Владимир Путин повел коллег посуху
Прикаспийский газопровод одержал победу над транскаспийским

Сегодня в городе Туркменбаши президент России Владимир Путин, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев и президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов подпишут декларацию о сооружении прикаспийского газового трубопровода. О том, как вчера в столице Туркмении городе Ашхабаде ковалась крупная внешнеполитическая победа России, рассказывает специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.

Президент Туркмении Гурбангулы Бердымухаммедов встретил президента России Владимира Путина у ворот президентского дворца города Ашхабада. И члены делегаций, и журналисты вошли во дворец вслед за ними. Никто не имеет права войти в этот дворец раньше президента Туркмении.

Город Ашхабад производит впечатление на неподготовленного зрителя, каким является любой приезжающий сюда человек из Москвы, своей неправдоподобной белизной. Центральная площадь города размером метров пятьсот на семьсот со всеми окружающими ее зданиями как будто постирана и беспощадно накрахмалена чьей-то твердой рукой при помощи качественного стирального порошка, на который домохозяйка этой страны не пожалела никаких денег.

А прежний хозяин этой страны не пожалел денег на памятник себе. Золотой Туркменбаши на вершине мраморной пирамиды поворачивается вслед за солнцем. Или, скорее, солнце катится по небу, стараясь успеть за вращающимся вокруг своей оси Туркменбаши. Этот золотой человек находится в движении весь световой день, и неизвестно, останавливается ли на ночь. Или, может, обращает на себя внимание и Луны, заставляя и ее следовать намеченным им курсом.

Этим курсом следует вся страна Туркменбаши вместе с ее новоизбранным президентом Гурбангулы Бердымухаммедовым, чьи портреты раз и, видимо, навсегда вытеснили из надежно, казалось, занятых ниш и рам, а также из сознания туркменского народа портреты Сапармурата Ниязова. Хотя когда глядишь издали на золотую статую с отечески распахнутыми руками, трудно вообще-то разобраться, кто из них двоих занял место под солнцем. Ведь вблизи на нее посмотреть невозможно: высота ее никак не меньше 250 метров.

Здесь, в центре Ашхабада, в президентском дворце, под присмотром этого грандиозного памятника вчера разговаривали один на один президенты России и Туркмении. А журналисты пытались понять, что произойдет не здесь, в Ашхабаде, а в городе Туркменбаши (бывший Красноводск) на следующий день. Там, в Туркменбаши, готовятся некие грандиозные соглашения. Туркменские чиновники, которых я спрашивал, с чем, собственно говоря, согласятся президенты Туркмении, России и Казахстана, которые приедут в Туркменбаши в субботу, смотрели на меня с искренним состраданием. Ни один из них не проронил ни слова. А сострадание было вызвано, очевидно, тем, что они не могли постичь, как может даже просто в голову прийти журналисту спрашивать о вещах, составляющих их главную на сегодня государственную тайну.

Российские ньюсмейкеры на этом фоне смотрелись все-таки более выигрышно. Так, глава "Газпрома" Алексей Миллер, когда я подошел к нему, все-таки вступил в диалог.

– Опять что-нибудь напишете,– с горечью произнес он.

– Ну да, вы подпишете, а мы напишем,– осторожно сказал я.– Осталось только выяснить, что вы подпишете.

– Потерпите один день,– умоляюще сказал господин Миллер.– Только один день!

Впрочем, вряд ли был смысл откладывать. Дело в том, что на самом деле примерно понятно, о чем могут договориться президенты в Туркменбаши. Их может объединить сейчас, пожалуй, только одна идея – строительство прикаспийского трубопровода по суше, берегом Каспия, из Туркмении через Казахстан в Россию. Строительство этого газопровода – голубая, как горящий на кухне газ, российская мечта. Антироссийская мечта – транскаспийский трубопровод, который может пройти по дну Каспийского моря на Запад в обход России. За свою мечту против американской и бьется здесь, в далекой Туркмении, российский президент Владимир Путин.

–
>Берегом моря пойдем завтра? – намекнул я главе "Газпрома".

– Почему бы и нет? – переспросил он, и все сразу встало на свои места.

