Пятнадцать лет назад, 28 апреля 1992 года, в Кабул вошли вооруженные отряды моджахедов. По аналогии с "апрельской революцией" это событие назвали революцией исламской.

Вместе с другими российскими гражданами – дипломатами, журналистами и техническими специалистами, оставшимися в афганской столице, несмотря на готовившийся штурм - мы укрылись в комплексе зданий российского посольства, наблюдая за факельным шествием на расположенных вокруг горах.

Темнело, и, очевидно, для еще большего эффекта, тысячи моджахедов начали стрелять в воздух трассирующими пулями. Огненные пунктиры рассекали небо над посольством, а раскаленный свинец сыпался вниз, пробивая окна наших квартир и крыши автомашин. И над посольским городком громким эхом висел крик толпы: "Аллах Акбар!"…

Москва сказала "нет"

Обсуждали мы лишь одну, волновавшую всех тему: будут ли моджахеды врываться в посольство? И если да, что они с нами сделают? К середине ночи стало ясно – не будут. Иначе уже бы ворвались. Темы разговора сменились, мы начали анализировать события.

После августа 1991 года Россия приняла решение о прекращении помощи режиму Наджибуллы. Остававшимся в Кабуле ее гражданам было сказано: все, происходившее вокруг, их не касается. Это - чужая война, а мы – только наблюдатели.

Сначала наши друзья-афганцы не поверили. Во время встреч в январе – феврале 1992 года они доказывали, что предавать их сейчас не просто невыгодно, а глупо. Американцы уже, дескать, приняли как доказанную идею, что военного решения афганской проблемы не существует. Впереди – обещанная встреча в Женеве, где будут сформированы коллективные органы власти, как из представителей режима Наджибуллы, так и группировок моджахедов.

Таким образом Москва все же сможет влиять на ситуацию. Кроме того, Афганистан не нуждается в какой-то масштабной помощи России, в Кабуле понимают наши трудности, и необходимы лишь авиационный керосин и солярка для танков.

Ведь авиация и бронетехника – главные преимущества афганской армии перед партизанскими отрядами моджахедов. Москва отказала.

Тогда почти каждый из нас был уверен: причина отказа – стремление Андрея Козырева и Бориса Ельцина лишний раз "прогнуться" перед американцами. Во всяком случае, решение Москвы "сдать режим Наджибуллы" стало совершенно неожиданным для тогдашнего представителя ООН в Афганистане Бенона Севана. Первоначально он даже не до конца представлял, как "вписаться" в события. Ведь план действий для миссии ООН основывался на подготовке к Женевским переговорам, создании совместного правительства и так далее. И вдруг…

В тот вечер прогнозов было в избытке, но запомнился один: немолодой дипломат четко ответил, что в Афганистане будут американцы. Тогда многие ему не поверили. Увлеченные новыми для России демократическими идеями молодые люди горячо уверяли, что Вашингтону это вовсе не надо, и американцы будут только приветствовать освобождение афганского народа от иностранной оккупации. Многие собеседники постарше также сомневались. Американцы, считали они, народ прагматичный, и не будут наступать на одни и те же грабли, учтут наш опыт в Афганистане, да и свой во Вьетнаме. Как выяснилось, не учли.

…Каюсь, грешен. Когда в 2001 году силы антитеррористической коалиции во главе с США входили в Афганистан, я злорадно потирал руки. Пусть, дескать, американцы сами познакомятся с бытом и нравами местных бородатых мужиков с автоматами. И неважно, что тогда они назывались уже не моджахедами, а талибами. Психология не изменилась. На грабли они наступили, и все последствия этих роковых шагов для Америки еще четко не обозначены.

Однако пятнадцать лет назад собравшихся в посольстве в Кабуле волновал другой вопрос – чем предательство дружественного нам режима в Афганистане обернется для России?

Ушли, чтобы не вернуться?

В конце 70-х годов прошлого века режим в Кабуле сам втянул Советский Союз в афганскую войну. Как выяснилось позже, "апрельскую революцию" Кремль не только не организовывал, а, напротив, сначала даже высказывался против авантюры, способной, по его мнению, уничтожить Народно-демократическую партию Афганистана, как это произошло в середине 60-х с компартией Индонезии. Ну а самой крупной ошибкой советского руководства стал ввод "ограниченного контингента советских войск" в Афганистан в декабре 1979 года.

