А.Дмитриев: Вивисекция менталитета. Среднеазиатскому "русскоязычному" легче понять узбека, чем москвича 13:00 19.03.2007
Вивисекция менталитета. Среднеазиатскому "русскоязычному" иногда легче договориться с узбеком, чем с русским из Москвы
Менталитет - уникальный склад различных человеческих психических свойств и качеств, а также особенностей их проявлений. Менталитет определяет умонастроение и жизненную позицию, от латинского Mentalis - умственный
Советского народа, конечно же, не существует, и не существовало никогда. Это мое личное мнение. Меня всегда удивляло, что этим термином называли общность людей, живущих в одном государстве, где на северо-западе находится Прибалтика, а на юго-востоке - Средняя Азия. Что их могло объединять? Только относительное знание русского языка? Да еще какое-то подобие общего "советского менталитета". Хотя я до сих пор не могу понять, что же такое этот "менталитет" и с чем его едят. Когда моим коллегам-узбекам на Западе их сотрудники говорят: "Вы русские, мы вас не понимаем", узбеки с гордостью отвечают: "мы не русские, мы - советские. Нас не надо понимать. Нас надо либо любить, либо бояться. Лучше всего второе".
Тем не менее, сегодня >русский язык забывается. Например, в Узбекистане, и не только в далеких кишлаках, но и в столице уже выросло целое поколение людей, не знающих русского языка (как, впрочем, и английского и какого-либо иного тоже). Президент страны Ислам Каримов на протяжении последних пятнадцати лет выжигал из сознания населения (и я был тому свидетелем) все, что касалось России и СССР, фальсифицировал и идеологизировал школьные учебники и тешился собственными фантазиями относительно собственной исключительности и исключительности руководимого им государства. Что же касается менталитета, то и он в последние годы приобрел настолько причудливые формы, что и не разберешься сразу, от чего зависит такая трансформация, тем более что она затронула и сознание вполне взрослых людей.
Жарким летним ташкентским утром мы с супругой решили отправиться на малую родину моего узбекского коллеги в небольшой кишлак в Ферганской долине. Он собирал родственников и друзей на праздник по поводу обрезания сына. Как обычно, опоздав на встречу с коллегами, мы решили добираться самостоятельно и, арендовав автомобиль, помчались в сторону перевала Камчик.
До долины мы добрались вполне нормально. Но вот дальше начались проблемы. Хотя точного адреса мы не знали я, как и любой журналист был уверен, что наверняка и так доберусь до места. Но оказалось, что "язык до Киева" нас вести совершенно не собирался. Чем дальше мы удалялись от Намангана, тем меньше людей хоть как-то понимали русский и могли на нем общаться (мой узбекский был и того хуже). Причем, не говорили даже 19-20 летние девушки и 25 летние парни. Наконец, один из чайханщиков понял, чего мы хотим, и нашел водителя с машиной, который с горем пополам и за хорошее вознаграждение довез нас до места.
Тут надо, наверное, пояснить, что, во всяком случае, в глубинке многие праздники проводятся согласно узбекским традициям. В данном случае за накрытыми столами собрались исключительно мужчины. Женщины тоже будут праздновать, но потом, отдельно и не так пышно. Так получилось, что из русских мы были только вдвоем и мои коллеги узбеки усадили нас за один стол с ними. В результате, моя супруга стала единственной женщиной за столом среди мужчин. Остальные представительницы прекрасного пола вместе с детьми толпились чуть поодаль.
Во время застолья я несколько раз выходил покурить, и чтобы не оставлять жену одну, брал ее с собой. Каково же было наше изумление, когда выяснилось, что моя жена, оказывается, стала пользоваться большой популярностью …у детей. Детвора 6-9 лет ходила за ней буквально по пятам. Когда мы останавливались, они усаживались рядом на корточки и смотрели на нее во все глаза. Я на две минуты отошел поговорить с приятелем. Не успели мы закончить разговор, как моя супруга подошла ко мне с испуганными глазами и со словами: "Они меня трогают".
