Не для кого не является секретом то обстоятельство, что страны СНГ сегодня вступили в совершенно новый этап своего развития. Только лукавые дипломаты, да еще престарелые представители творческой интеллигенции продолжают твердить о братских отношениях между государствами, входившими когда-то в состав СССР. Между тем не видеть того, что подобная позиция – это не более чем иллюзия, просто невозможно. И это как раз прекрасно понимают, прежде всего, управленческие элиты стран СНГ. Во главу угла они ставят собственные интересы, лишь камуфлируя их соответствующей моменту риторикой.

Причем так поступают не только относительно богатые страны Содружества, такие как Россия и Казахстан. В последнее время к такому же варианту политики стали прибегать и беднейшие сегменты СНГ. В Москве многие наивно полагали, что уж Таджикистан, руководство которого самим фактом своего существования обязанное России за ее поддержку в военном конфликте, навечно будет ей за это благодарен. На Таджикистан в Москве привыкли смотреть как на сателлита, который обречен следовать в фарватере российской внешней политики.

Объективности ради следует признать, что во многом так оно и было на протяжении нескольких лет. Ведь именно Таджикистан, как никакая другая бывшая союзная республика, ощутил на себе трагические последствия развала Союза ССР. Именно пример Таджикистана наглядно выявляет лживость красивых тезисов, к которым постоянно прибегают демагоги, каковых немало в политических элитах наших стран, утверждая, что сам факт существования СНГ помог, якобы, избежать кровавого сценария распада Югославии. Тогда чем же являлась многолетняя гражданская война в Таджикистане, длившаяся с 1992 по 1997 годы и унесшая по самым скромным оценкам никак не менее сотни тысяч жизней?

Этот конфликт привел к тому, что большинство предприятий индустрии Таджикистана, работавшие на привозном сырье и оборудовании, встали, а их имущество было разворовано. В некоторых научных исследованиях, написанных таджикскими учеными, можно встретить утверждение, что гражданская война стоила республике чуть ли не 18 миллиардов долларов. Более трети трудоспособного населения оказались безработными. Катастрофическим стало падение уровня жизни: почти 85% населения оказалось за чертой бедности. ВВП на душу населения стал составлять менее 250 долларов, что соответствует уровню беднейших стран Азии и Африки. Таджики – наследники одной из самых древних цивилизаций на пространстве СССР вынуждены были в массовом порядке покидать свои семьи и отчий кров и искать хоть какого-нибудь заработка на чужбине.

Но ничто не вечно под луной. Время не только лечит раны, но и, естественно, меняет приоритеты поведения элит. Поэтому нет ничего странного в том, что по мере того, как, опираясь на внешнюю помощь, Таджикистан стал "вставать на ноги" интересы правящих политических элит существенно преобразились. Наивно было бы полагать, что могло бы быть иначе. Если в период гражданской войны группировка, сплотившаяся вокруг Эмомали Рахмонова, вынуждена была согласовывать свои действия с теми своими союзниками в СНГ, которые оказывали ей прямую военную помощь, то ныне, укрепившись во власти, и обретя относительную безопасность, парадигма их поведения стала иной. Таджикская власть, вслед за своими соседями по региону, стала себя вести как торговец на восточном базаре, то есть любыми путями стремиться получить максимальный барыш. (Специально отмечу, что в этом отношении, российская власть подчас ведет себя аналогичным образом).

Однако Таджикистан, как мы отметили, не относится к богатым государствам: он не располагает ни нефтяными, ни газовыми месторождениями. Но здесь все-таки есть привлекательные объекты для бизнеса. В межреспубликанском разделении труда в бытность Союза ССР Таджикистану, в частности, отводилась роль электроэнергетической кладовой. Дело в том, что на его горных реках весьма выгодно было строить гидроэлектростанции, поскольку вырабатываемая на них электроэнергия получалась весьма дешевой в сравнении с той, что генерировалась на станциях, работающих на угле, торфе, мазуте или природном газе. Одна только Нурекская ГЭС, возведенная в советский период, до сих пор является одним из самых крупных объектов такого рода в СНГ. Дешевая электроэнергия была главной причиной того, что в тот же период в Таджикистане был построен алюминиевый завод - ТадАЗ, хотя собственного сырья (бокситов и глинозема) для выплавки металла в республике не было. Много лет с тех пор ТадАЗ фактически "кормит" республику: на его продукцию приходится более половины всего экспорта Таджикистана. От продажи алюминия таджикская казна получает порядка 400 миллионов долларов в год – порядка 11% всех доходов бюджета.

