Все допускают ошибки, разной степени фатальности. Ошибкой оказалась уверенность Москвы, что на пространство бывшего Союза Россия окажется главным и исключительным солистом.

В Кремле словно забыли про главный мотив американской политики - интересы национальной безопасности США. По существу эта американская позиция менялась лишь тактически, в зависимости от ситуации. Если возникали тревожные тенденции, то США начинали действовать: выделять кредиты на поддержание российской экономики по линии МВФ, средства для безопасности ядерного арсенала, утилизации ОМУ, и прочее.

При этом не стоит считать США особо циничным недругом, навсегда записавшим Россию в список противников. Главные мотивы американской внешней политики - потенциальная выгода и потенциальная опасность. В сочетании этих элементов и выстроился узор отношений США с РФ на постсоветском пространстве.

Получив целый десяток новых государств, обративших свои взоры на запад, США заняли выжидательную позицию. Столицы СНГ искали капиталы и активно предлагали США крупные инвестиционные проекты. И если с позиции Москвы пространство вокруг РФ выглядело экономически расколотым и политически центробежным, из Вашингтона оно представлялось в достаточной степени монолитным. США проектировали свое видение будущей конфигурации СНГ медленно, наблюдая со стороны.

Официальный Вашингтон с трудом втягивался в урегулирование сепаратистских конфликтов. Прекращение огня от Приднестровья до Южного Кавказа и Таджикистана в решающей степени - заслуга Кремля. Первую практику постсоветской конфликтологии США стали проходить на примере карабахского урегулирования, войдя в состав минской конференции Нагорному Карабаху в марте 1992 г., а затем став одним из участников Минской группы ОБСЕ по урегулированию конфликта и то благодаря активному требованию самих участникам конфликта Азербайджана и Армении. В этом случае, как и в других подобных, прекращения огня удалось добиться благодаря российским дипломатам , В 1994 обе стороны договорились соблюдать неофициальное соглашение о прекращении огня, действующее по настоящее время.

Единственным совместным проектом РФ - США явилась деятельность рабочей группы Дартмутской конференции по региональным конфликтам. К достижениям группы следует отнести переговоры, завершившиеся подписанием Межтаджикского соглашения о мире 27 июня 1997 года в Москве. Но и тут необходимо вести важное уточнение: Дартмутская группа не государственный проект, это частная инициатива людей, занимавшихся снижением напряженности между США и РФ в 1980 годы.

Ближе к концу девяностых, ситуация в СНГ стала усложняться. В Вашингтоне предложили для этих стран собственный форум без российского участия (ГУУАМ). Но опять, до ситуации с "бархатными революциями" было не ясно, каким образом можно использовать эту структуру в СНГ для продвижения американских интересов. Теперь ГУАМ выглядит неким рекламно-экономическим проектом оранжевых революционеров, пытающихся в рамках структуры организовать внутренний рынок и заодно содействовать решению конфликтов сепаратистских территорий путем их возвращения назад в границы унитарных государств.

Совершенно особая ситуация сложилась вокруг комиссии Гор - Черномырдин. Пожалуй, это единственный пункт в российско-американских отношениях, который обе стороны воспринимали как позитивный период практических дел и результатов. Идея комиссии заключалась в том, что общие договоренности президентов (часто повисающие в воздухе) реализуют вторые лица государства, знающие как проталкивать конкретные вопросы ниже, на второй, третий уровень бюрократической машины, кроме того, комиссию отличало наличие ряда непубличных "секретных" вопросов.

Таким образом, к концу девяностых сложилась четкая схема отношений США со странами СНГ: они выстроены с каждой страной в отдельности. Удаленность США от Евразии, и некоторый проамериканский идеализм в столицах СНГ позволил Вашингтону добиваться своего, невзирая на внутреннюю противоречивость и конфликтность внутри Содружества. Добиться уровня американского "запаса доверия" в отношении стран СНГ к России, Москва не могла. Ограничивала вовлеченность в общие процессы и многочисленные экономические и политические обязательства к каждой стране, что отчетливо проявлялось в межгосударственных и сепаратистских конфликтах. США не были вовлечены в проблемы сепаратизма, так же как Россия, у Вашингтона не было этого балласта, и соответственно оказалась большая свобода рук. Кроме того, Вашингтон мог позволить вести несколько игр: с оппозицией, с разными группами элит. Кремль связал себя обязательствами с теми, кто был у власти.

Наконец, США направляли существенные финансовые ассигнования по конкретным программам социально-экономического развития; выделяли беспроцентные кредиты; содействовали крупным займам со стороны МВФ. Россия находилась в таком же зависимом от США положении, как и другие в СНГ, поэтому о серьезной независимой игре на постсоветском пространстве говорить не приходится. Наконец, имидж США повышал общий тренд глобализма идущего с Запада - рыночные отношения, долларизация экономик, приход иностранных компаний на местные рынки, резкое увеличение ассортимента потребительских товаров, широкий выбор промышленных технологий, - все это играло на пользу продвижения США на постсоветское пространства.

В американской повестке дня значимость российского партнерства с первого уровня опустилась к концу первой десятки других проблем, такая картина была очевидна еще до проявления исламистской угрозы. За этот период Кремль упустил из виду в СНГ многие исключительно российские темы, многое отдано на волю случаю. Из положительного политического опыта, следует упомянуть осознание того факта, что необходим симметричный баланс в отношениях с таким партнером как США, время безоглядного доверия прошло

Нынешний кризис с ПРО окончательно и контрастно проявил линию раскола, которая будет все больше углубляться. К концу 2008 года, при наличии в Кремле старой команды (Путин уйдет, но путинская команда останется) и новой "демократической" в Вашингтоне, конфликт интересов будет расти как грибы после дождя. Попыток дипломатично прикрыть раскол и рост противоречий будет все меньше.

>Обострение неминуемо отразится на постсоветском пространстве. Международный терроризм (само по себе понятие весьма аморфно), интересы в торговле, освоении Космоса, борьба с ядерным распространением не способны перевесить конфронтационность. Сотрудничество не свернется, но оно станет менее заметным на фоне политических расхождений.

Александр Караваев, Центр изучения постсоветского пространства, для РИА Новости.
3/05/2007