Виктор Христенко едва удержал своего президента от попытки выступить в качестве президента Казахстана

В субботу, как и предсказывал Ъ (см. прошлый номер),
>в городе Туркменбаши были подписаны эпохальные резолюции о строительстве и модернизации двух трубопроводных систем из Туркмении в Россию. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ считает, что президенту Туркмении все-таки под конец удалось смазать эпохальность этого момента неделикатным упоминанием о возможности реализации транскаспийского трубопровода в обход России.
Город Туркменбаши принял президентов Казахстана и России как родных. Но это родство было разной степени.
– Я рад,– сказал президент Туркмении, открывая подписание трех- и четырехсторонних документов о модернизации и строительстве двух газопроводов из Туркмении в Россию (один через Узбекистан и Казахстан, другой через Казахстан.– А. К.),– что здесь, в этом зале, собрались представители великой России и братского Казахстана.
Таким образом Гурбангулы Бердымухаммедов и определил степень этого родства: Россия для него великая, а Казахстан братский.
– Мы, со своей стороны, гарантируем поставку туркменского газа,– продолжил господин Бердымухаммедов.– Туркменистан приглашает к сотрудничеству компании ваших государств на туркменском участке шельфа (Каспийского моря.– А. К.). Вложения здесь, по нашему мнению, быстро окупятся.
Было такое впечатление, что он еще и уговаривал Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева привлечь компании их стран к разработке шельфа.
Кроме того, президент Туркмении предложил подумать и о железной дороге, параллельной прикаспийскому газопроводу, и о паромной переправе Туркменбаши–Актау–Астрахань.
Накануне он даже не предупредил коллег, что скажет об этом. И от этого они тоже теперь не могли бы отказаться при всем желании, если бы оно у кого-нибудь из них даже и возникло.
– Туризм здесь будем развивать,– не спеша говорил президент Туркмении.– Мы предлагаем только со своей стороны вложить в это дело около одного миллиарда долларов.
Гостиница, в которой развивались эти события, грозящие стать эпохальными для экономик большого количества стран, была, видимо, сама по себе уже частью будущего туристического рая. В голой степи стоял этот пятизвездный отель, в баре которого и пятизвездочный коньяк, и чашка чаю, и кока-кола стоили 1 (один) доллар, и никакая другая валюта была здесь не в ходу.
Из аэропорта мы ехали сюда около часа, и за это время встретили только терпящий, по-моему, многолетнюю гуманитарную катастрофу военный городок и несколько пятиэтажек, про которые я бы с уверенностью сказал, что их незадолго до нашего приезда взорвали (чтобы сердце при взгляде на них не разрывалось от жалости к их жителям), если бы мне не объяснили, что никто их не взрывал, а это просто естественная амортизация жилого фонда, но жить в нем еще можно долго и даже счастливо, если есть уверенность в завтрашнем дне. А она у жителей Туркмении никуда по идее пропасть не должна, потому что на смену одному прогрессивному лидеру и отцу нации пришел другой прогрессивный лидер, по некоторым данным, сын.
Во время этой речи Владимир Путин решал какие-то вдруг, видимо, возникшие у российской делегации проблемы. Сначала с ним вполголоса напряженно поговорил сидевший по левую руку министр промышленности и энергетики России Виктор Христенко. Потом Владимир Путин подозвал к себе сидевшего через несколько стульев от него главу "Газпрома" Алексея Миллера и сам уже начал говорить ему в самое ухо что-то взволнованное.
Президент Туркмении тем временем сказал, что с удовольствием передает слово президенту Казахстана. Нурсултан Назарбаев открыл рот, но его опередил Владимир Путин. Он, услышав только, что слово уже передается, мгновенно оторвался от Алексея Миллера, кивнул Гурбангулы Бердымухаммедову и успел поблагодарить "президента Туркменистана за возможность собраться здесь, в этом месте", прежде чем понял, что он не президент Казахстана.
– Пожалуйста-пожалуйста,– приободрил его господин Бердымухаммедов, и Нурсултан Назарбаев великодушным жестом тоже предложил Владимиру Путину продолжить, но тот уже качал головой:
– Нет-нет...
– Здесь, в городе Туркменбаши, мы подписываем документ по созданию транскаспийского трубопровода,– произнес Нурсултан Назарбаев и в отличие от господина Путина вовремя не спохватился.
Оговорка была демонстративной. Похоже, говоря о прикаспийском трубопроводе, президент Казахстана и в самом деле все время держал в уме транскаспийский, тот самый, по дну моря, в обход России. Да и все тут говорили об одном, а подразумевали что-то все-таки другое.
– Мы воспринимаем предложение Туркменистана о работе наших компаний на шельфе очень серьезно,– продолжил господин Назарбаев,– и готовы идти в этой работе и вместе с российскими компаниями, и отдельно.
