Слово Кыргызстана: Фундаментальность без... фундамента

Стало очевидностью, что степень развитости государств в мире все больше определяется не масштабами территорий, численностью населения, природными богатствами, военно-техническим потенциалом и многими другими важными факторами, а совокупным интеллектуальным капиталом и его производными. Следовательно, в современном мире научная и образовательная сферы становятся наиболее приоритетными.

Поэтому на научные исследования и образование, особенно в развитых странах мира и странах мира, вставших на путь устойчивого поступательного развития, выделяются значительные финансовые средства. Например, на научные исследования в США выделяется 2,62 % от ВВП страны, Японии - 2,91%, Финляндии - 3,3% и Швеции - 3,7%. Аналогичный показатель в некоторых странах СНГ: в Казахстане - 0,98% (недавно были дополнительно отпущены значительные средства), России - 1,0%, Украине - 1,2%.

Увы,
>у нас на науку выделяются всего лишь 0,11% от ВВП страны, или в 10-12 раз меньше от вышеперечисленных стран СНГ и 26-40 раз меньше от развитых стран мира! При этом, если еще учесть объем ВВП названных стран и ВВП Кыргызстана, разница измеряется просто астрономическими цифрами.

Данные наглядно показывают, на каком низком уровне финансируется наука в Кыргызстане. Естественно, это привело к кризисному состоянию научной сферы: утечке наиболее способной части научных кадров в другие сферы экономики, в первую очередь из-за крайне низкой заработной платы (средняя заработная плата научных работников в Кыргызстане после всех неоднократных повышений составляет примерно 1500-1700 сомов в месяц, что даже недотягивает до минимального потребительского бюджета для трудоспособного населения),старению научных сотрудников (сегодня средний возраст кандидатов наук составляет более 50 лет, а докторов наук - свыше 60 лет), моральному старению и физическому износу имеющегося научного оборудования, отсутствию серьезных государственных научно-технических программ и экономической отдачи от вложенных в науку средств, потере научных контактов со странами СНГ, информационному вакууму, потере имиджа ученого...Нет денег на приобретение современного научного оборудования и реактивов, экспериментальные исследования, транспортные, экспедиционные, полевые, командировочные расходы, научные контакты, подготовку научных кадров, публикацию материалов, участие в конференциях.

Спрашивается: можно ли в такой ситуации говорить о каких-либо серьезных научных исследованиях в Кыргызстане? В наших научных учреждениях идет просто имитация научной деятельности, за исключением единичных случаев. И в этом нет вины научных работников.

За годы самостоятельного развития многие высококвалифицированные научные работники (кандидаты и доктора наук, профессора) выехали из республики. Этот процесс очевиден и сегодня. Утечка мозгов, истощение интеллектуального потенциала страны - это невосполнимая потеря! Ведь подготовка одного высококвалифицированного научного работника обходится государству очень дорого, и когда результатами созидательного труда практически без лишних затрат пользуются другие успешные страны, становится обидно за державу.

Многие оставшиеся научные работники, чтобы выжить, продают газводу, пиво или торгуют на "Дордое", Ошском и других рынках, работают в четырех-пяти местах, преподают, занимаются репетиторством, консультируют - одним словом, подрабатывают на жизнь. Все это говорит о потере со стороны государства и общественности должного внимания и уважения к ученым, нелегкому научному труду.

Так вот вопрос: может ли страна, где культивируется такое пренебрежительное отношение к самому креативному интеллектуальному ресурсу, поступательно развиваться и иметь какую-нибудь перспективу, особенно в период наступившей эпохи знаний, информации и инновационной экономики?

Одной из серьезных проблем является отсутствие четкого государственного управления наукой. По сути, в такой маленькой и небогатой стране существуют две отдельные, независимые друг от друга структуры - Министерство образования и науки и Национальная академия наук, координирующие отраслевую и вузовскую науку и академические институты. Причем аграрная наукапредоставлена сама себе, финансируется отдельно Минфином и не подотчетна никому. Иначе говоря, вторая мини-академия. Все это говорит о том, что у нас нет единого государственного органа, координирующего всю научную сферу и проводящего единую государственную научно-техническую политику. Следствием этого являются серьезные негативные последствия на государственном уровне. Обратимся к фактам.

