Планета - Афганистан. Первая встреча

Увидев Афганистан своими глазами, вы понимаете, что никогда и ничего о нем не знали. На самом деле, ну что, скажите, мы знаем о нем? У большинства россиян образ этой страны складывается из сводок с места военных действий, жутких кадров, повествующих о жестокостях режима "Талибан" и скептических репортажей о том, как у Америки плохо получается выдать афганцам обещанное светлое демократическое будущее. До тех пор пока мой муж, афганец, не начал рассказывать мне о своей родине, я была уверена, что Афганистан - это пустыня с редкими кишлаками и частыми маковыми полями. Афганцев же я представляла исключительно бородатыми, хмурыми мужчинами, почему-то в чалме и обязательно с Калашниковым в руках. Первый раз сомнения в том, что моя картинка неверна, появились, когда я познакомилась с мужем и через него с другими афганцами. Я обнаружила, что без бороды они выглядят вполне цивилизованно, так же, как мы с вами. "Калаша" я тоже не обнаружила, как и воинственного нрава, который приписывают представителям этой нации. Потом муж в разговоре обмолвился, что у них, оказывается, есть горы. Тут, конечно, я вспомнила, что да, правда, горы быть должны, ведь в них прятался "панджшерский лев" - Масуд и его из пещер в этих горах никто не мог выбить. Значит, горы быть должны, по крайней мере, где-то в Панджшере. А еще муж утверждал, что его страна очень красивая. В общем, я заинтересовалась. Особенно после того, как, довольно долго проискав Афганистан на карте (географический кретинизм у меня с детства), обнаружила его вообще не там, где искала и раз в пять больше по размеру, чем ожидала. Начала расспрашивать мужа. Раньше-то я его больше о семье спрашивала, а не о стране. По мере его рассказов эта удивительная страна открывалась мне совсем с неожиданной стороны.

Но Афганистан такой, каким мне описывал его муж, был все-таки всего лишь страной его детства и юности. То, что я увидела, попав туда, как я думала, на постоянное место жительства - было другим. Не таким, как все мы представляем и не таким, как описывал мне муж. Правда, горы были. Из окна самолета я видела их и пустынные местности с редкими кишлаками, правда, до сих пор не знаю, где мы тогда пролетали. Я летела в Кабул ранней весной, поэтому внизу все было серым и мне казалось, что мои худшие предположения сбываются и что Афганистан - это пустыня и муж увезет меня в убогий кишлак, где я буду его четвертой, возможно любимой, женой. Хотя мы были тогда женаты уже три года и имели годовалого сына, мое доверие к любимому супругу уменьшалось по мере приближения Кабульского аэропорта. Вспоминались страшные истории и ужасные кадры из фильмов.

И вот под нами внезапно образовалась высоченная гряда гор, казалось, что снежные вершины расположились прямо под крылом самолета, так что можно достать рукой, а ход самолета казался подозрительно медленным. Мы ползли над снежными гигантами, и то, что раньше мне казалось горами, по сравнению с ними выглядело песчаными волнами пустыни. Объявили, что мы подлетаем к Кабульскому аэропорту. Там ждал меня муж, который уехал на месяц раньше, и его семья… Сердце замерло в ожидании долгожданной встречи. Самолет очень круто лег на крыло и вот, непонятно откуда, среди гор под нами образовалось открытое пространство. Мы заходили на посадку. Я завороженно наблюдала в иллюминатор, как с горы сорвалось и улетело облачко, и вот уже шасси сцепились с землей… Я смотрела в окно, и, еще не ступив на афганскую землю, чувствовала, что навсегда полюбила Афганистан. Каким он предстал мне? Нежным, солнечным, весенним. Когда я улетала из Москвы, там было тоскливое межсезонье, здесь же царило солнце надежды. Таким встретил меня Кабул два года назад. Надежда. Жизнь. Я вросла корнями в афганскую землю – как только мои ноги впервые ее коснулись, я пропиталась, стала частью этой страны – с первым глотком ее весеннего воздуха.

