Газа в огне - события, разворачивающиеся в этом городе в течение последних дней, едва ли не подтверждают, что в Палестине уже началась гражданская война.

Происходящее в крупнейшем центре одной из палестинских территорий, контролируемой "национальной властью" (не суть важно, представлена эта власть главой Палестинской национальной администрации М. Аббасом или лидерами ХАМАСа), вызывает в памяти неизбежные ассоциации – Бейрут второй половины 1970-х гг.

Многочисленные жертвы, множество похищенных, среди них сторонники как ФАТХа, так и ХАМАСа, отсутствие каких-либо этических ограничений на применение тех или иных форм боевых действий в ходе развивающегося между обеими сторонами противостояния. Дозволено все, и речь идет не только о политическом противнике, но и о гражданском населении. Больницы Газы переполнены ранеными, трупы погибших остаются там, где их застигли пули или снаряды. Обе стороны стремятся захватить крупнейшие здания города, превращаемые ими в опорные пункты конфронтации. Силы президентской безопасности М. Аббаса контролируют Исламский университет и Министерство внутренних дел, с крыш которых непрерывно обстреливаются позиции противостоящей стороны. В свою очередь, "батальоны Изз-ад-Дина Аль-Кассама", боевого крыла ХАМАСа (пока еще безуспешно) стремятся захватить центральный офис аппарата президентской безопасности и контролируют большинство его отделений на севере и юго-западе Газы, включая здания принадлежащих палестинской полиции сил быстрого реагирования, а также государственной и военной безопасности. По центральным улицам города и основным артериям составляющих его районов проходят линии разграничения зон военного влияния, принадлежащих каждой из противоборствующих сторон. Повторю - Бейрут второй половины 1970-х гг., "война гостиниц", когда все так же находившиеся в состоянии войны стороны стремились установить свой контроль над самыми высокими точками ливанской столицы – гостиницами и банками ее центральной части, колючая проволока, отделявшая один район города от другого и тем самым демаркировавшая сферы их военного господства, и все так же бесчисленные и абсолютно неоправданные жертвы.

Впрочем, можно ли в случае сегодняшней Газы (как и сегодняшнего Бейрута, где в центре города все еще восстанавливаются некоторые из зданий, бывших в эпоху "войны гостиниц" опорными пунктами противников) говорить о контроле над зданиями? Исламский университет горит, как горят и здания палестинской Федерации профсоюзов, а также комплекс факультетов Открытого университета "Аль-Кудс". Гибнут люди, гибнет едва возникшая инфраструктура, позволявшая содействовать развитию образования или становлению первых общественных структур. Однако кого это сегодня волнует, если вопрос (как его ставит каждая из сторон) заключается в том, что ФАТХ и ХАМАС (в горящей Газе!) разделяют якобы "непреодолимые" идеологические противоречия, поскольку каждая из этих организаций претендует на "единственно верное" выражение интересов и чаяний собственного народа? Опираясь на монопольное обладание этой "единственной верностью", представители обеих организаций открыто призывают к отмщению, требуя уничтожения сторонников противоположной стороны, и уничтожают их – в их собственных домах, на глазах их родственников и соседей. Право "революционной справедливости" торжествует, подкрепляемое ссылками на то, что для каждой из сторон Газа – это современный "Сталинград"! 2 февраля с.г. эр-риядская газета "Ар-Рияд" прокомментировала эту ссылку: "сыновья Палестины уничтожают свою родину" - так называлась ее передовая статья. Но точно так же и Бейрут второй половины 1970-х гг. был "Сталинградом" для воевавших там "непримиримых" идеологических и политических противников.

