>В эту среду главный представитель Ирана на переговорах по ядерной программе Али Лариджани встретился в Турции с комиссаром Евросоюза по внешней политике Хавьером Соланой. Тем временем множатся признаки того, что дипломатический процесс сдвинулся с мертвой точки и впереди маячит некий выход.

Во-первых, во вторник пресса сообщила, ссылаясь на некоего бывшего высокопоставленного иранского дипломата, что Лариджани получил "полномочия на заключение компромисса" от высшего руководителя Ирана аятоллы Али Хаменеи. Поскольку, как говорят, руководство Ирана все больше тревожится из-за конфронтации с США и последствий санкций для находящейся в тяжелом положении экономики страны, активизировались поиски схемы, которая позволила бы обеим сторонам пойти на взаимные уступки.

Иран настаивает на том, что не намерен разрабатывать ядерное оружие, которое Хаменеи, кстати, неоднократно осуждал как противоречащее исламу. По утверждениям Ирана, он всего лишь стремится обзавестись всеми производственными мощностями для производства топлива для атомных электростанций, разрешенными Договором о нераспространении ядерного оружия. Но Запад обеспокоен тем фактом, что если Иран построит все производственные предприятия, разрешенные вышеупомянутым договором, на деле он сможет очень быстро собирать ядерное оружие. Этим и объясняются требования Запада, чтобы Ирану вообще не позволялось осуществлять обогащение урана.

В данный момент на Иран наложен второй комплекс санкций, принятых Советом Безопасности ООН с тем, чтобы заставить его прекратить нынешние текущие эксперименты по обогащению урана. Иран отказался выполнять это требование, ссылаясь на то, что подобная деятельность осуществляется им по праву в рамках Договора о нераспространении. Задача Соланы и Лариджани – найти компромисс между требованиями Запада по прекращению обогащения и позицией Ирана, гласящей, что обогащение урана – его законное право.

Проникнуть в намерения Ирана непросто еще и потому, что мы легко забываем, кто в Тегеране главный. Тот факт, что Махмуд Ахмадинежад является президентом страны, еще не означает, что именно он, выражаясь словами Буша, "решатель". На деле исполнительная власть президента Ирана в сфере национальной безопасности (в том числе ядерной программы) весьма ограничена, а его статус согласно конституции, по-видимому, дает ему меньше влияния в ней, чем более прагматичным деятелям типа Лариджани. Так, Лариджани созывает орган, принимающий ключевые внешнеполитические решения – Совет национальной безопасности. Впрочем, конкретный "решатель" все-таки есть – это высший духовный лидер страны аятолла Али Хаменеи. Но Хаменеи пользуется своим авторитетом осторожно, выступая скорее как советник, стараясь скрепить единство враждующих фракций иранской политической элиты. И потому, хотя, по слухам, Хаменеи больше прислушивается к таким прагматикам, как Лариджани и экс-президент Хашеми Рафсанджани, он старается не перечить и народному избраннику – президенту Ахмадинежаду. Например, хотя недавний компромисс с Великобританией из-за захвата 15 военных моряков и морских пехотинцев в водах Персидского залива в основном был выработан, вероятно, путем переговоров Лариджани с высокопоставленными британцами, именно Ахмадинежад получил возможность явить себя миру на церемонии их освобождения.

Недавно Ахмадинежад вновь попал на первые полосы газет, объявив, что Иран планирует разместить на экспериментальном заводе в Натанзе 3000 центрифуг. По его словам, это значит, что теперь страна способна наладить "промышленное" производство топлива для реакторов. Впрочем, он сильно преувеличивает. На самом деле центрифуг установлено менее половины от числа, названного Ахмадинежадом, да и на тех происходит гораздо больше сбоев, чем дал понять президент. Более того, для промышленного производства высококачественного обогащенного урана Ирану потребуются 54 тысячи эффективно работающих центрифуг. По текущим оценкам разных источников, производственные мощности для изготовления ядерных зарядов могут появиться у Ирана лишь через 4-10 лет.

Даже Израиль, первым поднявший тревогу по поводу ядерной программы Ирана, не отрицает, что Ахмадинежад преувеличивает свою мощь: "Иран далеко от перехода на новый технологический уровень и еще нескоро до него доберется, вопреки заявлениям его руководства", – заявил в воскресенье премьер-министр Эхуд Ольмерт.

Ахмадинежад вынужден преувеличивать прогресс своей ядерной программы, так как ему не удалось выполнить свои популистские предвыборные обещания а-ля "курица у каждого крестьянина на столе". Его бравада, возможно, отражает не реальные планы Ирана в патовой ядерной ситуации с Западом, а скорее его приготовления к компромиссу, который станет приемлемым для народа. Утверждения Ахмадинежада, что производство уранового топлива налажено и Иран отныне является "ядерной державой", могут убедить общественность страны, что, даже согласившись прекратить работы по обогащению урана, Иран не откажется от своих "прав", которые столь рьяно отстаивает.

Если условия соглашения потребуют, чтобы Иран под тем или иным предлогом отключил центрифуги, то и западным державам придется пойти на какие-то уступки. Вначале США настаивали, чтобы Ирану не позволялось иметь любые предприятия по обогащению урана на его собственной территории, но теперь сообщается, что Солана, возможно, предложит соглашение, по которому Иран сохранит свое экспериментальное предприятие по обогащению урана в малых масштабах, хотя и не сможет в данный момент им пользоваться. Есть сведения, что США потребуют "заморозить" предприятие в Натанзе – то есть отключить центрифуги, не демонтируя их, а Иран, в свою очередь, станет добиваться, чтобы они продолжали вращаться, хотя уран в них загружаться не будет.

Сам тот факт, что на переговорах обсуждаются подобные детали взаимоприемлемой схемы, детерминирующей формулировку "прекращения" работ в Иране, свидетельствует, что переговоры движутся к компромиссу, а не к конфронтации.

Тони Карон
Time,
26.04.2007