Оказалось, что две самые отчаянные девчонки и мальчишка решились осторожно пальцами, потрогать ее по спине, видимо для того, чтобы удостовериться, настоящая ли она. Как выяснилось позже, они очень редко в своей жизни видели белых женщин, да еще и с открытой спиной.
В какой-то из перекуров ко мне подошел один из гостей и, косясь на меня, стал говорить по-узбекски что-то моему коллеге. По глазам последнего я понял, что сейчас будет "шоу". Испросив у моего друга разрешения, он на русском языке объяснил, что не знает английского, и поэтому будет общаться со мной на русском через него, как через переводчика. Зная, что мы все работаем в известном зарубежном СМИ, он почему-то принял меня за иностранного журналиста (строго официально мы все ими и являлись, но только официально). Когда, наконец, мы были уже не в силах выдерживать строгие лица, я признался, что я тоже не понимаю английского и с русским у меня на много лучше. Уважительная мина на физиономии гостя сменилась замешательством.
- Ты русский?
- Да.
Он потихоньку выматерился по-узбекски и с надеждой спросил:
- Но ты из Москвы?
- Почему из Москвы? Из Ташкента.
Мат повторился погромче. Уже глядя не с замешательством, а с тоской он ухватился, как ему показалось, за последнюю "соломинку":
- Но жена ведь у тебя иностранка, правда?
- Нет, она тоже из Ташкента, из русского квартала.
В этот момент на гостя было жалко смотреть. Казалось, что его обманули в самом святом и просто наплевали в душу. Через одну-две секунды он матюгнулся уже в полный голос и вынес свой вердикт: "Ну и ладно, черт с тобой, что ты русский, черт с тобой, что ты из Ташкента. Все равно ты хороший мужик".
За три года до этого с тем же коллегой, поездку к которому я описал выше, мы поехали в командировку в Баткенскую область Киргизии. Это было в 2000 году, когда в горах республики появились боевики Исламского движения Узбекистана. Нам надлежало находиться на месте, сколько потребуется, и по возможности чаще передавать репортажи в ташкентский офис. На пограничный КПП мы приехали глубоко за полночь. До утра надо было остановиться в гостинице. Мы просунули в окошечко свои паспорта.
Немолодая русская женщина, которая принимает постояльцев, стала оформлять узбекский паспорт моего коллеги, а мой советский "серпастый-молоткастый" вышвырнула со словами "это не документ". Придя в себя от такого откровенного хамства только через несколько минут, я стал, что называется, "качать права". Я стал терпеливо объяснять, что срок действия советских паспортов продлен (не помню уже до какого года), тем более, что в паспорте стоит штамп российского посольства, удостоверяющий то, что я являюсь российским гражданином. Ответ последовал незамедлительно. Если я являюсь российским гражданином, значит я иностранец, а если я иностранец, то по принятому узбекским правительством закону, должен платить за все услуги на территории Узбекистана не в местной национальной валюте, а в американских долларах.
Надо сказать, что такой идиотский (другого слова не подберешь) закон, действительно, продолжительное время действовал в стране. Сейчас ни в России, ни, тем более в Узбекистане, об этом предпочитают не вспоминать - как никак, после Андижана опять "дружат домами", во всяком случае, до тех пор, пока с Каримовым не согласится "дружить" еще кто-нибудь другой.
Однако в Узбекистане всегда можно было со всеми "договориться", тем более с узбеками. Передо мной же сидела русская женщина, и на ее каменном лице не было написано ни тени эмоций, как будто она надела маску. Но дело в том, что у меня паспорт был "хитрый". Получив российское гражданство, я умудрился сохранить постоянную ташкентскую прописку, что юридически давало мне возможность пользоваться теми же правами, чем пользовались и узбекские граждане (исключая выборные процедуры в органы власти). Но может быть я и не прав. С моим паспортом всегда была путаница. Тем не менее, я обратил внимание женщины и на этот нюанс. Ничего не помогло. Я хотел спать и сдался. А платить я не хотел по той простой причине, что тогда в Узбекистане была колоссальная разница между официальным и "черным" обменными курсами доллара и в валюте я переплачивал в несколько раз. Но, повторяю, я хотел спать.