Весной 1992 года, вместо исправления ошибок советских вождей, российские руководство совершило свои, не менее серьезные. Предательство Кабула стоило Москве недешево. Очень скоро, например, мы столкнулись с необходимостью защищать афгано-таджикскую границу. До весны 1992 года это делала армия Наджибуллы - с другой стороны границы. В том числе она же довольно успешно пресекала поток наркотиков. Ожидать подобного от действовавших в районе границы отрядов моджахедов, естественно, не приходилось.

Начались походы отрядов исламистов в Таджикистан, потекла в Россию и далее на Запад "полноводная река" наркотиков, при этом моджахеды приняли в наркобизнесе самое активное участие…

К августу 1992 года обстановка вокруг посольства России в Кабуле стала уже просто "взрывоопасной", вокруг комплекса начались бои между двумя группировками моджахедов, в перестрелке была задействована бронетехника. Когда было принято решение об эвакуации посольства, то наш отъезд не напоминал уход победителей, а больше был похож на бегство. Мы увозили с собой два цинковых гроба с телами убитых товарищей, несколько человек были ранены. По нашим самолетам стреляли реактивными снарядами, по ним била зенитка.

Естественно, участие в подобных событиях не забывается никогда. Но навсегда останется в памяти и другое – ощущение стыда и понимания причастности к чему-то ошибочному, к тому, что не должно было случиться…

Каким стал Афганистан, о котором мы теперь так мало знаем и практически не пишем?

Это называется "все нормально"

Кабул 2007 года встретил моросящим дождем и сообщениями о боевых действиях. На юге Афганистана в конце марта – начале апреля развернулись серьезные бои между силами "антитеррористической коалиции" и вооруженными отрядами движения "Талибан", труднее всего приходилось военнослужащим в "зоне контроля" англичан, в провинции Гильменд. Как доверительно сообщили мне, "союзники" контролируют в Гильменде разве что местный административный центр Лашкоргах, да и то по большей части в светлое время суток.

Официально о боях в Гильменде афганские средства массовой информации почти не сообщают: цензура. Да и "своих" журналистов пресс-секретари коалиционных вооруженных сил особенно информацией не балуют. Обычно все подается в выгодном для США и НАТО свете. Между тем в Кабуле почти любой лавочник доподлинно знает, что и где происходит в стране. Сколько я помню, так было всегда – в годы присутствия в стране "ограниченного контингента советских войск", во времена Наджибуллы, боев Ахмад Шаха Масуда с талибами.

Здесь ничего не меняется, и на ваши вопросы о происходящем достовернее и подробнее расскажут дуканщики с центральной "Чикен-стрит", нежели сотрудники пресс-службы военного ведомства.

Перед встречей с министром обороны от его пресс-секретаря мне удалось узнать лишь "казенные факты" о распределении "зон влияния". Итальянцам поручено контролировать Герат, канадцам – Кандагар, британцам – Гильменд, голландцам – Урузган, французам – Кабул. Это основные силы. Всего же в коалицию входят вооруженные представительства 37 стран, как крупные, так и мелкие. В северных и большинстве центральных районов, согласно официальной информации, боев нет. Все относительно спокойно. Подробных же данных о ситуации в южных и восточных провинциях мне не дали, но и без них ясно, что обстановка на населенных пуштунами территориях военная. Симпатии пуштунов к движению "Талибан" очень высоки.

Во всяком случае, министр обороны Афганистана генерал Абдул Рахим Вардак практически отмахнулся от моего вопроса о ситуации на юге, заявив только, что "все там нормально".

- Через два – три месяца мы будем полностью контролировать Гильменд, - по-военному коротко констатировал генерал.

Министр рассказал, что, сразу после ввода в страну советских войск он оставил свой пост военного атташе в посольстве Афганистана в Индии и примкнул к моджахедам. Конкретно - к группировке Национальный исламский фронт Афганистана.

