>В последних парламентских выборах приняли участие 12 миллионов 197 тысяч избирателей, или 85,1% от их общего числа. По их итогам Либерально-демократическая партия набрала наибольшее количество мест в Олий Мажлисе:
от нее был избран 41 депутат (34,2 %). От Народно-демократической партии избрано 27 депутатов (23,3 %). В прошлом составе парламента у этой партии было 48 мест. В Законодательную палату Олий Мажлиса избрано также 18 членов Национально-демократической партии "Фидокорлар" (в прошлом парламенте было 50 мест), 11 членов демократической партии "Миллий Тикланиш" (ровно столько же, как и в прежнем составе парламента), и 10 членов Социал-демократической партии "Адолат" (ранее было 8 депутатов). Число прошедших в парламент депутатов от инициативных групп граждан составило 14 человек (11,6 %).

Среди избранных депутатов парламента только восемнадцать человек (15 %) ранее избирались депутатами Олий Мажлиса. В аспекте затрагиваемой нами темы это обстоятельство свидетельствует не столько об обновлении парламента, сколько о том, что партии в Узбекистане не пользуются авторитетом у избирателей, ведь последние не голосовали повторно за запомнившихся им и зарекомендовавших себя политиков из партийной среды.

В начале ноября прошлого 2006 года президент Узбекистана Ислам Каримов выступил с очередной инициативой, направленной как утверждалось на развитие партийной системы республики. Он предложил принять конституционный закон "Об усилении роли политических партий в обновлении и дальнейшей демократизации государственного управления и модернизации страны". Само патетическое название этого акта недвусмысленно говорило о его пропагандистской направленности. Данный законопроект был вынесен на всенародное обсуждение, в СМИ Узбекистана регулярно стали появляться материалы, характеризующие этот шаг властей как революционный прорыв к демократии. В частности узбекская пресса обрушила на читателей огромный ворох комментариев иностранных специалистов, которые давали исключительно положительную оценку очередным реформам.

В конце концов, нижняя палата парламента приняла данный конституционный закон 28 февраля 2007 года, 29 марта за него проголосовал Сенат Узбекистана, президент подписал его 11 апреля, на следующий день он был опубликован в официальных источниках. Одновременно с данным законом были изменены три статьи конституции республики и положения еще шести законов: о правительстве, о государственной власти на местах, о политических партиях, о законодательной палате парламента, о регламенте данной палаты, о регламенте Сената.

Так же как и ранее новые подходы к месту политических партий никак нельзя расценить как революционные. Были более четко прописаны права политических партий, победивших на выборах, на организацию собственных фракций в нижней палате парламента. Ранее регламент этой палаты наделял правом формирования фракций партии, получившие не менее 9 мандатов. Этот норматив остался, но теперь установлено, что "фракция политической партии, получившая большинство мест… составляет парламентское большинство". Такое большинство могут составить и объединение нескольких фракций, а также в него возможно включение депутатов, избранных от инициативных групп избирателей. Фракции же политических партий и депутаты, избранных от инициативных групп избирателей, "не разделяющие курс и программу вновь сформированного правительства или отдельные ее направления, могут объявить себя оппозиционными" (статья 2 конституционного закона). Обращает на себя внимание, что партии "могут стать оппозиционными", а, значит, могут и не стать таковыми, если поддержат курс нового кабинета. То есть принципиальным моментом здесь мог бы выступать фактор того, что сам кабинет министров формировался бы политическими партиями, и тогда, естественно, его курс мог бы отражать политические платформы парламентских политических партий. Но этого-то как раз реформированная в очередной раз политическая система Узбекистана не предусматривает.

Кандидатура премьер-министра предлагается не партиями, неважно относящимися к парламентскому большинству или к оппозиции. Ее предлагает президент государства. Последний лишь теперь обязан проводить консультации с каждой из парламентских фракций, без четкой фиксации последствий таких консультаций. Кандидатура премьера утверждается не решением фракции большинства, а большинством от общего числа депутатов нижней палаты. В случае же троекратного недостижения согласия депутатского корпуса с предложенной президентом кандидатурой, президент вправе распустить парламент. Министров же кабинета назначает президент по представлению премьера.

Несколько иначе решается вопрос об освобождении премьер-министра. И здесь парламентское большинство не получило исключительных прав. Они могут лишь проявлять инициативу, адресую ее главе государства, но голосование будет проводиться в целом по парламенту. Причем для отстранения главы правительства требуется собрать более двух третей голосов от общего числа депутатов и нижней и верхней палаты. То есть речь идет об участии в данной процедуре Сената – палаты, формируемой не на партийной основе. Тем самым новые полномочия политических партий на самом деле остаются ограниченными и преимущественно формальными.

Примерно аналогичным образом обстоят дела и с участием политических партий в назначении и утверждении глав исполнительной власти на уровне областей и столицы республики – города Ташкента. В этом отношении такие громкие понятия, как "парламентское большинство", "парламентская оппозиция" во многом утрачивают свой смысл. В конце концов, можно было бы считать оппозиционной деятельностью и свары женщин между собой в гареме какого-нибудь хивинского хана. Они тоже ведь боролись между собой за благосклонность повелителя. Правда, нормы к отступникам действовали в те времена куда более жесткие. Заподозренных в измене женщин в Хиве зашивали в мешки с одичавшими и обезумевшими от голода кошками, и те приводили в исполнение столь чудовищные приговоры.

В нынешнем Узбекистане по-прежнему верховная государственная власть ассоциируется не с политическими партиями, а с фигурой одного человека – президента. Именно глава государства в конечном счете определяет, исходя из своих субъективных ощущений, кто достоин, а кто нет быть допущенным к властным полномочиям. Вряд ли такой порядок можно отнести к подлинной демократии.

Демократия предполагает открытую и честную конкуренцию разных политических партий. Партии убеждают народ в своей способности осуществлять политику. Выборы для партий являются периодически повторяющимся экзаменом, где их экзаменует электорат. Избиратель должен свободно выбирать между различными предложенными политическими направлениями.
В Узбекистане в результате целенаправленной политики властей сложилась система деформированной многопартийности. В многом это стало результатом того, что президентская власть не желает серьезно делиться с кем бы то ни было важными политическими прерогативами. В республике упорно пытаются не допустить перехода к открытой партийной демократии. Всегда авторитарная составляющая власти брала верх, партии рассматривались лишь как вспомогательный инструмент, а не как один из стержней политической системы, как это было в СССР.

После всех неоднократных изменений конституция и иное законодательство Узбекистана предусматривает непартийный характер организации государственной власти. Парламентское большинство по-прежнему не обладает правом формирования правительства. Соответственно у рядового избирателя или партийца отсутствует реальная возможность влияния на изменение государственной политики. Несомненно, что такой порядок вполне устраивает руководство Узбекистана, которое сегодня активно готовится к предстоящим в декабре президентским выборам.

Аждар Аширович Куртов, член экспертной группы Фонда "Азия Аналитика"