В 2004 году Россия и Таджикистан заключили ряд межправительственных соглашений, которые на первый взгляд могли существенно продвинуть взаимоотношения этих двух стран. Российское руководство тогда громогласно заявило, что это, якобы, "исторический прорыв" во взаимоотношениях двух государств, выведение их на качественно новый уровень. Москва соглашалась списать четверть миллиардный долларовый дог Таджикистана и инвестировать еще порядка 2,5 миллиардов в различные объекты в республике. В частности 200 миллионов долларов должны были пойти на сооружение Сангтудинской ГЭС. Еще более внушительные суммы предполагалось вложить в достройку начатой еще в 1987 году Рогунской ГЭС и впоследствии законсервированной (часть возведенной плотины была размыта паводками). Мощность последней должна по заключенному в 2004 году соглашению - 2400 МВт, среднегодовая выработка электроэнергии - 10,8 млрд. кВтч.

Но
>управленческие элиты России до сих пор не научились качественно сочетать продвижение бизнес-интересов национальных компаний и обеспечение их надлежащей политической поддержкой. Примеры конфликтов с Украиной, Белоруссией наглядно показывают, что дипломаты со Смоленской площади и в том и в другом случае явно дали маху. И ситуация с Таджикистаном также лишний раз подтверждает этот вывод. Ведь российские бизнес-структуры взялись возобновить проект достройки Рогунской ГЭС отнюдь не в целях благотворительности или вследствие ностальгических чувств по СССР. Не случайно инвестором в проекте выступала не энергетическая компания, а металлургическая. Интересы последней состояли в обеспечении электроэнергией потребностей Таджикского алюминиевого завода, в том числе и с учетом развития на нем дополнительных мощностей, а также в связи с планами строительства нового алюминиевого завода мощностью 200 тысяч тонн первичного алюминия в год на юге Таджикистана в Дангаринском районе Хатлонской области. Этот интерес внешне выглядел как обоюдный. Для небогатого Таджикистана планы россиян имели большое значение. Только возобновление строительства Рогунской ГЭС обеспечивало создание до 12 тысяч новых рабочих мест, 80% которых должны были занять граждане Таджикистана.

Тем не менее, с самого момента заключения этих соглашений с Россией в Таджикистане и за его пределами обнаружились силы, которые стали активно препятствовать их осуществлению. Поскольку в декабре 2004 года прежнее руководство ТадАЗа было отстранено по обвинению в причастности к совершению уголовных преступлений, компании, которые были вовлечены в устоявшиеся криминальные схемы реализации готовой продукции завода, попытались в судах Великобритании оспорить инвестиционные контракты россиян, конкретно – "Русского алюминия" Олега Дерипаски. Потерпев неудачу на этом направлении, конкуренты России не успокоились: в таджикских СМИ целенаправленно стали появляться статьи, дискредитирующие планы РУСАЛа, и, в частности, предрекающие огромный экологический ущерб в случае реализации намеченных проектов.

Двойственную позицию занимало и руководство Таджикистана. 100% акций ТадАЗа принадлежит государству. Во время переговоров с россиянами таджики вначале давали понять, что они могут обсудить участие РУСАЛа в приватизации завода. Для доверчивости россиян были и определенные юридические причины: половина недостроенной ГЭС принадлежит России. Поэтому сам проект мыслился на базе специального межправительственного соглашения от 1994 года между Москвой и Душанбе. РУСАЛ кроме этого заключил отдельное соглашение по достройке ГЭС. Но уже в 2005 году власти Таджикистана в одностороннем порядке денонсировали прежнее межправительственное соглашение о достройке ГЭС. Это и привело к началу конфликта с РУСАЛом, которого таджикские власти стали обвинять в бездействии.

