Два дня из жизни мардикора
Корреспондент "АП" меняет профессию
ПРОФЕССИЯ: мардикор
ТРЕБУЕТСЯ: умение обращаться с любыми видами строительных инструментов, коммуникабельность, чувство юмора, непритязательность в быту и отсутствие чувство голода.
СТРАНА: Таджикистана

Биржа труда "Дехконбозор"
ПОНЕДЕЛЬНИК, 9.20 утра.
>Рынок "Дехконбозор" на Гипроземе. Здесь каждый день собираются наемные разнорабочие. Небо пасмурное, периодически накрапывает дождик. Народу сегодня собралось много – около ста человек, хотя обычно здесь можно увидеть не более пятидесяти. Но из-за плохой погоды заказов мало и люди которые раньше уходили на объекты сегодня не найдя ее остались на базаре. На зубцы арматурной ограды повешены сумки и сетки, в которых уложена рабочая форма и необходимые инструменты. Хозяева вещей сидят рядом.
Пока нет заказчиков, мардикоры развлекают себя беседами.
- Я один раз замуровал под стяжку в доме у заказчика тухлое яйцо, - вспоминает один. – А когда хозяин отказался заплатить мне за работу, я проткнул отмеченное место булавкой.
Через несколько дней в этой комнате просто нельзя было находиться. Хозяин разыскал мардикора и согласился заплатить положенную сумму в обмен за устранение яичного благоухания.
- Правда, потом он все-таки меня пару раз ударил, - грустно закончил рассказчик
Вновь начал накрапывать дождик. Мужики как-то ссутулившись поплотнее придвинулись друг к другу. Один, как бы невзначай вытащил из кармана вполне приличный мобильный телефон и стал вертеть им. Не заметить трубку было нельзя.
- Можно позвонить, мне срочно надо? – попросил стоявший рядом с ним мужик, которого все звали Махмад - не бойся я больше десяти секунд говорить не буду.
- Денег на счету нет, а телефон так, для красоты, - слегка смутившись объясняет хозяин аппарата. Одет он в спортивную форму, сверху старенькая куртка, видавшая виды шапка еле прикрывает голову.
Разговоры прекратились, сонно глядя по сторонам, разнорабочие терпеливо ждут. Работодатели приходят разные. Кто-то "круто" подъезжает на машине, кто-то приходит пешком. Как только в поле видимости появляется потенциальный хозяин мардикоры все как по команде просыпаются. Начинается толкотня – каждый желает наняться на работу. "Кто нужен? Какая работа?" - только и слышится со всех сторон. "Траншею копать. Четверых достаточно", - отвечает работодатель. "Слушай, Раис, мои молодцы все здоровенные, вмиг все сделают", - примерно так говорит каждый. "Раис" выходит из машины, деловито оглядывает рабочих. "Нужны работящие" - подчеркивает он. После небольшого "кастинга" наниматель выносит вердикт: "вы подойдете", - обращается он к только что презентовавшему своих молодцов парню. Договорились что за работу будет выплачено 200 сомони. Подумав о не очень радужной перспективе еще черт знает сколько времени проторчать под дождем, я шепнул на ухо бригадиру, что согласен пойти с ними за пол цены – 7 сомони. Мой новый шеф - Зариф, не долго думая, согласился.

