Формат нефтяного диалога России и Казахстана сегодня

Сегодня средства массовой информации практически в один голос твердят о некотором охлаждении отношений между Россией и Казахстаном. При этом причиной указываются именно расхождения в области энергетической политики. Так ли это на самом деле? В каком направлении трансформируется энергодиалог двух государств-экспортеров? При этом вопрос о "температуре" дружеских российско-казахстанских объятий оставим в стороне, как заведомо спекулятивный.

Начнем с того, что Россия и Казахстан - крупнейшие экспортеры углеводородов в мире, и только по этой причине они автоматически становятся конкурентами. Избежать столкновений интересов можно только одним способом – поделить рынки сбыта и, соответственно, маршруты транспортировки. Официально все отношения в нефтегазовой отрасли двух стран регулируются межправительственным соглашением, подписанным в 1993 году. В 2002 г. в Санкт-Петербурге в ходе двусторонней встречи президентов Казахстана Нурсултана Назарбаева и России Владимира Путина подписано межправительственное долгосрочное соглашение о транзите казахстанской нефти через территорию России. Дело в том, что Нурсултан Назарбаев несколько лет назад предлагал Владимиру Путину, чтобы Россия взяла на себя западные маршруты, а Казахстан - восточные, но получил лишь улыбку в ответ. Видимо после этого, Казахстан счел свои обязательства перед стратегическим партнером выполненными, и начал моделировать собственную диверсифицированную систему маршрутов. Так был претворен в жизнь проект казахстанско-китайского нефтепровода Атасу-Алашенькоу, Казахстан подключился к системе Баку-Тбилиси-Джейхан отрезком Актау-Баку. Сегодня разрабатывается ряд новых проектов.

>Единственным совместным проектом стала нефтепроводная система Каспийского трубопроводного консорциума, относительно которого с огромным трудом было принято решение о расширении. Достаточно долго против расширения системы КТК выступала российская сторона, которой принадлежит самая большая доля в консорциуме – 24% (Казахстану принадлежат 19%). Российские власти "сомневаются в рентабельности проекта и в экономической эффективности схемы его финансирования". Однако Каспийский Трубопроводный Консорциум в первом квартале 2007 года увеличил объем отгрузки нефти на экспорт на 13,2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Что касается "старых" маршрутов системы Азия- Центр, то, к примеру, объем транзита нефти по системе Атырау - Самара 30 марта этого года был закреплен на уровне 15-ти млн. тонн в год сроком на 5 лет. Кроме того, Россия подержала предложение Казахстана об увеличении транзита по этому маршруту до 20-25 млн. тонн в год.

При анализе двусторонних отношений в энергетической сфере важно учитывать, что, по словам казахстанского руководства, из 52 миллионов тонн казахстанской экспортируемой нефти более 41 миллиона тонн проходит транзитом через территорию России (однако, по данным российских информационных агентств, транзит казахстанской нефти в минувшем году составил всего лишь 18,8 млн. тонн, т.е. почти треть добытой в Казахстане нефти ). При этом Президент РК уверяет, что "если Россия будет способна транзитом прокачивать еще больше казахской нефти, мы готовы увеличить объем прокачки в этом направлении экспортной нефти". Здесь же, однако, Назарбаев отметил, что Казахстан будет развивать другие нефтегазовые маршруты (имелось ввиду увеличение поставок в Китай), "но это будет не конкуренция России, а коммерческая разумность в выстраивании отношений с другим соседом". Здесь же Нурсултаном Абишевичем было отмечено, что Казахстан строит свои отношения с Россией "на основе добрососедских и деловых партнерских отношений". В принципе сомневаться в искренности слов казахстанского президента нет никаких оснований, и в подтверждение тому - объемы товарооборота, сотрудничество во многих отраслях, общественно-культурные связи и т.п.