Возле трапа самолета меня встречал высокий седой старец – да, именно так, "старец", и никак иначе, можно назвать моего свекра. У него оказалась суровая внешность, но добрые и мудрые глаза, светящиеся тем особенным светом, который отличает глубоко верующих людей. Для меня не было проблемой, последовав совету мужа, поцеловать этому пожилому человеку руку, хотя в самолете мне казалось, что это будет самое трудное во всей поездке. Но это было так естественно, он вызвал во мне такое глубокое уважение, сразу и навсегда! До сих пор нет ни одного живого человека на свете, которого бы я так уважала, перед духом которого робела бы, больше, чем перед этим пожилым, высокообразованным, религиозным пуштуном.

Он проводил меня из здания аэропорта наружу, где меня ждали встречающие во главе с моим соскучившимся мужем. Меня представили свекрови. Она производила впечатление радушной, веселой женщины с нелегкой судьбой и сильным характером. Было видно, что в молодости она была очень красива. Еще была орава малышни, как потом оказалось - моих племянников.
>Свекрови я поцеловала руку, после чего мы расцеловались, в Афганистане принято между женщинами здороваться троекратным поцелуем. С мужем же мы поздоровались только кивком головы, выражение каких-либо чувств между супругами на людях не принято, даже смотреть друг на друга надо бесстрастно и только в случае необходимости. Так что, несмотря на то, что мы очень соскучились, поздоровались по-настоящему мы часа через три после встречи в аэропорту.

Пока ехали до дома, я Кабул не очень разглядела. Несмотря на раннее утро, народу на улицах было довольно много, но, как и в аэропорту, преимущественно это были мужчины. Женщин на улицах не много. Кабул, как он есть, я разглядела позже, поэтому и описывать буду его потом, суммировав все виденное в единую главу. Всю дорогу малышня на меня таращилась, а я на них, потому что только их я не стеснялась. Свекровь же всякий раз, поймав мой взгляд, ласково улыбалась. Подъехали к дому и выгрузились, а когда вошли, получилось, что муж забыл мне рассказать о процедуре встречи новой жены у дверей нового дома. А именно: меня осыпали блестками и закидали орешками в сахаре и конфетами. При этом у всех были очень радостные лица, я же была… слегка шокирована. Потом меня представили всему семейству, братьям мужа полагалась пожать руку, с женщинами расцеловаться. Все были очень радостными и всячески демонстрировали мне свое расположение. Месяца два после приезда я была в доме на положении гостя, и это было очень приятно. Все старались мне угодить. Братья постоянно спрашивали, не нужно ли мне что-нибудь, и хватало намека, чтобы они помчались на рынок, выполнять мои пожелания. Общаться полноценно я могла только со свекром и одним из братьев - Сулейманом, т.к. только они владели в семье английским. С главой семьи разговаривать я стеснялась, а вот двадцатилетний Сулик взял надо мной прямо-таки шефство и целыми днями меня опекал, развлекал и советовал, как стоит и как не стоит себя вести. Еще с первого же дня сложились прекрасные отношения с младшей невесткой, большеокой, спокойной и ласковой Палвашей. В общем, мне не было слишком уж одиноко с моими новыми родственниками.

После вручения купленных в Москве подарков мы с мужем наконец-то смогли подняться в свою комнату. Меня провели по всем помещениям в доме и предложили выбрать, где я хотела бы жить. Муж же настоятельно порекомендовал мне выбрать одну из комнат, как потом оказалось, нам и предназначенную, остальные были уже заняты. Но так как муж мой второй по старшинству из братьев, то освободили бы нам ту комнату, которую мы пожелаем. Однако наша комната мне очень понравилась, она была большая и красивая. На две стены были огромные окна, почти до пола. Потолок был подвесной, деревянный, украшенный узорчатой плиткой. Не было только люстры, так как свет, каждый вечер на три часа, появился недавно, поэтому во всех комнатах висели сиротливые лампочки без абажуров.

