ТУРКМЕНИСТАН ПОСЛЕ ТУРКМЕНБАШИ

Смерть туркменского лидера Сапармурата Ниязова открывает новую эру в истории Туркменистана и, вполне возможно, вызовет политические потрясения на всей территории Каспийского бассейна. На похороны Ниязова, намеченные на 24 декабря, наверняка прибудут делегации из окружающих стран, которые выразят соболезнования и попробуют понять, что будет с Туркменистаном после кончины Туркменбаши.

Новое руководство Туркменистана скорее всего отложит обсуждение судьбы страны на будущее, пока не решит, что делать с ее прошлым. За пятнадцать лет независимости Ниязов построил одну из самых эксцентричных, жестоких и коррумпированных диктатур в мире.

Сегодня подчиненные Ниязова готовы взять власть в свои руки и, по мнению многих туркменских наблюдателей, могут начать жестокую борьбу за власть. Все они – во многом продукты эпохи Туркменбаши. Все были свидетелями того, как попавших в немилость правительственных чиновников критиковали, осуждали, наказывали, заключали в тюрьму, подвергали пыткам и даже приговаривали к смерти. Все внесли свой вклад в культ личности Ниязова лестью и низкопоклонством перед ныне ушедшим "великим руководителем". И все же им не остается ничего другого, как продолжить его политический курс. Ниязовские приятели не смогут уверенно шагать в будущее, пока не примут меры к тому, чтобы избежать мести прошлого.

Официальное заявление в связи со смертью Ниязова было сделано совместно Государственным советом безопасности, Кабинетом министров и депутатами Меджлиса (парламента). В обращении говорится, что Ниязов умер в десять минут второго ночи 21 декабря от остановки сердца. Нет никакого сомнения, что местные туркменские "силовики" из органов безопасности взяли на себя управление страной. Они уже дали понять, что выступают за продолжение политики Ниязова. В первом обращении по поводу смерти Туркменбаши говорится о важности продолжения начинаний Ниязова и сохранении курса внутренней и внешней политики. В частности, в заявлении говорится, что Туркменистан будет твердо придерживаться политики "нейтралитета", основанной на принципах добрососедства, взаимоуважения, равноправия и взаимовыгодного сотрудничества со всеми странами мира, строгого выполнения международных договоренностей и обязательств.

Однако совместное заявление умалчивает больше, чем говорит. В нем нет ни слова о преемственности власти, о выборах, о том, кто теперь будет исполнять обязанности главы государства или о переходном правительстве. Ссылка на "политику нейтралитета", казалось бы, говорит о преемственности, однако не содержит никаких упоминаний о широко известной доктрине "позитивного нейтралитета", предложенной Ниязовым в качестве концептуального прорыва во внешней политике страны в 1994 г. Ниязов тогда заявил, что Туркменистан будет поддерживать добрые отношения со всеми странами, воздерживаясь при этом от политических союзов и экономических обязательств, который могли бы ограничить свободу внешнеполитического выбора. Ниязов провозгласил, что Туркменистан готов дружить со всеми, оставляя за собой свободу выбора, чтобы использовать выгодное положение страны как одного из крупнейших в мире экспортеров природного газа.

Первоначально "позитивный нейтралитет" был не генеральной стратегией, а частной позицией в отношении ключевой проблемы для внешней политики Туркменистана – его отношений с Россией. Туркменбаши видел в позитивном нейтралитете путь к освобождению от российского контроля над экспортом туркменского газа. Туркменистан располагал значительными запасами газа, но нуждался в крупных инвестициях в добычу и транспортировку, чтобы производить газ и доставлять его на рынок. Соответственно, Туркменистан прилагал энергичные усилия, изучая возможность альтернативных экспортных маршрутов – через Каспийское море, Иран и/или Афганистан.

В конечном итоге Ниязов так и не нашел способа, который позволил бы стране преодолеть ее зависимость от российской трубопроводной системы. Проект транскаспийского газопровода потерпел неудачу, приостановлены были и другие экспортные альтернативы. Газовые доходы Туркменистана упали до критического уровня в 1998 г., убедив Туркменбаши в необходимости новой трактовки "позитивного нейтралитета", согласно которой теперь необходимо было заключить новое соглашение с Россией. В 2003 г. Ниязов вернулся к России, подписав маркетинговое соглашение с Газпромом сроком на 25 лет о транспортировке газа через Россию на Украину и в Европу.

Никто никогда не знал точно, сколько именно газа способен экспортировать Туркменистан. Оценки газовых ресурсов сильно отличаются друг от друга, в диапазоне от 3 до 6 триллионов кубометров. В 2002 г. Азиатский банк развития начал помогать Туркменистану в проведении независимой оценки мощности газовых месторождений. В дополнение к этому в 2005 г. АБР профинансировал независимый аудит. И хотя результаты аудита так и не были обнародованы, источники в туркменском правительства вскоре заговорили о его выводах, согласно которым мощность одного Довлетабатского газового месторождения достигает 4,5 трлн кубометров, а все запасы страны в сумме превышают 6 трлн кубометров.

В 2006 г. Туркменистан поставил на экспорт 55 млн кубометров и объявил о планах увеличения экспорта в 2007 г. до 100 млн кубометров. Туркменистан изменил условия предыдущего соглашения 2005 г., подняв цену с 40 долларов за 1 тысячу кубометров до 100 долларов начиная с 2007 г. Ситуация резко изменилась в октябре 2006 г. после объявления Ниязова об открытии новых не известных ранее месторождений. По его словам, одно месторождение Йолотань содержит 7 трлн кубометров газа. Кончина Ниязова может открыть такие возможности для бизнеса, которые ни одна из стран, заинтересованных в энергоресурсах Каспийского бассейна, не позволит себе проигнорировать.

>Скрытный и эксцентричный характер режима Ниязова подрывал деловой климат в Туркменистане. Нежелание туркменского правительства принять общепринятые стандарты статистической и бухгалтерской отчетности и банковского дела, а также нормальные способы управления государством серьезно увеличивали риски ведения бизнеса в этой стране. У нового руководства может возникнуть желание сделать деловой климат менее непредсказуемым, однако любые изменения скорее всего потребуют времени. Поэтому политическая и экономическая ситуация в Туркменистане в ближайшие месяцы, а то и годы будет, по всей вероятности, оставаться неустойчивой.

От редакции. Грегори Глисон – профессор политологии Университета Нью-Мексико.