– Правда? – на всякий случай переспросил я.

– Как вы сказали, так и будет,– подтвердил господин Миллер.

Разговор с другим высокопоставленным российским чиновником был гораздо более легким. И этот человек уже мог себе позволить остаться неизвестным читателям Ъ. Суть его правдивых слов от этого не изменилась.

Сегодня в городе Туркменбаши будут подписаны две декларации – трехсторонняя, российско-туркменско-казахская, и четырехсторонняя, с участием Узбекистана. Речь идет о двух трубопроводах, один из которых пройдет, как несложно догадаться, по территории трех государств, а другой уже идет по территории четырех и подлежит радикальной модернизации.

– Они (туркмены.– А. К.), к сожалению, самоуверенно относились к состоянию своих газовых сетей,– рассказал высокопоставленный источник.– Но теперь поняли, что ситуация уже становится безвыходной для них. Трубопроводы надо срочно приводить в порядок.

Владимир Путин поручит правительству России до сентября 2007 года подготовить технико-экономическое обоснование (ТЭО) обоих проектов.

На вопрос, потеряет ли в связи с этими проектами актуальность транскаспийский трубопровод, который западные страны предлагают проложить по дну Каспийского моря в обход России, высокопоставленный источник ответил, что, по его мнению, конечно, потеряет.

– Идея строить еще один трубопровод, технологически очень сложный и рискованный, вряд ли имеет смысл,– пояснил он.– К тому времени, когда трубопроводы Средняя Азия–Центр-4 (с участием Узбекистана) и Средняя Азия–Центр-3 будут готовы, Туркмении в связи с ростом внутренних российских цен на газ будет все равно, кому продавать его, России или США.

Позже Алексей Миллер на вопрос, какова проектная мощность заложенного еще в советское время трубопровода САЦ-3, пояснил:

– Десять миллиардов кубометров в год может быть, между прочим.

После этого глава "Газпрома" еще минут десять стойко держал оборону, отбиваясь от вопросов окруживших его журналистов только одной фразой:

– Вы и так все знаете.

Неизвестно, устоял бы он или назвал еще пару каких-нибудь цифр, но тут на помощь ему пришли президенты России и Туркмении, появившиеся в комнате. Посторонние разговоры сразу прекратились. Переговоры в расширенном составе начались с короткого, вполне протокольного выступления господина Путина. Он вспоминал о недавней встрече с президентом Туркмении в Москве, рассказывал, каким дружественным является сегодняшний визит (как будто прежние были не такими дружественными), а я смотрел на Гурбангулы Бердымухаммедова и видел, как жадно тот ловит каждое слово Владимира Путина, как реагирует на каждый его жест, как напряженно качает головой в такт каждому его слову, как на губах президента Туркмении то и дело возникает всепонимающая полуулыбка. Владимир Путин, мне казалось, должен был чувствовать себя здесь как на приеме у внимательного доктора (им президент Туркмении и является по первой своей профессии), который, будучи поглощенным пациентом и внимательнейшим образом слушая все его соображения, ставит ему мысленно совершенно самостоятельный диагноз, о котором он пациенту и не собирается никогда сообщать.

Я думал о том, что новый азиатский лидер сближается с Владимиром Путиным с такой же готовностью, с какой новые европейские отдаляются от него. Интересно, кто из них окажется прав?

Президент Туркмении уже и сам произносил свою речь, обращаясь к Владимиру Путину, и я увидел, что роли поменялись. Теперь так же напряженно слушал коллегу господин Путин. Тот говорил о "непобедимости взаимной симпатии", и было понятно, что эта симпатия в последние годы была подвергнута страшным испытаниям и искушениям, но в итоге оказалась непобедимой, не в последнюю очередь благодаря, конечно, постепенному повышению внутренних российских цен на газ.

После переговоров президенты России и Туркмении поехали закладывать первый камень в здание русской школы имени А. С. Пушкина. Национальные российские проекты торжествовали на благодатной туркменской земле. Взяв в руки широкие лопаты, Владимир Путин и Гурбангулы Бердымухаммедов кидали в яму цемент, закапывая капсулу с сообщением будущим археологам о том, что те, собственно говоря, тут столько времени раскапывают. И я был удивлен, что президент Туркмении, бросив в яму одну тяжеленную лопату цемента, взялся за вторую, потом за третью... Он готов был перекидать, по-моему, весь цемент, что привезли сюда трудолюбивые туркменские строители, а его было тут, кажется, не на один час работы.

