Даже если сделки по освобождению заложников не было, Иран показал бессилие Запада

Как разобраться в противоречивых чувствах, которые мы испытали, когда Иран отпустил 15 незаконно захваченных британских моряков и морских пехотинцев?
Во-первых, конечно же, стоит признать, что противоречивые чувства – единственное, что нам осталось. Как англичанин, некоторое время живущий в Америке, я в первую очередь считаю, что это было национальное унижение.

Это было видно по лицу Тони Блэра: он понял, что проиграл в борьбе за общественные симпатии религиозному фанатику-психопату. Его втянули в противостояние (если использовать самое безобидное слово) с бессовестным бандитом, который помогает убивать британских солдат в Ираке.

У заложников, которым угрожали расправой, не было выбора, кроме как пойти на минимальное сотрудничество с захватившими их людьми. Можно было обойтись без костюмов в стиле мальчиковой группы с какого-нибудь "Евровидения", в которые их нарядили для шоу, однако я совершенно не хочу осуждать моряков, попавших в плен к стражам исламской революции в этой непредсказуемой теократической стране.

В воздухе повис другой вопрос:
>почему и как такие молоденькие и недостаточно вооруженные рекруты были посланы на фронт этой глобальной войны? Королевскому флоту еще предстоит ответить на многие вопросы. В любом случае, для флота это был довольно бесславный час. Что бы сказал адмирал Нельсон о таком проявлении некомпетентности и покорности? Эти слова точно были бы непечатными.

И все же я испытал огромное облегчение, когда противостояние разрешилось и юные заложники вернулись домой. Разве кто-нибудь в здравом уме чувствовал иначе? Их пресс-конференция укрепила подобное ощущение. О поддержке солдат всегда говорят много, особенно в Америке. Но иногда эта поддержка означает, что нужно понять их с человеческой точки зрения, а не воспринимать исключительно пешками в политической игре.

По словам моряков, им завязывали глаза, инсценировали расстрел, лишали одежды и грозили, что на семь лет отправят в иранскую тюрьму. Не знаю, как бы я поступил на их месте. И конечно, если бы одна-единственная лодка с легко вооруженными моряками на борту стала причиной полномасштабной войны Запада с Ираном – это было бы далеко не лучшим в настоящий момент. С моей точки зрения, моряки поступили правильно.

А вот правильно ли поступили правительство Блэра и администрация Буша? Естественно, публика скептически встретила утверждения о том, что освобождение заложников, по словам Блэра, было достигнуто "без каких-либо сделок, без каких-либо переговоров, без каких-либо соглашений любого рода". Этот скептицизм тоже можно понять.

Государственные СМИ Ирана сообщили, что иранский дипломат получит право встретиться с пятью иранцами, арестованными в Эрбиле – к вопросу об их судьбе внимание приковано вот уже несколько недель. А один из иранских чиновников, Джаляль Шарафи, также арестованный в Ираке два месяца назад, во вторник вернулся в Тегеран. Занятное совпадение. В пятницу в газете The Washington Post журналист-неоконсерватор Чарльз Краутхаммер, имеющий обширные связи, похвастался, что "именно действия американской стороны привели к разрешению ситуации". А на неделе вице-президент Дик Чейни сообщил радиостанции ABC News, что "не знает", стоит ли за этим какая-то сделка. Такой уход от ответа как минимум примечателен.

Тем не менее, когда и Тегеран, и Лондон утверждают, что сделки не было, становится очень сложно вычислить, что же произошло на самом деле. Возможно, мы еще многие годы не узнаем всех подробностей. Но вот последствия происшедшего для глобальной войны с террором до сих пор ощущаются и продолжат играть свою роль в ближайшие недели. Как мне кажется, для американцев данный эпизод стал показательным, поскольку продемонстрировал положения дел в идущей войне.

Первое, что нужно сказать: большинство американцев не проявили особого интереса к кризису. К пятнице он уже сошел с первых полос газет. Проведя собственный опрос мнения вашингтонской элиты, я поразился, что очень многие не потрудились даже сформулировать собственного отношения к случившемуся. В чем-то это должно стать напоминанием для Великобритании.

Авторитарные неоконсерваторы использовали этот инцидент, чтобы раскритиковать британскую слабость и приписать разрешение ситуации Америке. Другие британские союзники с насмешкой отреагировали на трусливое поведение своего ближайшего союзника. А все остальные практически не заметили случившегося.