Китайской направление – это особый вопрос для России. Часть экспертов полагают, что Россия может потерять статус лидера в поставках нефтепродуктов на азиатские рынки, причиной чего станет нынешнее снижение темпов роста добычи нефти. По их мнению, если такая тенденция будет сохраняться, то в ближайшее время главным поставщиком сырья на азиатские рынки станет Казахстан. Другая часть экспертов полагает, что ситуация коренным образом изменится с введением в эксплуатацию нефтепровода Восточная Сибирь – Тихий Океан (ВСТО). По прогнозам, Россия с пуском ВСТО сможет занять около 5-6,5 % азиатского рынка. Решение этого вопроса осложняется тем, что до сих пор нет принципиального решения по ответвлению от ВСТО, что, к примеру, весьма расстраивает китайскую сторону. Большинство специалистов объясняют позицию России следующим образом: соперничество Китая и Японии за нефть из этого маршрута могут позволить получить ей более выгодные условия по экспорту нефти в Китай. Однако, пока Россия ждет бонусов, Казахстан может занять наиболее интересные секторы китайского рынка. Но, судя по всему, "Транснефть" уже дала понять, что ответвление ВСТО на Китай будет построено.

В целом, отношения Казахстана и России в нефтяной отрасли расцениваются по-разному. Так, по словам Ебергена Салыкова, "складывается впечатление, что Москва и Астана, продолжая обмениваться любезностями, в сфере внешнеэкономических сношений зачастую принимают подрывающие интересы друг друга решения". Так ли это на самом деле? Возможно это не более чем жесткий переговорный процесс, сопровождающийся мягкой публичной игрой. И эта тактика не самая худшая.

Но вышло так, что изначальные, годовой давности, обещания Н. Назарбаева увеличить объемы нефти, транспортируемой через Россию, в июне 2006 года сменились решением присоединиться к системе Баку-Тбилиси-Джейхан (не без давления основного лоббиста этого проекта - США), обходившей и Россию, и Иран. При этом Астана всячески подчеркивает свое желание принимать самостоятельные решения относительно собственного нефтеэкспорта.

Однако до сих пор экспертное сообщество недоумевает, почему Россия так спокойно отнеслась к присоединению Казахстана к системе БТД, тем более, что сроки подписания договора о присоединении совпали со сроками пребывания Президента Путина в Казахстане и соответственно личными встречами двух глав государств. Ряд экспертов полагает, что такая спокойная реакция России связана с тем, что российская сторона не намеревается включать Казахстан в число акционеров проекта Бургас-Александропулис, который по сути является продолжением системы КТК (маршрут Тенгиз-Новороссийск), соглашение по которому подписано недавно в Афинах между Россией, Болгарией и Грецией. Это при том, что еще в 2002 году Казахстан заявлял о намерении участвовать в этом проекте. В ответ на это "проигнорированная" Москвой Астана якобы намеревается возобновить переговоры об аверсном использовании системы Одесса - Броды с продлением трубы до Плоцка. Свидетельством тому может служить недавний визит польского президента в Казахстан.

Таким образом, сегодня на казахстанские ресурсы заглядывается и Польша, стремящаяся снизить свою зависимость от российских поставок. Польский нефтяной концерн PKN Orlen озвучил желание приобрести в Казахстане довольно значительный объем добывающих активов. Однако, если учесть, что именно PKN Orlen помешал НК "КазМунайГаз" приобрести НПЗ в Литве, то вряд ли Польше следует рассчитывать на "теплый прием" здесь, к тому же это может вызвать нарекания со стороны России. Для большинства специалистов в этой связи пока не ясно, насколько Казахстану может быть интересна такого рода диверсификация. Большим вопросом для Польши остается возможность транспортировки казахстанского сырья. Хотя в целом именно такого рода диверсификация является целью номер один для нефтяной отрасли Казахстана.