Господин Путин сначала думал, по-моему, что обойдется одной лопатой, но потом понял, что тут не до шуток, и тоже начал работать по-настоящему. Они как будто соревновались друг с другом – кто позже остановится. Президенту Туркмении надоело первому.

Потом они поехали на ипподром, где при пустых трибунах (полностью была занята только VIP-ложа) прошли скачки. Туркменские лошади были совершенны и великолепны, и под конец президент Туркмении распорядился вывести перед Владимиром Путиным четырех ахалтекинских скакунов, предложив выбрать полюбившегося. Президент России выбирал на удивление долго и придирчиво. Он хотел было погладить одного скакуна, но тот не дался. Другой оказался хитрее: он позволил господину Путину прикоснуться к себе, но, по-моему, только для того, чтобы укусить президента России. Господин Путин, как человек, разбирающийся в лошадях, впрочем, руку отдернуть успел.

Этого гнедого жеребца Тойчи он и взял. Один коннозаводчик, единственный разговорчивый туркмен, встретившийся мне в Ашхабаде, признался, что трехлетний Тойчи был уже готов для конкура и брал 120-130-сантиметровые барьеры.

– Но для гостя не жалко,– сказал он с такой тоской, что я понял: жалко до слез.

Впрочем, на фоне того подарка, который будет сделан Владимиру Путину сегодня в Туркменбаши, даже гнедой жеребец Тойчи не выглядит царским.

---

Что впадает в Каспийское море
Разъяснил президент России и вроде бы понял президент Туркмении
"Коммерсант-Ъ", 14 мая

В субботу, как и предсказывал Ъ (см. прошлый номер), в городе Туркменбаши были подписаны эпохальные резолюции о строительстве и модернизации двух трубопроводных систем из Туркмении в Россию. Специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ считает, что президенту Туркмении все-таки под конец удалось смазать эпохальность этого момента неделикатным упоминанием о возможности реализации транскаспийского трубопровода в обход России.

Город Туркменбаши принял президентов Казахстана и России как родных. Но это родство было разной степени.

– Я рад,– сказал президент Туркмении, открывая подписание трех- и четырехсторонних документов о модернизации и строительстве двух газопроводов из Туркмении в Россию (один через Узбекистан и Казахстан, другой через Казахстан.– А. К.),– что здесь, в этом зале, собрались представители великой России и братского Казахстана.

Таким образом Гурбангулы Бердымухаммедов и определил степень этого родства: Россия для него великая, а Казахстан братский.

– Мы, со своей стороны, гарантируем поставку туркменского газа,– продолжил господин Бердымухаммедов.– Туркменистан приглашает к сотрудничеству компании ваших государств на туркменском участке шельфа (Каспийского моря.– А. К.). Вложения здесь, по нашему мнению, быстро окупятся.

Было такое впечатление, что он еще и уговаривал Владимира Путина и Нурсултана Назарбаева привлечь компании их стран к разработке шельфа.

Кроме того, президент Туркмении предложил подумать и о железной дороге, параллельной прикаспийскому газопроводу, и о паромной переправе Туркменбаши–Актау–Астрахань.

Накануне он даже не предупредил коллег, что скажет об этом. И от этого они тоже теперь не могли бы отказаться при всем желании, если бы оно у кого-нибудь из них даже и возникло.

– Туризм здесь будем развивать,– не спеша говорил президент Туркмении.– Мы предлагаем только со своей стороны вложить в это дело около одного миллиарда долларов.

Гостиница, в которой развивались эти события, грозящие стать эпохальными для экономик большого количества стран, была, видимо, сама по себе уже частью будущего туристического рая. В голой степи стоял этот пятизвездный отель, в баре которого и пятизвездочный коньяк, и чашка чаю, и кока-кола стоили 1 (один) доллар, и никакая другая валюта была здесь не в ходу.