>Чудовищность сложившейся во втором крупнейшем городе Палестины ситуации имеет и дополнительный нюанс. В военном отношении сторонники ФАТХа и ХАМАСа практически равны. По данным, опубликованным 3 февраля в лондонской газете "Аш-Шарк Аль-Аусат", в составе принадлежащей ФАТХу палестинской службы безопасности, непосредственно подчиняющейся М. Аббасу, отказавшемуся после парламентских выборов передать ее возглавившему МВД представителю ХАМАСа, насчитывается не менее 60 тыс. членов. Но это вовсе не означает, что все эти люди поддерживают ФАТХ. Напротив, в рядах службы безопасности остро стоят вопросы дисциплины, хотя формально все руководители этой организации являются членами президентской партийной структуры. В свою очередь, ХАМАС в основном опирается на оперативные силы Министерства внутренних дел, специально созданные возглавляющим его ныне (естественно, одним из руководителей движения) главой этого ведомства. Непосредственным предлогом для их создания стал отказ службы безопасности выполнять его распоряжения. В составе оперативных сил Министерства внутренних дел насчитывается не менее 8 тыс. человек, но действующий министр внутренних дел подчеркнул недавно, что в ближайшем будущем их численность будет доведена (огромная безработица этому лишь содействует) до 12 тыс. Кроме того, ХАМАС располагает и возможностями своего военизированного крыла – "батальонов Изз-ад-Дина Аль-Кассама". Естественно, что в отношении их численности нет точных и заслуживающих доверия данных. Тем не менее в состав этих "батальонов" входят несколько тысяч вооруженных боевиков.

Не менее важна и проблема вооружения, которым располагают обе противостоящие палестинские группировки. Как в случае принадлежащей ФАТХу службе безопасности, так и ХАМАСа, речь может идти в основном о легком вооружении, ввезенном официальной властью на Западный берег и в сектор Газы на основе соглашений Осло (десятки тысяч единиц автоматов Калашникова в первую очередь и американских винтовок М16). Тем не менее каждая из этих организаций в течение последних лет активно ввозила (конечно, контрабандным путем) в пределы обоих палестинских регионов различные виды вооружения – ракеты, взрывные устройства и мины, сырье для производства взрывчатки, а также нелегально увеличивала количество стрелкового оружия и боеприпасов. Не стоит говорить и о том, что обе стороны в пределах территорий, контролируемых Палестинской национальной администрацией, производят необходимое вооружение, в частности, ракеты и ракетные установки. Наконец, ХАМАС открыто обвиняет ряд арабских стран (в частности, страны Залива), а сегодня также Соединенные Штаты и Израиль, в том, что они поставляют службе безопасности ФАТХа (каналом для этого выступает Египет) необходимое для нее оружие (собственно, это подтверждают и сообщения, не раз публиковавшиеся в последнее время в израильской прессе). Достаточно заметить лишь, что непосредственным поводом для начавшейся в первые дни февраля очередной вспышки боевых действий в Газе стали обвинения ФАТХа в адрес ХАМАСа о захвате нескольких грузовиков, которые, как подчеркивало руководство ХАМАСа, перевозили оружие и боеприпасы его противникам.

Из сказанного вновь вытекает, что происходящие в Газе столкновения не только жестоки, но и бессмысленны - ни одна из сторон не может добиться перевеса, итогом же столкновений могут быть только дальнейшие разрушения, жертвы и бесчеловечная резня. Возникает всего один вопрос: а нужны ли эти разрушения и жертвы? Ответ на него в любом случае ясен. Тогда другой вопрос: можно ли было их избежать и - одновременно - можно ли их прекратить?

Начнем с того вопроса, который кажется легким, хотя его легкость обманчива. Итак, можно ли эти столкновения прекратить?

Инициативы последнего времени (египетские, иорданские или имевшая отношение к концу января 2007 г. сирийская), направленные на примирение ФАТХа и ХАМАСа, не увенчались сколько-либо существенными успехами. Выдвинутая 28 января с.г. инициатива саудовского монарха, предложившего лидерам обеих противоборствующих палестинских группировок встретиться "лицом к лицу", без посредников в Мекке, встретила (но только в конечном итоге) положительный отклик и той, и другой стороны. Предполагается, что делегации ФАТХа и ХАМАСа, возглавляемые, соответственно, М. Аббасом и председателем политического совета движения ХАМАСа Х. Машалем, 6 февраля начнут переговоры на саудовской территории. Но насколько велика вероятность того, что эти переговоры приведут к желанному примирению? Все еще не ясно, примет ли участие в этих переговорах глава палестинского правительства И. Хания, уже выразивший свое резкое неприятие результатов состоявшихся в начале февраля четырехсторонних (Соединенные Штаты, Европейский союз, Россия и ООН) переговоров в Вашингтоне в канун их проведения он потребовал от арабских стран (Саудовская Аравия имелась в виду в первую очередь) "выполнить национальный долг, заключающийся в том, чтобы потребовать от участников "ближневосточного квартета" немедленно прекратить блокаду палестинского народа, а не оставаться безучастными наблюдателями пожара на палестинской земле". Вряд ли следует считать, что саудовский монарх (даже если иметь в виду официальную позицию его страны, заключающуюся в том, чтобы видеть ХАМАС в качестве полноправного участника палестинского политического процесса) немедленно последует призыву одного из лидеров ХАМАСа!