Министерство образования и науки финансирует 60 научно-исследовательских учреждений вузовской и отраслевой науки, где реализуется 198 научных проекта на сумму 35,0 млн. сомов. В 26 институтах НАН финансируется 51 проект на сумму около 80,0 млн. сомов. В трех институтах Министерства сельского, водного хозяйства и перерабатывающей промышленности - 72 проекта на сумму 12,6 млн. сомов.Выходит, один академический научный проект финансируется в 8 раз больше, чем отраслевой или вузовский научный проект. В целом академическая наука получает 63% средств, выделенных на всю науку страны, отраслевая и вузовская - 27%, аграрная - 10%.

Чем объяснить такую "сегрегацию", элитарность академической и вторичность отраслевой и вузовской наук? Вопрос пока остается открытым. Хотя такую ситуацию апологеты академической науки объясняют лишь одним пресловутым понятием - "фундаментальностью" проводимых научных исследований! Что такое фундаментальность,как и чем она измеряется и насколько научные исследования, проводимые институтами НАН, "фундаментальнее" исследований институтов и университетов, какова отдача экономике страны от этой "фундаментальности"... - это все покрыто тайной.Никаких мониторингов на этот счет не проводится, не можем мы ответить и на модный нынче вопрос: насколько приоритетны те или иные научные направления и исследования? Если же провести углубленный анализ, то результаты будут явно не в пользу Академии наук,где, по неофициальным данным, лишь на содержание президиума затрачивается более десяти миллионов сомов. НАН остается обособленной научной организацией со своими законом, уставом, положениями и другими атрибутами независимой и в определенной степени закрытой для государственных органов и общественности структурой, финансируемой отдельной строкой в республиканском бюджете и подотчетной только самой себе. Нонсенс!

Следствием слабого государственного управления наукой является отсутствие должного институционального устройства в научной сфере, которое в свою очередь является одним из серьезных сдерживающих факторов развития науки в республике. Идет сплошное структурное и функциональное дублирование на всех уровнях, что приводит к распылению и растранжириванию и без того скудных государственных средств, выделяемых на науку.

Например, водные проблемы и ресурсы изучаются НИИ ирригации Министерства сельского, водного хозяйства и перерабатывающей промышленности. Институтом водных проблем и ресурсов НАН и Институтом природных ресурсов Кыргызского аграрного университета им. К. И. Скрябина; почва - Биолого-почвенным институтом НАН (сюда входит и бывший академический НИИ почвоведения), НИИ земледелия МСХВиПП (в составе которого бывший минсельхозовский НИИ почвоведения) и Агрономическим институтом Кыргызского аграрного университета им. К. И. Скрябина... Этот перечень можно продолжать, ибо аналогичная ситуация очевидна и по многим другим научным направлениям. Так вот, между этими одноименными научными институтами идут конкурентная борьба и противостояние. Небольшие выделенные на науку бюджетные средства начали распыляться среди многочисленных, появившихся с переходом на рынок, отраслевых, вузовских и академических научных центров и венчурных групп.

Еще более удивительная парадоксальность заключается в том, что все эти исследовательские учреждения и организации (большие и малые, старые и новые) сами разрабатывают исследовательские программы и проекты, выбивают бюджетные средства, доказывая, что их научный продукт востребован рынком, обществом, страной. И некому все это упорядочить на макронаучном структурном уровне, а самое главное - никто не хочет брать на себя ответственность.

Все это говорит о необходимости радикальной реформы в сфере нашей науки.Следовало бы инвентаризировать исследовательские учреждения и организации, научные программы, разработать единую государственную политику в сфере науки и инновационной деятельности, усилить законодательную базу. Пора определить приоритетные направления, разработать новые методы отбора на основе открытого конкурса научных тем, повысить отдачу вложенных средств, поднять имидж науки, и прежде всего научного работника. В этом аспекте Министерством образования и науки разработан новый закон, определяются приоритеты, разрабатываются новые принципы отбора и финансирования научных проектов. И все же раздробленность и разобщенность научной сферы страны не позволяют на должном уровне реализовать задуманное, достичь конструктивного результата.

Ырысбек АБДУРАСУЛОВ, профессор, доктор сельскохозяйственных наук,эксперт ФАО ООН и Международной ассоциации ученых(INTAS),

27/02/2007,