- Ладно, я заплачу. Сколько номер стоит в "баксах"?
- Но вы должны мне заплатить сумами (узбекская национальная валюта).
- Не понял?..
-Вы должны поехать в обменный пункт, обменять доллары на сумы, взять справку, привести мне сюда эти сумы вместе со справкой, потом я оформлю вам номер.
- Зачем такие сложности? Давайте я дам доллары вам и все, и на этом покончим. Вы же видите по документам, что я не проверяющий, а журналист, тем более иностранный. Никому об этих мелких нарушениях докладывать я не стану. Просто спать хочу. Если хотите, завтра коллега останется "в залог", а я поеду с утра искать обменник.
- Нет не положено, надо сейчас.
- Вы издеваетесь? Время - три часа утра! Какие в этом городе обменники в это время!!!
- Не хотите, как хотите.
Спали мы, разумеется, в машине. Я потом долго думал на эту тему. С такими взглядами на жизнь подобные люди устраиваются где угодно, причем, не на самых плохих должностях, как правило. А мы то, дураки, пытаемся помочь, хотя бы иногда кому-то, иногда сопереживаем и, все-таки, пытаемся войти в положение.
Утром мы перешли границу и поехали в Баткенскую область Киргизии. Те, кто бывал в тех местах, наверняка знают, что границы большевики в свое время нарезали так, что страны центральноазиатского региона уже пятнадцать лет не могут с ними разобраться. Поэтому по дороге мы по нескольку раз проезжали КПП границ одних и тех же двух государств.
В Баткен приехали уставшие, злые и голодные. Хотелось не столько есть, сколько спать. И произошло "дежавю", но только уже не со мной, а с моим дорогим узбекским коллегой. В главной гостинице города, где все удобства, в прямом смысле "во дворе", пожилая женщина-киргизка без труда оформила мой советский паспорт и вдруг изменилась в лице, когда увидела узбекский паспорт моего друга.
- А для вас другая цена.
Теперь уже опешил мой коллега.
- Но почему?
- У вас же в Узбекистане с иностранцев и с нас по-другому берут. Вот и я с вас беру по-другому.
- Но я журналист, я приехал в командировку, я не отвечаю за то, что делает узбекское правительство.
- Меня это не интересует.
Друг показывает на меня и говорит:
- Но он ведь тоже иностранец. Он - россиянин.
- Кыргызстан - это почти Россия. Он свой. А вы из Узбекистана. Вы - иностранец.
Только общими усилиями нам удалось сделать так, чтобы женщина сменила гнев на милость. Перед сном она спросила, что нам приготовить на ужин. "Бешбармак" (казахское национальное блюдо) ответили мы. Надо ли пояснять, что мы спали отнюдь, не в машине.
* * *
И что на самом-то деле есть менталитет? И какой он? "Советский" или "национальный"? Если Чехов по капле выдавливал из себя раба, то мы по капле выдавливаем из себя "совковость". А может зря? Например, в Узбекистане я всегда для всех был русским и, отличие от некоторых моих коллег, никогда не лил грязь на Россию. В России же я - азиат. И меня дико бесят здесь слова, типа, "чурка", "чучмек" и т.д., обращенные даже не ко мне. И порой лично мне с узбеком договориться и найти с ним общий язык легче, чем с русским, прожившим всю жизнь в России. Так кто мне объяснит, что такое менталитет?..
* * *
Об авторе: А.Дмитриев – псевдоним журналиста центрально-азиатского веб-журнала "Оазис". Статья написана специально для ИА "Фергана.Ру" 19.03.2007
|