Теперь коротко о других примерах некоторого "недопонимания" между Россией и Казахстаном в энергетической сфере. В октябре 2006 года Россия и Казахстан подписали межправительственное соглашение о создании СП (ОАО "Газпром" и НК "КазМунайГаз") на базе Оренбургского ГПЗ для переработки газа Карачаганакского месторождения. При этом российская сторона в качестве своей доли в создаваемом СП вносит активы этого завода, Казахстан же заплатит за 50% долю в СП – 350 млн. долларов, кроме того стороны инвестируют по 250 млн.долларов в модернизацию Оренбургского ГПЗ. Однако уже в марте этого года Правительство РК и НК "КазМунайГаз" заявили о необходимости повышения цены на карачаганакский газ, который планируется поставлять на создаваемое СП по сравнению с первоначально определенной ценой. Учитывая тот факт, что цена переработанного газа, идущего на потребление в казахстанские регионы опять же будет выше, правительство распорядилось построить в этих областях мини-ГПЗ для снижения зависимости от оренбургского газа.

В этом ключе достаточно интересным выглядит предложение Минпромэнерго построить нефтепроводную перемычку Тихорецк-Кропоткин, которая могла бы соединить трубу КТК (Тенгиз – Новороссийск) с системой Баку-Новороссийск, принадлежащей российской "Транснефти". Это предложение было озвучено также в октябре 2006 года и связано, скорее всего, со стремлением "Транснефти" получить контроль над системой КТК – это единственная нефтепроводная система, которая не числиться на балансе "Транснефти". Дело в том, что, к примеру, Новороссийск, где в прямом смысле пересекаются казахстанские и российские маршруты транспортировки, сегодня чрезвычайно перегружен. И это еще один довод к тому, что "Транснефти" было бы очень удобно получить в собственность КТК и самой регулировать экспортные потоки из Новороссийска. Таким образом, Россия, стремящаяся повысить собственные экспортные объемы нефти, естественным образом не может приветствовать увеличение объемов нефтяного экспорта Казахстана только по причине конкуренции "в маршрутах".

Вместе с тем, есть и положительный опыт взаимодействия, стратегически, на мой взгляд, более весомый. 8 февраля этого года Государственная Дума РФ разрешила России и Казахстану разрабатывать каспийские месторождения, ратифицировав изменения к протоколу по соглашению между Россией и Казахстаном о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование. Это соглашение определяет общие принципы российско-казахстанского сотрудничества в области освоения углеводородных ресурсов Каспия. В соответствии с протоколом Россия может осваивать "Хвалынское" и структуры "Центральная", а Казахстану - структуры "Курмангазы", по условиям соглашения, освоение углеводородных ресурсов этих месторождений будет осуществляться совместно. При этом иностранные нефтяные компании могут работать на месторождениях "Центральная" и "Хвалынское" на условиях СРП без дополнительных конкурсов или аукционов.

Однако, с моей точки зрения, основным здесь остается вопрос о реальных объемах нефти, которыми обладает Казахстан. По данным аналитика Екатерины Кравченко, в Казахстане сегодня есть 9 крупнейших месторождений с большими запасами, в числе которых Актобе (с запасом 1 млрд. баррелей), Карачаганак (2,4 млрд.), Эмба (700 млн.), Кашаган (15 млрд.), Тенгиз (9 млрд.) и др. Это действительно колоссальный ресурс для страны, который, тем не менее, нуждается в транспортировке для того, чтобы стать реальными деньгами.

Однако из этих 9-ти крупных месторождений, по словам аналитика Сергея Юрова, открыто только 4: Тенгиз, Карачаганак, Кашаган и Курмангазы. Тенгиз и Карачаганак уже эксплуатируются, разработку Кашагана планируется начать в 2008 году, а Курмангазы еще находится в стадии разведки. Общие запасы Месторождений Тенгиз, Кашаган и Курмангазы составляют от 20,3 млрд. до 24 млрд. баррелей. По данным министерства энергетики и минеральных ресурсов Казахстана, доказанные запасы нефти республики составляют более 100 млрд. баррелей. Подчеркиваю, речь идет об открытых и доказанных запасах. Сегодня цены на нефть колеблются между 60 и 70 долларами за баррель, таким образом, общая стоимость этих запасов может составлять от 3,5 триллионов до 4,5 триллионов долларов или, если опираться на данные министерства - 18 триллионов долларов.