У родителей мужа было тринадцать детей, все братья мужа проживали в одном доме, сестры были замужем и жили в домах мужей. Итого получалось, что в нашем доме шесть братьев мужа, две невестки, шесть детей и родители. Для меня это была огромная толпа. Запоминала я, как кого зовут, два месяца - взрослых и полгода - имена детей. Долго побыть с мужем наедине в этот день нам не удалось, т.к. начали приходить гости, чтобы приветствовать новую жену. При этом если приходящие оказывались не самые близкие родственники, то мужчины и женщины сидели в разных комнатах, и мне было очень одиноко без мужа. Я не понимала ни слова, так как на пушту знала только: "я тебя люблю". А английским пуштунки не владеют. Но в этом было и свое преимущество, шансы ляпнуть что-то лишнее равнялись нулю. Так вот я и сидела молча, да улыбалась всем ласково, это я умею. А они, вполне искренно, улыбались мне.

Тут стоит заметить, что сидели мы на полу. Вообще жилища афганцев выглядят изнутри очень своеобразно, причем все комнаты более или менее одинаково. В основном полы застелены коврами, вдоль стен лежат матрасы, обшитые красивой тканью, на которых стоят подушки, их сидящие подкладывают себе под спины, для удобства. Мебели минимальное количество, например один шкаф, в котором выставлены посуда и сувениры. Содержимое шкафа – показатель обеспеченности семьи. Или тумба под телевизор, вот и все. Почти в каждой комнате в углу находится сооружение, которое я вначале не могла идентифицировать – впоследствии оказалось, что это завязанные в узел постельные принадлежности, которые распаковывают ночью. Носильные вещи же хранятся в металлических сундуках, которые стоят в жилых комнатах один на другом или в кладовых, а не никак не в шкафах. Причем в сундуках все лежит также завязанное в узелки из платков. Вообще-то, это максимум того, что я разглядела в первые дни. Дней пятьдесят я сидела целыми днями, как на выставке, и улыбалась приходящим гостям. Все родственники были обязаны прийти приветствовать меня. Но приходили и те, кто не обязан любоваться на русскую жену. Сидеть на полу, сложив ноги "по-турецки", с непривычки не очень удобно и долго высидеть тяжело. Но я и не обязана была сидеть постоянно. Поздоровавшись с вновь прибывшими гостями и посидев минут двадцать, я уходила в свою комнату, но очень скоро приходилось возвращаться, т.к. подходили новые гости или уходили старые, и надо было целоваться на прощание. За дни встречания в доме побывало человек пятьсот, не меньше. Все приносили небольшие подарки для меня и ребенка и отдавали их свекрови. В первые же дни родители мужа вручили мне свадебные подарки, много материала для шитья одежды, обувь, и, разумеется, золото. В один из дней мы со свекровью, которую я называла "мури" - "мама", поехали к портнихе, которая сняла с меня мерки, и взялась шить мне наряды.

Все эти праздничные для семьи дни на кухне зашивались с работой две невестки, которым помогали молодые дочери близких родственников, присланные специально как помощницы. Мне ничего делать не давали вообще. Как я поняла потом, этому надо было радоваться, так как после праздников оказалось, что я, как новенькая, должна теперь работать больше всех по дому. Но я-то этого не знала и думала, что мне просто боятся доверить мытье посуды, или не верят, что я могу подметать веником…, поэтому настойчиво пыталась пристроиться к веренице помогающих. Да и скучно было ничего не делать. Афганок это очень удивляло, они-то знали, что ждет в доме новую жену впоследствии и уж в свои-то "праздничные денечки" и пальчиком наманикюренным старались не шевелить. Поэтому все думали, что я хорошая, глупенькая и работящая. Хм… это вообще-то не про меня, что и выяснилось впоследствии.