Вот это, похоже, было лишнее. По мнению российских переговорщиков, вопрос стоял по-другому: отечественные компании могли привлечь для этой работы казахских коллег, а могли и думать. Но президент Казахстана, видимо, с самого начала намерен был дать понять, что он видит ситуацию по-другому. И у него в кармане уже было мнение по этому поводу президента Туркмении, высказанное вслух.
Президенту России наконец-то удалось поблагодарить господина Бердымухаммедова за возможность собраться в городе Туркменбаши. После этого Владимир Путин неожиданно заговорил о роли нашей страны в мировой энергетической системе и сразу вспомнил о прошлогодней санкт-петербургской "восьмерке" и об энергетической безопасности тоже.
Он, похоже, не мог отказать себе в удовольствии не вспомнить обо всем этом. Европа, грезящая диверсификацией поставок туркменского газа, теперь ее получит: она сможет получать туркменский газ либо через модернизированный трубопровод Средняя Азия–Центр-3 (САЦ-3) по территории Узбекистана, либо через построенный САЦ-4, то есть собственно прикаспийский. И в обоих случаях многострадальная Европа, хочет она этого или нет, на выходе вынуждена будет иметь с надежным и стабильным поставщиком энергоресурсов Владимиром Владимировичем Путиным, президентом страны с названьем кратким Русь.
А на транскаспийский трубопровод у Туркмении, даже если когда-нибудь решится вопрос о разделе Каспия и страны–участницы проекта закроют глаза на технологические риски, связанные с прокладкой трубы по дну Каспия, газа, по общему мнению, все равно не останется. В этом смысле две подписываемые на наших глазах декларации и в самом деле ставили крест на транскаспийском трубопроводе.
Владимир Путин заявил, что уже 1 июля этого года будет подготовлено ТЭО проекта, и я удивился, услышав эту дату. Накануне мне называли 1 сентября (см. субботний номер Ъ), и я подумал, что за один день срок сдвинулся на два месяца, а значит, президент России делает все возможное или, вернее, невозможное, чтобы форсировать этот проект, опасаясь, очевидно, что если и удержит его в руках сам, то не факт, что с этим справится его преемник. Это вообще-то значит, что для реализации такого уровня геополитических проектов президенту России понадобится сменщик с более чем твердой рукой и холодным сердцем.
– Я, наверное, предлагаю подписать...– неуверенно произнес президент Туркмении.– Нет возражений?
– Нет,– очень быстро сказал президент Казахстана.
Президенту России удалось промолчать.
– Ну тогда слово протоколу,– вздохнул господин Бердымухаммедов.
– Уважаемые! – звонко по-русски сказал в микрофон откуда из-за спин журналистов сотрудник туркменского протокола.
Президенты, которые не привыкли к обращению, с которым трамвайные хулиганы пристают к случайным пассажирам в темное время суток, не среагировали. Зато сразу обернулись все журналисты.
– Уважаемые главы государств! – повторил сотрудник туркменского протокола.– Подписывается четырехсторонняя декларация с участием президента Узбекистана. Президент Узбекистана подписал декларацию 9 мая...
Это была одна из самых серьезных интриг этого саммита. Для модернизации САЦ-3 необходима была, разумеется, подпись президента Узбекистана. И это была большая проблема.
По информации Ъ, за несколько дней до встречи Владимир Путин позвонил Исламу Каримову и предложил ему приехать в Туркменбаши. Господин Каримов сразу сказал, что приехать при всем желании не сможет, но мысленно, как говорится, вместе.
Тогда в Узбекистан уехал Виктор Христенко с командой своих переговорщиков, которые привезли в Ташкент текст декларации. Было два варианта: либо Ислам Каримов поставит свою подпись первым, заочно, либо последним, тоже, впрочем, заочно. Первый вариант был рискованным для президента Узбекистана, второй для трех остальных президентов. Если бы они подписали декларацию, а он потом начал бы размышлять или вносить в нее уточнения, а потом решил бы подумать еще пару дней... Нет, второй вариант, этот кошмарный сон для двух великих народов и одного братского, был исключен.
На первый вариант предстояло решиться Исламу Каримову. Декларация состояла из одной страницы. И он, наверное, тоже думал о том, что будет, если он ее подпишет, а думать начнут они. У него был риск оказаться в унизительном положении. Два дня российские переговорщики в Ташкенте работали самоотверженно. Они убедили Ислама Каримова пойти на беспрецедентный шаг в технологии подписания такого рода документов. То, что они сделали, претендует на подвиг во имя страны (а то и двух или трех стран). То есть никто из знающих эту историю людей, на мой взгляд, не удивится, если узнает, что по ее итогам переговорщики получили госнаграды.
Ну и нельзя не учитывать того, что Исламу Каримову все-таки, видимо, очень хотелось подписать эту декларацию. Он-то лучше других понимает, что если газопровод не модернизировать сейчас, то через пару-тройку лет его можно будет уже не модернизировать, а смело закрывать.