Однако сегодня в Казахстане наблюдается некоторое замедление темпов добычи сырья. Так, в 2006 г. рост добычи нефти составил 1,6% по сравнению с 2005 г. В результате установления запрета на сжигание попутного газа темпы роста нефтедобычи значительно сократились – в 2007 году добыча нефти практически не вырастет и составит, по информации, размещенной в газете "Коммерсантъ", 65 млн. т. Объем экспорта нефти в 2008 году прогнозируется в пределах, не превышающих 66 млн. тонн вместо планируемых 76 млн. тонн. Итак, свидетельства замедления темпов добычи и снижения ожидаемых экспортных объемов говорят, прежде всего, о том, что реальные запасы углеводородов могут оказаться меньше прогнозируемых. Ведь, как подчеркивалось выше – при реальных подсчетах речь идет только о разведанных запасах. Таким образом, в Казахстане складывается ситуация, во многом аналогичная азербайджанской, когда ряд разведочных скважин на "гарантированных" проектах на Каспии оказываются "сухими". В результате Казахстан уже отказался на неопределенное время от проведения тендеров на нефтяные блоки Каспия, что, безусловно, замедлит освоение месторождений на Каспии, в частности коммерческого освоения месторождения Кашаган, обладающего высокой стартовой капиталоемкостью.

В данном контексте особое звучание приобретает вопрос о диверсификации нефтеэкспортных потоков. Проекты по расширению КТК, транспортировка сырья по БДТ из Актау, наполнение казахстанско-китайской трубы Атасу-Алашанькоу и ее соединение с каспийскими месторождениями, строительство второй очереди и параллельного газопровода в Западный Китай, проект транспортировки нефти из Казахстана в Персидский залив закономерно ставят вопрос: хватит ли казахстанской нефти для наполнения всех этих маршрутов? Перспективы обеспечения указанных транспортировочных проектов кажутся на сегодняшний день весьма туманными, даже при условии, что внутреннее потребление сырья в Республике будет расти незначительно. Большинство специалистов указывают, что свободной экспортной нефти у Казахстана не будет до 2015 года, даже если Казахстану все же удастся осуществлять коммерчески выгодные объемы поставок по азербайджанской и китайской трубе.

Путем несложных арифметических вычислений мы получаем следующее. Если сложить объемы нефти, которые сегодня должны экспортироваться по основным маршрутам (Атырау-Самара – 10,5 млн.т./год (возьмем здесь старую цифру, вместо 15 млн.т./год, о которой идет речь с 30 марта этого года), Атасу-Алашанькоу – 10 млн.т./год, Актау-Баку – 5 млн. т./год (по договору должно быть 10 млн.т./год), КТК – 21,7 млн. т./год, плюс ежегодно Казахстан экспортирует 1 млн. т. нефти через Иран по схеме замещения (SWAP)) и сопоставим с объемами нефти добытой в 2006 году - 54,3 млн.т. (некоторые источники приводят другую цифру – 64,8 млн. т. ). Разница составит 6,1 млн.т. сырой нефти. Сложно предположить, что этот объем приходиться на внутренне потребление (по официальным данным, внутреннее потребление составляет 9-11 млн т. /год). Плюс здесь мы не учитываем немалые объемы нефти, которые транспортируются железнодорожным транспортом. А теперь посчитаем, сколько нефти должен будет добывать Казахстан только на экспорт, если в оговоренные сроки будут запущены все нефтетранспортные проекты: расширение системы Атырау – Самара до 20-25 млн. т./год, Атасу-Алашанькоу – до 20 млн.т./год, Актау – Баку – до 20-25 млн.т./год, системы КТК – до 67 млн.т./год, плюс 25 млн.т. для проекта Казахстан - Персидский Залив, плюс существующие поставки в Иран – 1 млн. т/год (проект создания Казахстанской каспийской системы транспортировки (ККСТ), по которому 24 января этого года был подписан меморандум , и возможную транспортировку по системе Одесса-Броды-Плоцк, которая, судя по всему, будет реализовываться в последнюю очередь, пока оставим в стороне). Итого выходит 153-163 млн. т. /год. Теперь сравним эту с цифру с прогнозами по добыче хотя бы на 2008 год – с реальными – 66 млн. т./год, с оптимистичными – 76 млн. т./год (то есть здесь для проектов, которые запускаются в 2010-2012 гг., мы оперируем указанной нормой прироста в 1,6%). В этой связи становится ясным желание Казахстанской стороны привлечь российские компании к транспортировке нефти по маршруту Атасу-Алашанькоу, куда Казахстан сегодня может поставлять не более 4-5 млн. т./год. Более того, если оперировать указанными цифрами, то разведанной казахстанской нефти хватит не более чем на 20 лет, а если опираться на данные о разведанных запасах отраслевого министерства РК – на 85 лет. В реальности же все крупные нефтяные проекты сегодня отстают от графиков, выход на проектные мощности серьезно затягивается.

