является единственной специализированной региональной организацией безопасности, не имеющей дополнительных измерений (экономического, культурного и т.п.). Именно в таком виде она имеет реальный смысл и наиболее привлекательна, превращение же ее в "универсальную структуру", скорее всего, приведет к снижению эффективности и увеличению "говорильни", поскольку отсутствие прямой угрозы полномасштабной военной агрессии как в региональном, так и в глобальном контексте и без того многих расхолаживает.

В-третьих, если ОДКБ претендует на роль организации коллективной безопасности, то она вынуждена будет делать акцент на развитии политических компонентов, работать с конфликтами на территории стран-участниц, заниматься предконфликтным мониторингом и развивать арсенал предупредительных мер и санкций, организовывать переговорные процессы и постконфликтное урегулирование. "Соглашение о миротворческой деятельности" и "Положение о КМС ОДКБ" имеют смысл, только если ОДКБ возьмет ориентацию на активное посредничество в урегулировании конфликтов хотя бы на территории стран-членов. Пока этого не наблюдается, о чем свидетельствует пассивная роль наблюдателя, которую заняла ОДКБ во время прошлогодних событий в Кыргызстане и Узбекистане.

Возможно, прямое вмешательство Коллективных миротворческих сил (КМС) ОДКБ в конфликты и нецелесообразно, поскольку, во-первых, законодательно этот вопрос не проработан (в Уставе ОДКБ присутствует лишь норма, позволяющая использовать коллективные миротворческие силы в случае внешней агрессии), а во-вторых, не совсем понятно, как ввод войск третьих стран (пусть и коллективных) воспримет местное население. Но то, что в рамках ОДКБ должны существовать аналитические структуры, которые постоянно "держат руку на пульсе", не подлежит сомнению.

Существует еще одна проблема: кроме российских подразделений, ни одна из входящих в Коллективные силы быстрого развертывания (КСБР) частей пока полностью не соответствует необходимому уровню боеготовности. Они сегодня являются больше средством психологического, нежели военного сдерживания. Причина банальна – пока ОДКБ не может позиционировать себя как организацию стран, "которые строят свои армии и свою безопасность на российской платформе", а отсюда отчетливо наблюдается тенденция входящих в нее государств "сосать нескольких маток одновременно", приобретающих вооружение и военное снаряжение у всех, кому его не жаль.

И последнее. Хотя на официальном уровне никто не выступает против укрепления позиций ОДКБ, ряд экспертов из государств, входящих в эту структуру, развитие ОДКБ рассматривают в контексте "автоматического усиления позиций России как внутри данного объединения, так и в регионе", а потому свое участие, например в ШОС или программе НАТО "Партнерство ради мира", аргументируют как необходимость "сохранения баланса сил". При таком раскладе выстаивать общие планы по борьбе с угрозами и противодействию вызовам, особенно с участием коллективных воинских формирований, весьма затруднительно.

Что касается отношений в формате ОДКБ – ШОС, то одной из ключевых проблем является параллелизм в их работе. ОДКБ и ШОС, в состав которых входят практически одни и те же государства, в вопросах обеспечения безопасности в Центральноазиатском регионе ставят перед собой один и тот же комплекс задач: борьба с терроризмом, религиозным и политическим экстремизмом, противодействие наркотрафику и незаконной миграции и т.д. Следовательно, рано или поздно, но вопрос о разделе зон ответственности этих организаций станет злободневным.

Во-вторых, в ШОС "первую скрипку" играет не Россия, а Китай. Однако Китай уже обозначил, что рассматривает регион Центральной Азии в сфере своих стратегических интересов, поэтому не ясно, как он поведет себя, когда необходимость в партнерстве с Россией для него перестанет быть столь актуальной.

Во всяком случае, договоренности о поставках газа с С. Ниязовым, укрепление контактов с И. Каримовым, постоянное заигрывание с Кыргызстаном, визит в Пекин М. Саакашвили и т.д. – все это является свидетельством того, что Китай будет ориентироваться прежде всего на приоритет своих национальных интересов. И эти интересы на определенном этапе могут вступить в противоречие с интересами и стратегией России.