Тем не менее вернемся к главному: можно ли было избежать нынешнего кровопролития? Автору уже приходилось писать и в печатных изданиях Института Ближнего Востока, и на страницах его сайта о том, что ХАМАС и ФАТХ практически неразличимы, если иметь в виду социальную базу обоих движений. Не раз подчеркивалось, что в ситуации "броуновского движения" (лишь так, по мнению автора, можно охарактеризовать положение палестинского общества и существующих в нем политических структур) различие между обеими организациями состоит не в том, что за ними идут различные общественные страты или социальные слои. Одновременно их идеологические концепции – не более чем маркер, помогающий их сторонникам определять себя внутри той человеческой массы, действия которой уже названы "броуновским движением". Эти концепции – отражение друг друга: ХАМАС, пусть и окрашивая свои лозунги в религиозные тона, не более чем повторяет те идеи, носителем которых ранее был ФАТХ. Это естественно - в хаотичном состоянии палестинского общества единственный путь к успеху состоит в том, чтобы "воскресить" то, что было "забыто" социально и идейно идентичным политическим противником. Иными словами, смысл действий в этом направлении может быть представлен только так: "Вы предали национальное дело, заключив соглашения с сионистским врагом, но не дали ничего собственному народу потому, что воспользовались плодами предательства ради собственного обогащения. Ваше время прошло, теперь мы доведем до конца то дело, которое вы бросили в грязь. Мы докажем, что только так наш народ обретет мир и процветание".

Автор говорил в этой связи, что ХАМАС, как и ФАТХ, должен проделать собственный путь в Осло, подчеркивая, что название норвежской столицы – лишь метафора, речь идет о важности совершения им собственной внутренней (и глубокой) трансформации для того, чтобы стать приемлемым участником палестинского политического процесса. Автор и сейчас продолжает придерживаться этой точки зрения.

Но, тем не менее, ясно, что Палестина сегодня – "несостоявшееся государство (failed state)". Ясно также, что палестинское общество абсолютно далеко от того, чтобы его можно было бы назвать сложившимся национальным социумом. Реальная действительность заключается в том, что палестинская политическая жизнь кланова и региональна. Автора смущает только одно: разве это качество органически присуще этому народу?

Понятно, что бойня в Газе - итог определенной культуры; понятно, что эта культура порождает кровавые формы обретения политического преимущества, стремление не к конструктивному диалогу, а к насильственной ликвидации сложившегося "двоевластия". Наконец, нет никаких иллюзий в отношении того, что, даже если участниками происходящих столкновений и являются люди, не знающие и не умеющие ничего, кроме войны, то в конечном итоге они исполняют приказ (пусть и не всегда четко оформленный) тех, кто ими руководит, кто стремится сохранить или обрести полноту власти. М. Аббас в этом отношении мало чем отличается от Х. Машаля или И. Хании - в конце концов, тот, кто в палестинских условиях добивается власти, получает столь желанную возможность безбедно жить и гарантировать относительно сносное существование своей семьи, а также той иерархии кланов, в рамках которой его семья играет роль центрального звена.

Автор всего лишь хочет (пусть это и выглядит наивно) задать один вопрос: а разве никто не подталкивал палестинцев к тому, чтобы в Газе сложилась сегодняшняя ситуация? Уточним этот вопрос: был ли мир (включая и окружающее палестинцев региональное пространство) полностью беспристрастен, встретив в штыки победу ХАМАСа на палестинских парламентских выборах? Был ли этот мир далек от того, чтобы отказаться от отвечавшей интересам составляющих его стран игры на палестинском направлении? Был ли он, наконец, последователен, требуя от палестинцев выполнения тех условий (включая и узко понимаемые, как это уже очевидно сегодня, демократические принципы), которые он же им и ставил? У автора нет полной уверенности в том, что на все эти вопросы можно дать только положительный ответ. Тогда поставим еще один вопрос: не потому ли, что на эти вопросы нет однозначно положительного ответа, мы видим сегодня в Газе всего лишь картину постоянно повторяющегося на Ближнем Востоке фильма ужасов?
Г.Г. Косач
5/02/2007