Из аэропорта мы ехали сюда около часа, и за это время встретили только терпящий, по-моему, многолетнюю гуманитарную катастрофу военный городок и несколько пятиэтажек, про которые я бы с уверенностью сказал, что их незадолго до нашего приезда взорвали (чтобы сердце при взгляде на них не разрывалось от жалости к их жителям), если бы мне не объяснили, что никто их не взрывал, а это просто естественная амортизация жилого фонда, но жить в нем еще можно долго и даже счастливо, если есть уверенность в завтрашнем дне. А она у жителей Туркмении никуда по идее пропасть не должна, потому что на смену одному прогрессивному лидеру и отцу нации пришел другой прогрессивный лидер, по некоторым данным, сын.

Во время этой речи Владимир Путин решал какие-то вдруг, видимо, возникшие у российской делегации проблемы. Сначала с ним вполголоса напряженно поговорил сидевший по левую руку министр промышленности и энергетики России Виктор Христенко. Потом Владимир Путин подозвал к себе сидевшего через несколько стульев от него главу "Газпрома" Алексея Миллера и сам уже начал говорить ему в самое ухо что-то взволнованное.

Президент Туркмении тем временем сказал, что с удовольствием передает слово президенту Казахстана. Нурсултан Назарбаев открыл рот, но его опередил Владимир Путин. Он, услышав только, что слово уже передается, мгновенно оторвался от Алексея Миллера, кивнул Гурбангулы Бердымухаммедову и успел поблагодарить "президента Туркменистана за возможность собраться здесь, в этом месте", прежде чем понял, что он не президент Казахстана.

– Пожалуйста-пожалуйста,– приободрил его господин Бердымухаммедов, и Нурсултан Назарбаев великодушным жестом тоже предложил Владимиру Путину продолжить, но тот уже качал головой:

– Нет-нет...

– Здесь, в городе Туркменбаши, мы подписываем документ по созданию транскаспийского трубопровода,– произнес Нурсултан Назарбаев и в отличие от господина Путина вовремя не спохватился.

Оговорка была демонстративной. Похоже, говоря о прикаспийском трубопроводе, президент Казахстана и в самом деле все время держал в уме транскаспийский, тот самый, по дну моря, в обход России. Да и все тут говорили об одном, а подразумевали что-то все-таки другое.

– Мы воспринимаем предложение Туркменистана о работе наших компаний на шельфе очень серьезно,– продолжил господин Назарбаев,– и готовы идти в этой работе и вместе с российскими компаниями, и отдельно.

Вот это, похоже, было лишнее. По мнению российских переговорщиков, вопрос стоял по-другому: отечественные компании могли привлечь для этой работы казахских коллег, а могли и думать. Но президент Казахстана, видимо, с самого начала намерен был дать понять, что он видит ситуацию по-другому. И у него в кармане уже было мнение по этому поводу президента Туркмении, высказанное вслух.

Президенту России наконец-то удалось поблагодарить господина Бердымухаммедова за возможность собраться в городе Туркменбаши. После этого Владимир Путин неожиданно заговорил о роли нашей страны в мировой энергетической системе и сразу вспомнил о прошлогодней санкт-петербургской "восьмерке" и об энергетической безопасности тоже.

Он, похоже, не мог отказать себе в удовольствии не вспомнить обо всем этом. Европа, грезящая диверсификацией поставок туркменского газа, теперь ее получит: она сможет получать туркменский газ либо через модернизированный трубопровод Средняя Азия–Центр-3 (САЦ-3) по территории Узбекистана, либо через построенный САЦ-4, то есть собственно прикаспийский. И в обоих случаях многострадальная Европа, хочет она этого или нет, на выходе вынуждена будет иметь с надежным и стабильным поставщиком энергоресурсов Владимиром Владимировичем Путиным, президентом страны с названьем кратким Русь.

А на транскаспийский трубопровод у Туркмении, даже если когда-нибудь решится вопрос о разделе Каспия и страны–участницы проекта закроют глаза на технологические риски, связанные с прокладкой трубы по дну Каспия, газа, по общему мнению, все равно не останется. В этом смысле две подписываемые на наших глазах декларации и в самом деле ставили крест на транскаспийском трубопроводе.