Примерно через месяц после нашего приезда был день, когда были приглашены человек двести из близких родственников на торжественное угощение в честь моего приезда. Это был для меня нелегкий день, т.к. все приходили и поочередно садились в комнате, и если я отлучалась, то придя обратно, не знала с кем я уже поздоровалась, а с кем нет. Женщин было очень много, и все казались мне похожими друг на друга. Наши же домашние были заняты приемом гостей, и помочь мне было совсем некому. Почти все приходили в парандже – покрывале, полностью скрывающим лицо и фигуру женщины, под нею же оказывались праздничные, красивые и яркие наряды, а у молодых женщин – макияж. Также все гостьи были обильно увешаны золотыми украшениями. Через некоторое время оказалось, что места для сидения виновницы торжества, меня то есть, уже нет ни в одной комнате. Зад поднял – место потерял, а я же выходила всех встречать. В общем-то, я даже обрадовалась, что сидеть мне негде и пошла к себе в комнату, откуда меня выудили, чтобы прощаться с гостями, но я была уже отдохнувшая, хоть и голодная, и с новыми силами пошла целовать новоиспеченных родственников. Удивительным было то, что уходящие поздравляли не только меня с приездом, но в большей степени семью мужа с "приобретением", к тому времени я уже знала что "мубарак" означает "поздравляю", так вот, все целовали мою свекровь и поздравляли ее. Приход новой жены в дом - самый большой праздник и знаменательное событие в любом афганском доме.

Дней через пятьдесят после приезда поток гостей начал иссякать. Тут-то я порадовалась, было, но оказалось, что теперь все близкие родственники будут готовить в своих домах торжественные встречи для меня и надо ходить ко всем обязательно, чтобы не обидеть. Пришлось ходить еще месяца полтора. Там место мне выделяли особенное, сажали с мужем во главе "стола", и подарки дарили дорогие, в основном опять-таки материал на одежду. Ее там чаще шьют, чем покупают готовую. Ходили мы, невзирая на высокую температуру у меня. Акклиматизация и у меня и у ребенка проходила тяжело. Но отказаться прийти в гости, где все устроено ради тебя, нельзя ни в коем случае. Так что пили таблетки, снимали жар и шли улыбаться. В каждом доме при входе меня осыпали блестками и закидывали орешками, но меня это уже не удивляло, разве что неприятно было, если в глаз попадали…

Вот так встречал меня Афганистан. Стоит отметить то, что я не афганка, вызывало позитивное любопытство, а никак не агрессию, как можно было бы предположить. Более того, по меркам афганцев я считалась очень красивая. Вот уж о чем я мечтала в полной комплексов юности, так это о славе первой красавицы - сбылась мечта. Моя слишком белая, даже по европейским меркам, кожа, которую я всегда тонировала более темным кремом, оказалась невероятно красивой. Муж запретил мне затемнять ее. >Афганки помешаны на отбеливании своего замечательного цвета лица. Мои серо-зеленые (если честно - большие) глаза, там опять-таки оказались на пике моды. Их женщины в основном кареглазые или черноглазые. И… вот уж не подумала бы никогда, но мои маааленькие узкие губы, основной предмет моей неуверенности в личной привлекательности, опять-таки были там на высоте. Сумасшедшие афганские женщины свои большие, красиво вырезанные губы уменьшают с помощью косметических средств. Там так не носят.… Ну, а мой лишний вес (74кг) – лишним в замечательном Афгане не считался, меня там можно было отнести к разряду худышек. Так вот и оказалось, что новая жена дома Бахадори - красавица небесной красоты. А красота женщины в Афганистане показатель высокого положения семьи в обществе и достатка. Так что я не посрамила наше семейство, и из трех невесток была признана самой красивой. Муж, как вы понимаете, был в восторге и мой рейтинг в его глазах взлетел до небес. И там, на небесах, устроился, к великой пользе для наших с ним личных отношений.

Вот так прошла моя встреча с Афганистаном – дикой, красивой и непонятной… нет, не страной, планетой. Другой планетой, где все по-другому, и поэтому не стоит оценивать ее нашими земными мерками. И остается только радоваться, что хотя мы такие разные – все-таки мы вместе. И удивляться, надо же – инопланетяне, а как на нас похожи. И, правда, похожи!

Наталья Бахадори – Кабул
23.03.2007