Однако существует точка зрения, что, несмотря на то, что разработка крупнейших месторождений отстает от графика, через несколько лет Казахстан в несколько раз увеличит производство энергоносителей. И именно это заставит РК искать новые экспортные маршруты – "для Казахстана это скорее необходимость, чем политика", и "если Россия не успеет предложить Казахстану сотрудничество, эта страна скоро окажется вне сферы влияния Кремля".

Между тем сегодня налицо проблемы с развитием ресурсной базы для заполнения всех существующих и проектируемых маршрутов. То есть пока дело не в нехватке сырья как такового, а в нехватке добывающих мощностей. На этом фоне, когда часть проектов находятся фактически под угрозой срыва, новые проекты кажутся уж слишком оптимистичными. Таким образом, основным здесь является вопрос: за счет чего и кого Казахстан будет наращивать добывающие мощности? За счет привлечения иностранных инвестиций? Возможно. Собственными усилиями? Очень желательно, тем более, что свободных средств у РК на сегодняшний день более чем достаточно.

Учитывая все это, становится понятной причина нынешнего "олимпийского спокойствия" России вместо ожидаемого шквала эмоций относительно подключения Казахстана к системе БДТ и пуска казахстанско-китайской трубы. Возможно, действительно, российское руководство просчитало, что Казахстан на сегодняшний день и в ближайшей перспективе с огромным трудом сможет заполнить существующие маршруты, и не скоро возьмется за наполнение новых. А это, в свою очередь, позволит России с минимальными потерями для имиджа партнерских отношений прокладывать маршрут в обход черноморских проливов, параллельно принимая меры к получению контроля над системой КТК. Судя по всему, эти маршруты, никогда не рассматривались российской властью по отдельности. И это же одновременно позволит спокойно ждать бонусов от Китая, растягивая во времени строительство ответвления ВСТО в сторону китайской границы.

Однако такая стратегия таит в себе массу сложностей и неожиданностей. Слишком много игроков на этом "поле", еще больше желающих поживиться за чужой счет. Куда как выгодней было бы действительно сотрудничать и вести переговорный процесс по нефтяной тематике чуть более конструктивно, учитывая интересы друг друга. С одной стороны, Россия может предложить Казахстану часть своего сырья для транспортировки по новым маршрутам с перспективой их расширения. А, с другой стороны, в случае, если оптимистичные прогнозы оправдаются, и Казахстану уже через 7-8 лет необходимо будет удвоить экспортные мощности, Россия также может предложить Казахстану новые проекты в транспортной сфере и инвестировать в казахстанскую нефтяную отрасль. В обратном случае Казахстан будет естественным образом стремиться прокладывать нефтяные маршруты в обход территории России.

Таким образом, нефтяной диалог двух государств, являющийся важной составляющей двустороннего сотрудничества, находится, пожалуй, на на самой позитивной фазе. И речи о едином энергетическом пространстве, о котором так много говорилось еще совсем недавно, судя по всему, пока идти не может. Слишком разнонаправлены интересы, и слишком велико число факторов, оказывающих влияние на конструктивность энергодиалога России и Казахстанa.

Харитонова Н.И.

11-12 апреля 2007