Владимир Путин заявил, что уже 1 июля этого года будет подготовлено ТЭО проекта, и я удивился, услышав эту дату. Накануне мне называли 1 сентября (см. субботний номер Ъ), и я подумал, что за один день срок сдвинулся на два месяца, а значит, президент России делает все возможное или, вернее, невозможное, чтобы форсировать этот проект, опасаясь, очевидно, что если и удержит его в руках сам, то не факт, что с этим справится его преемник. Это вообще-то значит, что для реализации такого уровня геополитических проектов президенту России понадобится сменщик с более чем твердой рукой и холодным сердцем.

– Я, наверное, предлагаю подписать...– неуверенно произнес президент Туркмении.– Нет возражений?

– Нет,– очень быстро сказал президент Казахстана.

Президенту России удалось промолчать.

– Ну тогда слово протоколу,– вздохнул господин Бердымухаммедов.

– Уважаемые! – звонко по-русски сказал в микрофон откуда из-за спин журналистов сотрудник туркменского протокола.

Президенты, которые не привыкли к обращению, с которым трамвайные хулиганы пристают к случайным пассажирам в темное время суток, не среагировали. Зато сразу обернулись все журналисты.

– Уважаемые главы государств! – повторил сотрудник туркменского протокола.– Подписывается четырехсторонняя декларация с участием президента Узбекистана. Президент Узбекистана подписал декларацию 9 мая...

Это была одна из самых серьезных интриг этого саммита. Для модернизации САЦ-3 необходима была, разумеется, подпись президента Узбекистана. И это была большая проблема.

По информации Ъ, за несколько дней до встречи Владимир Путин позвонил Исламу Каримову и предложил ему приехать в Туркменбаши. Господин Каримов сразу сказал, что приехать при всем желании не сможет, но мысленно, как говорится, вместе.

Тогда в Узбекистан уехал Виктор Христенко с командой своих переговорщиков, которые привезли в Ташкент текст декларации. Было два варианта: либо Ислам Каримов поставит свою подпись первым, заочно, либо последним, тоже, впрочем, заочно. Первый вариант был рискованным для президента Узбекистана, второй для трех остальных президентов. Если бы они подписали декларацию, а он потом начал бы размышлять или вносить в нее уточнения, а потом решил бы подумать еще пару дней... Нет, второй вариант, этот кошмарный сон для двух великих народов и одного братского, был исключен.

На первый вариант предстояло решиться Исламу Каримову. Декларация состояла из одной страницы. И он, наверное, тоже думал о том, что будет, если он ее подпишет, а думать начнут они. У него был риск оказаться в унизительном положении. Два дня российские переговорщики в Ташкенте работали самоотверженно. Они убедили Ислама Каримова пойти на беспрецедентный шаг в технологии подписания такого рода документов. То, что они сделали, претендует на подвиг во имя страны (а то и двух или трех стран). То есть никто из знающих эту историю людей, на мой взгляд, не удивится, если узнает, что по ее итогам переговорщики получили госнаграды.

Ну и нельзя не учитывать того, что Исламу Каримову все-таки, видимо, очень хотелось подписать эту декларацию. Он-то лучше других понимает, что если газопровод не модернизировать сейчас, то через пару-тройку лет его можно будет уже не модернизировать, а смело закрывать.

Модернизированный газопровод, наоборот, даст возможность Исламу Каримову контролировать вентиль на территории Узбекистана. Он и раньше не отказывал себе в удовольствии время от времени перекрывать его (в том числе и по этой причине возникла идея трубопровода в обход Узбекистана).

И теперь единственное, чего от него так и не смогли добиться переговорщики,– подписать соглашение, по которому диспетчерские функции на узбекском участке модернизированного трубопровода отойдут к "Газпрому".

При этом в субботу, по данным Ъ, аналогичное диспетчерское соглашение "Газпрому" удалось подписать с Туркменией. Впрочем, впереди еще адская работа по подписанию нескольких межправительственных соглашений в прикаспийском проекте. До сих пор непонятно, какие условия в этих переговорах выставят туркменские переговорщики. Очевидно, что эти условия легкими для России не будут.

