Завтра я уже буду на территории бывшего СССР. Свой последний вечер перед отправлением я провел в турецком городе Трабзон, слушая в отреставрированном "кофейном домике" XVI века турецкую национальную музыку в исполнении местной группы. "Допивай свой кофе, я расскажу, что тебя ждет", – сказала Айсегуль. Она врач из города Орду, расположенного западнее Трабзона вдоль по черноморскому побережью. Приехала в город на выходные, чтобы встретиться с друзьями по медицинскому колледжу. Мы познакомились в автобусе, и она пригласила меня в этот клуб. Платки на головах и длинные юбки выделяют ее и ее друзей из студенческой толпы, одетой в основном по последней молодежной моде – в облегающие джинсы и кроссовки.

После того, как я допил кофе, она велела мне поставить блюдце на чашку, поболтать оставшийся на дне кофе и перевернуть чашку вверх дном, чтобы лишняя гуща стекла на блюдце. Пока она ждала, чтобы чашка остыла – как сказала Айсегуль, это непременное условие для успешного гадания – с места поднялась группа черкесских студентов. Они решили исполнить перед зрителями свой народный танец.

Единственным аккомпанементом был аккордеон, да зрители прихлопывали в такт. Девушки образовали цепочку и встали напротив такой же цепочки молодых людей. Из группы молодых людей вышел один, к нему навстречу выступила одна из девушек. И они начали танцевать. Пары менялись. Движения мужчин были решительными и отточенными, ноги выделывали сложные па. Мужчины пристально смотрели на женщин, которые скромно опустили глаза долу. У женщин верхняя часть туловища оставалась практически неподвижной, они будто плыли по воздуху, быстро-быстро перебирая ногами. Порой казалось, что мужчины вели в танце женщин, а временами – наоборот.

Я подумал о своих предках, чехах и словенцах, и нашем народном танце – польке. Мне было немного завидно.

После того, как черкесская пляска закончилась, и собравшаяся толпа разошлась, мы вернулись к нашему столу и посмотрели на кофейную гущу. "Я вижу дорогу – это значит, что тебе предстоит долгий путь. И еще я вижу, что у тебя легко на сердце. Вижу лошадь, это значит, что у тебя есть мечта, и ты ее осуществишь", – сказала Айсегуль.

Конечно, она знала первое правило всех гадалок: говори человеку то, что он хочет услышать. Но она была права: я был взволнован предстоящим путешествием.

В последний год я писал для EurasiaNet из Вашингтона об американской политике в Центральной Азии и на Кавказе и о взглядах американских экспертов на этот регион. Меня захватили козни и интриги великих держав в Евразии и истории, которые я слышал об этих странах и тех изменениях, которые им пришлось пережить после распада СССР 16 лет тому назад. Но сам я никогда не был на этих землях. Хотя я и побывал более чем в 40 странах мира и передавал репортажи из более десятка из них, моя нога прежде не ступала на территорию бывшего СССР.

Теперь я начинаю свое путешествие по Кавказу и Центральной Азии, которое продлится несколько месяцев. Я буду изучать политику великих держав, их соперничество за нефть и газ, военные базы и геополитическое влияние, а также перспективы возрождения евразийских торговых путей, остававшихся невостребованными со времен Шелкового Пути. Хотя многие из важных решений по поводу этого региона принимаются в Вашингтоне, Москве, Пекине и Брюсселе, я знал, что освещение событий из этих далеких столиц не даст мне полной информации. Я хотел увидеть, как ощущают на себе эти события живущие здесь люди, как это все выглядит на месте.

Так что, попрощавшись с Айсегуль и ее друзьями, я сел в автобус, идущий на восток до грузинского города Батуми. С севера дорогу обнимало Черное море, а с южной стороны прямо к обочине подступали крутые склоны, покрытые чайными плантациями. По мере приближения к Грузии города становились все беднее, качество дорог – все хуже. Между полосами движения валялся мусор. Машин почти не было, и у меня создалось впечатление, что Турция не особенно заботится об этой границе. Мы миновали казармы турецкой армии со стрельбищем и спортплощадкой, и пассажиры автобуса – многие из которых были грузинами, работающими в Стамбуле – послали последние текстовые сообщения со своих турецких телефонов.

На границе были почти сплошь одни грузины – туркам явно незачем было ехать в Грузию. У турецкого пограничного пункта был какой-то заброшенный вид с его бродячими собаками и агрессивными стаями голубей. Но мы все вышли из автобуса и быстро прошли вперед.

Я слышал много ужасных историй о переходе границы на грузинском КПП: о многочисленных случаях вымогательства, длинных очередях и других препонах. Но это все было, когда Аджария – район Грузии на границе с Турцией – была чуть ли не личной вотчиной Аслана Абашидзе, которого в 2004 году центральные грузинские власти выгнали с его поста. [Для получения дополнительной информации см. архив рубрики "Взгляд на Евразию".]

Теперь все на границе дружелюбны и компетентны. Я заметил, что сотрудник иммиграционной службы – говоривший, кстати, по-английски – пользовался компьютером, на котором имелись наклейки, свидетельствующие о том, что компьютер был предоставлен по программе министерства национальной безопасности США.

Я прошел контроль и отправился в банк обменять деньги. Банк представлял собой почти пустую комнату, холодную, но с обогревателем за стойкой. "Откуда вы?" – спросил меня молодой человек за стойкой. Когда я сообщил ему, что приехал из США, он радостно крикнул куда-то вглубь помещения по-английски: "Нино, нам надо поменять деньги". Через минуту я был уже на улице со своими грузинскими лари.

К сожалению, нашему автобусу не удалось с такой легкостью преодолеть грузинскую границу, как его пассажирам, и мне пришлось прождать на границе почти три часа. Я убил время в разговорах с Зурабом, который заведовал стойкой информации для туристов, заполненной проспектами на английском и русском языках, рекламирующими приморские отели и казино Аджарии. Над стойкой висела фотография президента Михаила Саакашвили. Зураб рассказал мне, что контора была открыта в прошлом году, чтобы не обманывали туристов на границе. "С революции роз 2003 года ситуация здесь стала намного лучше", – говорит он. Кто-то позвонил ему на сотовый, и он с гордостью сказал мне, что рингтон у него – государственный гимн Грузии. "Мне предлагали поехать в США, Великобританию, Германию. Люди говорят: "ты можешь получать там гораздо более высокую зарплату". Но я отвечаю им, что не покину мою родину ради денег, а когда наши зарплаты будут такие же высокие, как в Германии, наша страна станет намного лучше".

Мне не пришлось подталкивать его к разговору о геополитической ситуации в Грузии. "Если мы войдем в НАТО, здесь появится намного больше туристов. Безопасность здесь есть и сейчас, но если мы будем в НАТО, это будет означать, что мы всегда будем в безопасности", – отметил он.

Наконец подъехал автобус, и мне пришлось наспех прощаться с Зурабом, чтобы автобус не ушел без меня. Дорога теперь стала узкой, а водитель часто тормозил, чтобы не наехать на какую-нибудь корову. Но виллы у моря были свежеокрашены, а сады вдоль дороги ухожены. Водитель автобуса поставил видеозапись российского популярного исполнителя Виктора Петлюры. Впереди была долгая дорога, на сердце у меня было легко.

От редактора: Джошуа Кусера является независимым вашингтонским журналистом, специализирующимся на вопросах безопасности.