Но был и другой ответ. Американцы, активно участвующие в спорах о войне (здесь речь идет не о твердых сторонниках Чейни и Буша и не об антивоенных радикалах), усмотрели в происшедшем нечто новое. Они увидели действенную, сложную и тайную дипломатию. Не думаю, что кто-то питает иллюзии по поводу природы тегеранского режима – это жалкая, бесчеловечная теократия. Но многие американцы, не входящие в ближайшее окружение Буша, уловили еще один важный факт: катастрофа в Ираке заметно снизила возможности США по влиянию на Иран.

Если бы этот инцидент усугубился и послужил поводом к войне (а захват чужих военных – классическая отправная точка для войны, если стороны к ней стремятся), то, стоит честно признать, США были бы не готовы к конфликту.

Не до конца ясно, нанесут ли бомбовый удары по атомным объектам Ирана реальный вред ядерному потенциалу страны или лишь усилят позиции тех представителей тегеранского режима, которых нам нужно ослабить. Более того, если Тегеран стал бы поддерживать шиитские группировки в войне против американских сил в Ираке, то вся стратегия Буша по усилению войск в Ираке захлебнулась бы в хаосе начавшегося с новой силой межконфессионального насилия.

Также неясно, что случилось бы с американским государством, если бы США в этот момент напали на Иран. Я полагают, что в стране начался бы конституционный кризис, и в разгар боевых действий конгресс пришел бы к положению, когда большинство, достаточное для преодоления вето, выступает против верховного главнокомандующего. Это нанесло бы колоссальный ущерб Америке и внутри страны, и на международной арене.

Ни один разумный человек в Белом доме – а мы продолжаем надеяться, что несколько подобных людей там пока осталось, – не стал бы так рисковать. Горькая истина состоит в том, что в настоящий момент у Запада не было иного выбора, кроме как пойти на сделку и стараться сохранить при этом хорошую мину. Для Вашингтона это так же верно, как и для Лондона. Настолько сильно мы зажаты со всех сторон – зажаты вследствие действий Буша.

Другая неприятная истина состоит в том, что США не могли в этом случае активно апеллировать к Женевским конвенциям. Обращение с британскими моряками и морскими пехотинцами стало серьезным нарушением конвенций: им угрожали расстрелом, демонстрировали в СМИ и подвергали унижениям. Все эти действия противоречат Женевским конвенциям.

Но сами США допускали куда большие злоупотребления в войне с террорам. Причем злоупотребления эти происходили в зонах боевых действий, например в Ираке, про которые даже Дональд Рамсфельд не говорил, будто там не действуют конвенции. Существует документ за подписью президента, где он велит обращать меньше внимания на Женевские конвенции, притом что США из них не выходили. Этот инцидент с пугающей ясностью показал, что политика Буша по отношению к пленным нанесла огромный ущерб долгосрочной идейной войне против исламистов.

Отсюда можно сделать очевидный вывод: военные действия против Ирана в обозримом будущем не являются эффективным вариантом. И потому в определенный момент могут стать неизбежными попытки вести с Тегераном переговоры по ограниченному кругу вопросов. Если бы не небрежные действия в Ираке, всего этого не было бы. По сути, реальной причиной для освобождения Ирака и насаждения там демократии была попытка уменьшить влияние настоящей угрозы – Ирана. Но получилось совсем наоборот: неудача в Ираке сделала Иран гораздо сильнее. Более того, из-за того, как Буш обращается с пленными, не говоря уже об оккупации и негативном отношении общественности к войне, Запад лишился возможности говорить о высоких моральных идеалах.

Любого британского или американского патриота подобное положение приведет в ярость. Любого, кто выступает против исламистских диктаторов, это деморализует. Но это жуткая реальность, с которой нам приходится иметь дело. А в результате терпеливая дипломатия, которую Великобритания продемонстрировала на прошлой неделе, заставила некоторых американцев считать, что в будущем война будет вестись именно по такому сценарию.

Сейчас Пасха, и всем хочется надеяться на лучшее. Но это обратная сторона медали, и как минимум в ближайшее время она никуда не денется.

Эндрю Салливан
The Times
9.04.2007