В конце прошлого года руководитель Госкомимущества Таджикистана Шерали Гулов уже прямо заявил, что правительство не будет продавать завод россиянам. Более того, в резкой форме он обвинил РУСАЛ в неисполнении компанией своих инвестиционных обещаний. Последнее касалось проектов возведения двух новых электролизных цехов на ТадАЗе мощностью 100 тысяч тонн алюминия. Сейчас претензии были расширены и более четко сформулированы. Душанбе стремится отказаться и от соглашения с РУСАЛом, поэтому он выступает против его подходов к проекту достройки ГЭС. Россияне предлагают, что на ГЭС будет возведена плотина высотой 285 метров. Душанбе же настаивает на том, что ее высота должна быть 325 метров. Последний вариант позволяет не только выработать значительно больше электроэнергии, но и возвести новое водохранилище для обеспечения водой регионов республики. Есть расхождения и в том, какой должна быть плотина: насыпной (каменно-набросной) или бетонной. Естественно, что проекты Таджикистана значительно удорожают строительство.

С точки же зрения россиян окупаемость проекта итак очень значительна по времени и напрямую зависит от тарифов на электроэнергию. РУСАЛ как раз соглашался на вариант, когда окупаемость оправдывалась за счет создания алюминиевых мощностей. Варианты же иного расхода электроэнергии, естественно, РУСАЛ не интересовали, поскольку это не имело отношения к его бизнесу. РУСАЛ справедливо указывал, что именно таджикская сторона препятствует решению принципиального вопроса с будущей подачей электроэнергии на объекты металлургии.

В правовом отношении РУСАЛ два года следовал тем договоренностям, которые были согласованы в соглашении, подписанном в октябре 2004 года с правительством Таджикистана. При этом РУСАЛ в принципе не возражает против достройки плотины ГЭС до высоты 335 метров, но при условии финансирования этих работ Таджикистаном. Есть еще один камень преткновения: РУСАЛ желал бы согласования проекта с государствами бассейна реки Амударья по вопросу трансграничного водопользования, на что Душанбе идти не желает, учитывая известные трения с Узбекистаном.

Итак, РУСАЛ, естественно, не хотел рисковать и вкладывать деньги в создание производств без надежных гарантий прибыльной работы последних. Дело в том, что развитие производства алюминия напрямую зависит от цен на электроэнергию. Даже новейшие технологии выплавки алюминия не могут серьезно скорректировать эту зависимость. Так за последние 20 лет расход электроэнергии на 1 тонну алюминия сократился на четверть. Но в это же время, напротив, возросли тарифы на электроэнергию. В США, например, эти тарифы выросли почти на 40%, а в Западной Европе только за два последних года они выросли почти в 2 раза! В Великобритании и Италии один мВт стоит 50 евро. При таких ценах на электроэнергию европейская алюминиевая промышленность становится неконкурентоспособной. Производство алюминия прекратила и Япония. Понятно поэтому, отчего в 60-ых годах прошлого века семь ведущих алюминиевых компаний мира, расположенных в развитых странах, выплавляли 87% первичного алюминия, а сегодня этот показатель снизился до 50%.

Естественно, что во всем мире алюминиевые компании ищут пути решения этой проблемы. Ныне 30% мирового алюминия производится на электроэнергии, полученной от генерирующих мощностей, принадлежащих самим металлургическим компаниям. В самой России, кстати, это она из серьезных проблем, сдерживающих развития данной отрасли. Сегодня 85% алюминия в России производится с потреблением гидроэлектроэнергии. Но гидроэнергетический потенциал России используется пока только на 20%, а РАО ЕС России, фактически слабо развивает это направление, предпочитая извлекать прибыль из "советского наследия".

В Таджикистане РУСАЛ планировал создавать производства с объективно дешевой электроэнергией, поскольку итак в себестоимости продукции велика доля затрат на транспортные издержки по доставке сырья – бокситов. 92% российских запасов бокситов сосредоточены в европейской части нашей страны. Однако таджикское руководство в последнее время старается найти электроэнергии и другое применение.

Руководство Таджикистана уже заявило о том, что оно будет достраивать Рогунскую ГЭС без РУСАЛа. Означает ли это, что ему на замену придет РАО ЭС России, или кто-то иной пока не ясно. Очевидно только то, что собственные интересы Душанбе будет и впредь отстаивать несмотря ни на заключенные правовые соглашения, ни на якобы "нерушимую дружбу" с Россией. Это реальность. И чем скорее это станет понятным для российских бизнес кругов, тем лучше. Может быть, они станут, наконец, требовать от дипломатов России более качественной поддержки. Избавление от иллюзий всегда полезно.

Аждар Аширович Куртов, эксперт Фонда "Азия Аналитика"
30/01/2007