"Земля, как гранит…"
МЕСТО работы находилось поблизости. Не проехав и километра, мы оказались рядом с плановыми домами, большинство из которых было перестроено по-новому. Были тут и шикарные одно- и двухэтажные дома, и пришедшие в упадок барачные сооружения.
Хозяева нескольких домов решили провести к санузлу пятиэтажных секций свои канализационные трубы. Именно для этого и требовалась прорыть траншею. Фронт работы, по оценке шефа, тянул дней на пять.
Приступили к работе. Мне досталась кирка, другим лопаты и лом. Долбить нужно было землю покрытую двумя слоями асфальта, под ним была спрессованная земля вперемешку с камнями. "Блин, земля как гранит", - думал я про себя уже изнемогая после часовой долбежки. Я и раньше не был белоручкой, но так серьезно напрягаться мне еще не приходилось. Очень хотелось пожалеть себя, бросить все и вернутся в редакцию. Скажу, что работал весь день, никто ж проверять не станет. Но, разозлившись на себя за минутную слабость, вновь схватил кирку. Открылось второе дыхание. Пошла работа.
Во время коротких передышек говорили о разном. Любимая тема о знакомых, отправившихся на заработки в Россию. Общее мнение: там тяжело, но можно хорошо заработать.
В любом коллективе есть свои говоруны, и этот не был исключением. Самый молодой в команде двадцати двух летний Хуршед рассказывал обо всем, что где-то, когда-то слышал или видел.
- Вот вчера Фируз рассказывал, ну ты его знаешь Адхам, он сын акаи Рахмата, так они работают на стройке в военном городке, получают пятнадцать сомони в день. А работа – одно название что работа. Подметут, переставят, погрузят, разгрузят. Тяжелого ничего.
Его рассказ можно и не слушать. Это как телевизор или радио, которое ты не смотришь и не слушаешь, но и не выключаешь, потому что как бы без него скучно.
Самый старший среди нас молчит и упорно работает лопатой. Во взгляде его какая-то отрешенность, но тело продолжает производить механические движения, будто двигается машина, а не человек. Он вроде бы не слышит ничего, его мысли далеко, а может и не думает ни о чем, кто его знает?
К концу рабочего дня удалось прокопать почти 30 метров, мардикоры решили, что за пять дней такой изнурительной работы 200 сомони слишком маленькая сумма и потребовали повысить плату. Шеф аргументировал свои доводы тем, что никто меньше чем за двойную плату не возьмется за эту работу. После небольших дебатов, пришли к выводу, что 350 сомони вполне устроят участников данной концессии. Каждая из вовлеченных в торг сторон думала о другой не очень лестно. Но вслух ничего обидного сказано не было.

"Наемник" престижнее, чем "мардикор"
ОТ Хуршеда я узнал, что на Гипроземе, в военном городке, где размещается российская военная база в строительстве прокуратуры и общежития для военных используют труд мардикоров. Надеясь трудоустроиться на более легкую работу, я предупредил своего "шефа" что больше не приду, а мою долю он может поделить с другими.
На следующий день я был на месте. Мне повезло. Как раз сегодня должно было состояться открытие офицерского общежития, все ждали высшее начальство. И как это обычно бывает, в ожидании шефов творилось что-то невообразимое, люди бегали, суетились, ни на кого не обращали внимания. Меня в этой суете приняли за нового разнорабочего. К счастью подготовился к этому репортажу я со всей тщательностью – отрастил бородку, нацепил старые джинсы, порванные кроссовки и потертую временем плащевку.
Уже внутри я встретил старых знакомых по "Дехконбазару", были тут и солдаты.
- "Хой, наемники нави? Ердам кун. Ки овардакут? Валедя?" ("Эй, новый наемник? Помоги. Тебя кто привел, Володя?"), - какой-то бородач хлопнул меня по плечу.
Не зная что ответить, я пробурчал что-то невнятное, похожее сразу и на "да" и на "нет". Бородач и еще несколько рабочих ставили брезентовые ограждения, чтобы скрыть с глаз гостей лежавший неподалеку строительный мусор. Когда дело было сделано бородач, которого звали Ильхом сказал мне покровительственно: "Будешь работать со мной". –
- А почему вы меня назвали наемником?, - спросил я
- Так более престижно, - задумавшись на секунду, ответил мой новый шеф.
Акаи Ильхом принадлежал к постоянным "наемникам", то есть тем, кто приходит изо дня в день и выполняют любую порученную работу. Получают они за свой труд обычно 17 сомони в день, пятнадцать наличными, два сомони в счет обеда. Иногда, если приходится работать допоздна, им платят больше. Постоянных наемников на этой стройке всего лишь пять человек. Раньше им платили по 20 сомони, но, видно, самая трудная работа кончилась, и плату понизили. Но наемники довольны. В месяц у них выходит порядка 400 сомони (в выходные не работают). Некоторые рабочие умудряются даже откладывать - на свадьбу детей или на билет в Россию. Возраст наемников - от 17 до 60-ти.
Полдня мы убирали мусор, таскали трубы, подметали, в общем - наводили блеск и красоту к прибытию генерала. Когда должна была начаться сама церемония открытия общежития нам приказали идти на строительство другого объекта и там продолжить работу. Оставались на празднике только военные.
За второй день я тоже ничего не заработал, хотя такой цели изначально и не было. Да и можно ли назвать заработком те деньги, которые платят за такой рабский труд. Мне было искренне жаль этих бедных трудяг, которые вели ежедневную изнурительную борьбу за выживание. Прощаясь я спросил Ильхома, почему он не поищет другой работы, получше. Он посмотрел на меня так будто я сморозил невиданную глупость:
- А где ее найти, работу-то?
Я молча кивнул и отправился домой. Спать.
Шараф МАДАЛИЕВ,