В-третьих, возможно, Китай хотел бы видеть себя членом ОДКБ, и в этом контексте совершенно неслучайными видятся его инициативы распространить механизм, действующий в ОДКБ, на структуры ШОС. Однако в таком случае ШОС просто поглотит эту организацию, тем более, что Китай уже доказал, что в военно-техническом сотрудничестве со странами региона он вполне может составить конкуренцию России.

Тем не менее поле для сотрудничества есть, и оно довольно широкое. Вполне очевидно, что в ближайшие несколько лет борьба с терроризмом, экстремизмом и наркотрафиком будет и в дальнейшем сохраняться в качестве системообразующего фактора военно-политического сотрудничества. И именно на этих направлениях должна активизироваться деятельность ОДКБ как самостоятельно, так и в контакте с другими организациями, ставящими перед собой аналогичные задачи, прежде всего ШОС и НАТО.

Однако для налаживания взаимодействия ОДКБ с НАТО и ШОС ей необходимо менять формат своей деятельности. Задача превращения ОДКБ в универсальную организацию, по-видимому, "от лукавого". В ближайшей перспективе она вряд ли сможет стать такой же универсальной политической организацией, как НАТО.

Напротив, ей надо позиционировать себя как организацию стран, которые, во-первых, строят свои армии и свою безопасность на российской платформе, а во-вторых, как реальную (обладающую соответствующим потенциалом) военно-политическую структуру, которая ни при каких условиях не допустит вмешательства третьих сил (в том числе и Китая) в дела объединенных в нее государств. Только в таком своем состоянии ОДКБ сможет не только эффективно дополнять СНГ и ЕврАзЭС, но и в глобальном контексте координировать с НАТО и ШОС.

>Реальным механизмом согласования действий ОДКБ и ШОС может быть постановка работы по тому же принципу, что и в отношении согласования действий ЕврАзЭС и ШОС: сначала входящие в ОДКБ государства согласовывают в рамках этой организации свои подходы к решению той или иной проблемы или реализации того или иного проекта, а затем выносят единую позицию на обсуждение с Китаем уже в рамках ШОС.

Понятно, что вопрос использования вооруженных сил при этом выносится за скобки, поскольку представляет собой исключительный случай, оговоренный в Уставе ОДКБ. Да в этом и нет особой необходимости. Во-первых, трудно себе представить, что китайские войска (пусть и в составе коллективных сил) появятся на территории Центральной Азии, равно как и военные подразделения стран СНГ – на территории Китая.

А во-вторых, борьба с теми угрозами, которые выделяют в своей деятельности ОДКБ и ШОС, осуществляется не воинскими контингентами, а специализированными подразделениями, и именно здесь открывается широкое поле для контактов между этими организациями.

В-третьих, здесь нужно иметь в виду исторические прецеденты, которые свидетельствуют о том, что ввести войска намного проще и быстрее, чем потом вывести их обратно.

А потому ни о каком совместном использовании вооруженных сил, как и о слиянии ОДКБ и ШОС, речи быть не может. Система безопасности должна оставаться дихотомной, но при этом нужно уже сейчас закладывать и в ОДКБ, и в ШОС возможности для эффективного взаимодействия этих организаций в обстановке появляющейся угрозы региональной безопасности и стабильности.

Более того, если быть точным, то источником сепаратизма, экстремизма, терроризма и сопутствующих им новых, так называемых нетрадиционных, угроз является неудовлетворенность людей уровнем своей жизни. Именно этот фактор создает базу для массовой поддержки экстремистов всех мастей. Поэтому в приоритетном порядке надо начинать с актуальной для всех государств-участников проблемы экономического развития и угрожающих решению этой проблемы факторов, т.е. с обеспечения экономической безопасности.

К.Л. Сыроежкин - главный научный сотрудник КИСИ при Президенте РК, д.полит.н., профессор

Статья опубликована в материалах IV ежегодной Алматинской конференции "Концепции и подходы к региональной безопасности: опыт, проблемы и перспективы взаимодействия в Центральной Азии" (7 июня 2006 г.).