Долина смерти

Туберкулез - бич Таджикистана.
>Количество больных растет с каждым днем. Одним из самых страшных туберкулезных очагов страны считается джамоат "Пахтакор" Восейского района. Здесь от этой болезни люди вымирают семьями. Корреспонденты "АП" выехали в Восе.

Изгои

МЫ находимся в кишлаке "Пушени мобайн".

- Еще в 30-х годах, когда я был маленьким, говорили, что эта болезнь пошла от кладбища, - еле шевеля губами, рассказывает нам местный старичок бобои Одина. - Местность здесь безводная и когда вода в реке Яхсу поднялась и селевыми потоками смыла старое кладбище, люди стали пить эту испорченную воду. Вот с тех пор эта болезнь от нас и не уходит...

Люди в этих кишлаках похожи как братья. Они очень худы, маленького роста, у них глубоко запавшие глаза, бледные лица, низкий голос. Кажется, они вот-вот рассыплются как хрупкие глиняные статуэтки. Тихое и частое покашливание. Это - бич здешних мест. Это - туберкулез. Палочка Коха, которая "косит" всех подряд.

Двор старого покосившегося дома. Худощавая 34-летняя Зульфия удивлена визиту незнакомцев. Узнав, что мы журналисты, заводит в дом, стелит новые курпачи: "Садитесь, пожалуйста, ко мне редко заходят гости. Будьте сегодня моими гостями". Мы объясняем, что спешим и хотим поговорить о ее семье. Женщина тяжело вздыхает: "Какая семья! Никого у меня не осталось! Нас было 8 человек, в живых осталась только я". На глаза Зульфии наворачиваются слезы.

Все члены ее семьи умерли от туберкулеза в возрасте от 26 до 37 лет. Пять лет назад умер последний брат.

- Соседи, конечно, жалели меня, но к себе не звали, - говорит она. - Да что обманывать - изгои мы и все тут. Даже, если приходили к нам на поминки, ничего в рот не брали, а если я пойду к ним в гости, никто близко не садится. Все боятся заразиться. Я привыкла так жить…

К счастью для Зульфии, несколько лет назад на нее обратил внимание один мужчина из Куляба. Отвез девушку в городскую туберкулезную лечебницу, где она лечилась в течение трех месяцев. Когда болезнь отошла, он женился на девушке. Теперь Зульфия растит сына. Рада, что теперь не одна, что в жизни появился смысл. И самое главное - сын ее вполне здоров.

Зульфия становится нашим "гидом" - показывает нам дома "туберкулезников". Останавливаемся около дома с заколоченными окнами: "Здесь никто не живет, все умерли", - объясняет Зульфия. Заходим в соседний двор. Здесь год назад умер глава семьи Салохиддин. Остались жена и двое детей. Матери в доме не оказалось, ушла на поминки к родственникам, у которых случилось такое же горе. Мы беседуем с братом умершего.

- Вы получаете какую-нибудь помощь от государства?

- Не знаю, - разводит он руками. - И вообще я давно здесь не был, подрабатываю на рынках Душанбе, недавно приехал.

К нам подходит сосед, 66-летний акаи Одил, могильщик местного кладбища. В январе этого года он похоронил 6 односельчан.

- Моя жена тоже умерла, сын работает в России, - говорит он. - Все болезни нашего населения от безводья. Грязная арычная вода течет из Муминабадского озера. Может, в ней что-то есть вредное? Когда председателем нашего района был Гайбулло Афзалов, он приезжал к нам в кишлак, помог нам, решил вопрос с доставкой чистой питьевой воды. Но как только он ушел с этого поста, воду доставлять перестали.

В двухстах километрах от Душанбе

ДОМ 79-летнего бобои Джурахона выглядит еще хуже, чем все предыдущие. Потрескавшиеся стены лачуги, покосившаяся дверь, на полу - старая замызганная дорожка - "шолча". Бобои Джурахон похоронил свою жену и семерых детей лично. Теперь он ждет своего часа. Увидев нас, старик, лежавший на грязных, выцветших курпачах, заплакал.

- Четыре девочки было у меня. Я их вырастил и хотел выдать замуж. Последняя умерла в 1987 году, - бобои Джурахон помнит числа и годы, называет, когда и как похоронил своих родных. Уже три года в постели лежу. Нет сил выходить. Иногда приходит племянник и с Назирби (вторая жена старика) они выводят меня на свежий воздух. А однажды, когда к нам приезжал депутат (Гайбулло Афзалов, - прим. ред.), - вдруг вспоминает старик, он дал мне 50 сомони, но один пьяный милиционер отнял их у меня. Не было сил бороться…

- Дедушка, а на что вы живете? - спрашиваем мы.

- Я давно перестал надеяться на помощь окружающих. Жду приплода от своей единственной коровы. Когда она отелится, жена продаст теленка, а на вырученные деньги купим сено, муку, масло… Так вот и живем.

С каждой новой историей нам становится все тяжелее находиться здесь. Увиденное больше всего "убивает" тем, что вся эта беспросветная жизнь - всего в двухстах километрах от столицы нашей независимой республики...

Кишлак "Пушени поен". В семье Шариповых (фамилия изменена) трагедия. Умер сын, брат, муж.