Строго говоря, откладывать строительство прикаспийского трубопровода в условиях полной неопределенности с транскаспийским Туркмения не могла. Уже в 2008 году на туркменском участке каспийского шельфа начнет добывать газ малайзийская компания "Петроназ", мощность этого проекта – 10 млрд куб. м в год. Для этого газа нужна труба.

В общем, президент Туркмении был прав, когда сказал, завершая церемонию:

– Эти соглашения принесут только позитивные плоды на благо... как говорится... наших народов и государств.

Новому президенту Туркмении пока еще трудно, видимо, выговорить такие высокопарные слова без стеснительного уточнения "как говорится".

После этого возник очень деликатный момент. Президент России хотел подойти к журналистам. Он стоял в компании двух коллег и на предложение своего пресс-секретаря отлучиться на несколько минут среагировал положительно. Но проблема была в том, что неожиданно положительно на него среагировали и два других президента. Они вряд ли были позарез необходимы Владимиру Путину в этот момент, так как могли сказать что-то, что испортило бы ему этот праздник жизни.

И все-таки они подошли втроем, и я подумал, что происходящее является настоящим событием в жизни трудолюбивого туркменского народа. Дело не в том, что президент Туркмении уже второй день разговаривал с коллегами как простой смертный, это показывали по телевизору в его стране. Главное, что Гурбангулы Бердымухаммедов сейчас мог даже без подготовки ответить на какой-нибудь журналистский вопрос, и вот это стало бы настоящим прорывом и, может быть, даже началом какого-нибудь необратимого демократического процесса, первой жертвой которого рискует стать, если не возглавит его, сам Гурбангулы Бердымухаммедов.

И он ответил на этот вопрос.

Но сначала президент России поправился, сказав, что он ошибся, проинформировав, что поручения правительствам должны быть готовы к июлю 2007 года. Они должны быть готовы все-таки к 1 сентября.

– Как вы считаете,– тут-то и спросил журналист телеканала "Россия" президента Туркмении, надежно, казалось, укрывшегося за спиной Владимира Путина,– действительно ли теперь стоит забыть о транскаспийском трубопроводе?

Президент Туркмении, казалось, не задумался ни на секунду, со вздохом, впрочем, выдвинувшись к микрофону.

– Во всем мире идет диверсификация,– пожал он плечами.– И у нас еще, может быть, будут на рассмотрении эти проекты.

– То есть не стоит списывать? – уточнил кто-то.

– Не стоит,– повторил президент Туркмении.

– И запасов газа хватит?

– Хватит,– улыбнулся господин Бердымухаммедов.

Владимир Путин на этих словах счел необходимым не только улыбнуться, но и засмеяться.

Впечатление от триумфальной церемонии было, таким образом, все-таки смазано. Члены российской делегации потом в кулуарах долго комментировали эти слова и все время подчеркивали, как после десяти лет обещаний первого президента Туркмении, что транскаспийский трубопровод будет построен, второй президент Туркмении не мог отречься от слов предшественника, а значит, и от него самого и сказать, что не будет. И как на самом деле всем очевидно, что тема транскаспийского трубопровода закрыта сегодня раз и навсегда.

Но было смазано впечатление, было.

Президент Казахстана поделился деталями проекта, словно пытаясь утопить в них это впечатление. Он ответил на один из главных вопросов: как именно будет строиться прикаспийский трубопровод. Либо каждая страна построит свой участок, либо консорциум займется строительством трубы в целом.

– Я думаю, по территории Казахстана мы будем строить, а по территории Туркмении – Туркмения,– сказал он.– А потом, например, вклиниваемся в газопровод Бухара–Урал.

Под конец слово взял Владимир Путин, до этого, казалось, не имевший желания кого-нибудь дополнить. Но после слов президента Туркмении такое желание, похоже, появилось.

– Мы открыли переговоры по новому маршруту по просьбе туркменской стороны,– подчеркнул он, и стало окончательно понятно, что это его реакция на слова туркменского коллеги.

У президента Туркмении на этот раз хватило ума не сказать что-то, а промолчать.

12/05/2007