Модернизированный газопровод, наоборот, даст возможность Исламу Каримову контролировать вентиль на территории Узбекистана. Он и раньше не отказывал себе в удовольствии время от времени перекрывать его (в том числе и по этой причине возникла идея трубопровода в обход Узбекистана).
И теперь единственное, чего от него так и не смогли добиться переговорщики,– подписать соглашение, по которому диспетчерские функции на узбекском участке модернизированного трубопровода отойдут к "Газпрому".
При этом в субботу, по данным Ъ, аналогичное диспетчерское соглашение "Газпрому" удалось подписать с Туркменией. Впрочем, впереди еще адская работа по подписанию нескольких межправительственных соглашений в прикаспийском проекте. До сих пор непонятно, какие условия в этих переговорах выставят туркменские переговорщики. Очевидно, что эти условия легкими для России не будут.
Строго говоря, откладывать строительство прикаспийского трубопровода в условиях полной неопределенности с транскаспийским Туркмения не могла. Уже в 2008 году на туркменском участке каспийского шельфа начнет добывать газ малайзийская компания "Петроназ", мощность этого проекта – 10 млрд куб. м в год. Для этого газа нужна труба.
В общем, президент Туркмении был прав, когда сказал, завершая церемонию:
– Эти соглашения принесут только позитивные плоды на благо... как говорится... наших народов и государств.
Новому президенту Туркмении пока еще трудно, видимо, выговорить такие высокопарные слова без стеснительного уточнения "как говорится".
После этого возник очень деликатный момент. Президент России хотел подойти к журналистам. Он стоял в компании двух коллег и на предложение своего пресс-секретаря отлучиться на несколько минут среагировал положительно. Но проблема была в том, что неожиданно положительно на него среагировали и два других президента. Они вряд ли были позарез необходимы Владимиру Путину в этот момент, так как могли сказать что-то, что испортило бы ему этот праздник жизни.
И все-таки они подошли втроем, и я подумал, что происходящее является настоящим событием в жизни трудолюбивого туркменского народа. Дело не в том, что президент Туркмении уже второй день разговаривал с коллегами как простой смертный, это показывали по телевизору в его стране. Главное, что Гурбангулы Бердымухаммедов сейчас мог даже без подготовки ответить на какой-нибудь журналистский вопрос, и вот это стало бы настоящим прорывом и, может быть, даже началом какого-нибудь необратимого демократического процесса, первой жертвой которого рискует стать, если не возглавит его, сам Гурбангулы Бердымухаммедов.
И он ответил на этот вопрос.
Но сначала президент России поправился, сказав, что он ошибся, проинформировав, что поручения правительствам должны быть готовы к июлю 2007 года. Они должны быть готовы все-таки к 1 сентября.
– Как вы считаете,– тут-то и спросил журналист телеканала "Россия" президента Туркмении, надежно, казалось, укрывшегося за спиной Владимира Путина,– действительно ли теперь стоит забыть о транскаспийском трубопроводе?
Президент Туркмении, казалось, не задумался ни на секунду, со вздохом, впрочем, выдвинувшись к микрофону.
– Во всем мире идет диверсификация,– пожал он плечами.– И у нас еще, может быть, будут на рассмотрении эти проекты.
– То есть не стоит списывать? – уточнил кто-то.
– Не стоит,– повторил президент Туркмении.
– И запасов газа хватит?
– Хватит,– улыбнулся господин Бердымухаммедов.
Владимир Путин на этих словах счел необходимым не только улыбнуться, но и засмеяться.
Впечатление от триумфальной церемонии было, таким образом, все-таки смазано. Члены российской делегации потом в кулуарах долго комментировали эти слова и все время подчеркивали, как после десяти лет обещаний первого президента Туркмении, что транскаспийский трубопровод будет построен, второй президент Туркмении не мог отречься от слов предшественника, а значит, и от него самого и сказать, что не будет. И как на самом деле всем очевидно, что тема транскаспийского трубопровода закрыта сегодня раз и навсегда.
Но было смазано впечатление, было.
Президент Казахстана поделился деталями проекта, словно пытаясь утопить в них это впечатление. Он ответил на один из главных вопросов: как именно будет строиться прикаспийский трубопровод. Либо каждая страна построит свой участок, либо консорциум займется строительством трубы в целом.
– Я думаю, по территории Казахстана мы будем строить, а по территории Туркмении – Туркмения,– сказал он.– А потом, например, вклиниваемся в газопровод Бухара–Урал.
Под конец слово взял Владимир Путин, до этого, казалось, не имевший желания кого-нибудь дополнить. Но после слов президента Туркмении такое желание, похоже, появилось.
– Мы открыли переговоры по новому маршруту по просьбе туркменской стороны,– подчеркнул он, и стало окончательно понятно, что это его реакция на слова туркменского коллеги.
У президента Туркмении на этот раз хватило ума не сказать что-то, а промолчать.

14.05.2007