- Уходите, убирайтесь отсюда! - кричит нам сестра покойного. - Ненавижу журналистов! Не вы ли в прошлом году сняли на камеру, взяли интервью у моего больного брата в больнице. А кто ему потом помог? Кто после выступления журналистов заинтересовался нами? У нас не осталось ни копейки, мы все потратили на его лечение, а он так хотел жить, заботиться о своих детях, жене… О наших проблемах все "наверху" знают. А что толку? Вот если бы приехал наш президент, просто приехал и спросил: "Как вы живете?", нам ничего больше не надо было бы. Потому что если он лично заинтересуется нами, все будет хорошо, местные органы решат все проблемы. Об этом вот напишите.

- Когда умер Кодыр, местные власти даже не помогли привезти бочку чистой воды, - рассказывает двоюродный брат покойного - Кувват. - Из-за отсутствия воды нам нечем было даже омыть тело покойного. Вы можете себе представить такое? Даже свет не дали хотя бы на полчаса, чтобы согреть воду, которую мы взяли из арыка.

Люди не успевают ходить на поминки

ПОДЪЕЗЖАЕМ к зданию джамоата "Пахтакор". Он находится в кишлаке Нонджемас. Председателя на месте нет, поэтому ситуацию комментирует его зам Раджабгул Абдуллоева. Она просит не включать диктофон...

- Эта болезнь появилась у жителей кишлака давно, "пик" массового заболевания пришелся на 1968-70 годы. Я тогда была студенткой сельхозинститута и помню, как нас отправляли в села проводить разъяснительную работу среди населения, - вспоминает она. - Никогда не забуду заколоченные дома, где уже никого не осталось в живых. Больных клали в местную туберкулезную больницу в кишлаке Кадучи. И надо сказать, что в те годы государство заботилось о больном населении 14 кишлаков, которые относятся в нашему джамоату - были созданы специализированные магазины, где со скидкой продавали мясо, сахар, масло, сметану.

Сейчас, по словам Р. Абдуллоевой, правительство тоже заботится о населении. Так, в 2006 году хукумат области выделил 4 млн. 400 тысяч сомони на ремонт местной туббольницы. Жители получают помощь от международных организаций в виде медпомощи по программе DOTS и продовольствия (мука, масло, сахар).

- Мы беседовали с жителями кишлаков Пушени поен и Пушени мобайн, они сказали, что не получали гуманитарной помощи…

- Мы стараемся выдавать продовольственную помощь всем нуждающимся по предоставленным спискам.

- Сколько всего населения в этом джамоате?

- На 1 января 2007 года - 20 тысяч 449 человек.

- Сколько людей в среднем умирает от туберкулеза в год?

- Примерно, 19-20 человек.

- Но у нас есть данные, что за три месяца этого года уже умерло 20 человек…

- Может быть. Это секретная информация...

- А почему не решается проблема с обеспечением водой?

- Здесь много причин. Сейчас одна международная организация финансирует проект по обеспечению и проведению водопроводной линии в этот джамоат. Уже подготовлено 46 водопроводных точек. Но в данное время проблема в диаметре труб - они не подходят для большого объема воды.

Пока мы были в администрации джамоата, в одной семье умерло двое сыновей - 20 и 23-х лет. - Люди не успевают ходить на поминки, - говорит Раджабгул.

Выжил всем назло

К КОНЦУ нашего пребывания здесь мы решили посетить туберкулезную больницу джамоата "Пахтакор". Наше внимание привлекли двое подростков. Они сидели в тени деревьев, мы разговорились. У девятиклассника Хушвахта от туберкулеза умерли родители и трое братьев. Сейчас он, его две сестры и брат живут на пособие для сирот. В больнице Хушвахт находится уже месяц и 13 дней.

Худощавый, невысокого роста Шарифхон говорит детским голосом тихо, чуть слышно. Его семьи - шести человек - тоже уже нет в живых. Парень ждет своей очереди. Он знает, что это неотвратимо. Ему уже не страшно, он безучастно смотрит на окружающий мир.

- Мы говорим, что Таджикистан - мусульманская страна. Но где наше мусульманство? - лечащий врач Шарифхона возмущен людским равнодушием. - Родственники привезли парня с высокой температурой и бросили в больнице. Вы представляете, они оставили его умирать!

Пока врачи боролись за жизнь человека, расчетливые родственники решали вопрос, кому достанется отцовский дом Шарифхона, растащили все имущество.

- А он выжил всем назло, - в глазах врача сверкнула слеза. - Стал больничным "сыном полка". Мы понимаем, что курс лечения здесь не больше трех месяцев, но парень здесь живет уже больше года и за этот период ни одна сволочь из родственников не навестила его в больнице…

По словам заведующего отделением больницы Рашидова, здесь лечатся 12 больных туберкулезом легких. Они получают бесплатное лечение по программе DOTS, финансируемое Глобальным Фондом ООН. Но другие медикаменты и медицинские средства больница покупает сама за счет средств, которые выделяются из фонда хукумата района. Но на скудные государственные вложения (на лечение одного больного выделяется 28 дирамов в день, на питание - 23 дирама), не вылечишься. Поэтому все чаще больные попадают в больницу вторично, как и покойный Кодир, который два раза лечился от этой болезни.

Болезни, название которой, скорее всего, просто Бедность.

Автор: Манижа КУРБАНОВА, Билоли ШАМС, Asia-Plus, Душанбе-Куляб-Восе-Душанбе
02.05.2007