Еще от одного моего вопроса о том, можно ли провести параллель между военными ситуациями тех лет и сегодняшнего дня в Афганистане, генерал также уходит. Уверен: если отбросить всяческую идеологию, сравнение вполне допустимо. В стране снова находятся иностранные войска, группировки афганцев ведут борьбу партизанскими методами, а регулярные армейские части, как и двадцать лет назад, терпят от партизан поражение за поражением.

- Нет, это несравнимо,- четко отвечает генерал.- Тогда мы воевали против иностранного военного вмешательства, а теперь против терроризма…

После такого ответа становится абсолютно ясно, что с политической подготовкой в нынешней афганской армии все обстоит так, как учили ее офицеров когда-то советские армейские политработники. Однако, как выясняется, все "не совсем так". Оказывается в предложенной генералом во время интервью формуле об "иностранном вмешательстве и терроризме" вовсе не уверены его солдаты. До начала нашей встречи окружившие российских журналистов военнослужащие из охраны министерства рассуждали совершенно иначе.

Большинство из них, например, все время подчеркивали, что американских солдат не очень любят: они, дескать, очень заносчивы, думают только о себе, чем, кстати говоря, по их мнению, сильно отличаются от находившихся в Афганистане советских военнослужащих.

И вообще, однозначно заявляет сержант Абдулла, русские были храбрыми солдатами, американцы – трусы.

Русские не боялись вступать в прямые боевые столкновения, американцы предпочитают задействовать авиацию. При этом, думая только о собственных жизнях, бомбят дома мирных жителей.

Сам Абдулла воевал против советских войск и армии Наджибуллы, а в апреле 1992 года вступил в Кабул в составе сил Масуда. Но все равно, говорит сержант, русских за прошедшие годы он стал только больше уважать. Это американцы, считает он, в свое время втянули СССР в афганскую войну. Теперь же сами "пьют из этой чаши".

У министра совершенно иная логика. Он рассказывает, что американцы стремятся сейчас всячески укрепить афганскую армию, чтобы она сама могла противостоять талибам. Для "укрепления" разрабатывается проект по модернизации вооруженных сил страны стоимостью в 5,5 миллиардов долларов. Куда пойдут эти деньги? Предполагается, прежде всего, перевести все вооружение на стандарты НАТО.

Например, автоматы Калашникова, невероятно популярные в Афганистане, заменят на винтовки М-16.

Заметно будет увеличен армейский парк автомашин "Хаммер". Замене подлежит все – самолеты, бронетехника, артиллерийские орудия.

Так повторяют ли США ошибки СССР в Афганистане? Да. Советские войска пытались силой заставить афганцев принять социализм, американцы – идеи демократии в их собственной понимании. Афганцы же в свое время терялись в догадках: почему руководству СССР невдомек, что, например, сельское население страны не пойдет на создание колхозов, поскольку отбирать чужую собственность для религиозных людей – грех. А сейчас они не могут усвоить, почему Вашингтон не способен уразуметь простую истину: подавляющее большинство населения Афганистана никогда не примет идей демократии, на которых выросли поколения американцев. Им совершенно чужда мысль о самой возможности равноправия женщин, а жители пуштунских кишлаков не смотрят телепередач, вне зависимости от того, разрешают власти телевидение или нет.

Общая ошибка руководства СССР конца 70-х и США начала 2000-х состоит в их искреннем стремлении силой принести собственные ценности в страну, где их не понимают и не принимают. Сотни тысяч новеньких М-16 и сотни "Хаммеров" не решат проблемы. Американские военные, как это уже было с советскими военнослужащими, все равно останутся для афганцев не просто чужими, но чужими с оружием в руках. С их присутствием в своей стране афганцы все равно не смирятся, война продолжается.

Весна, открыт "сезон боев"

…Кабул готовился к военному параду, он состоялся, как обычно, на специально построенной для этого площади в конце проспекта Майванд. В 1980-е военные смотры проходили 27 апреля и были посвящены состоявшейся в этой день в 1978 году "апрельской революции, просоциалистическому военному перевороту, организованному группой офицеров. Сейчас парад проходит днем позже и проводится в честь "революции исламской".

Если раньше перекрытие соседних с площадью улиц никакого влияния на жизнь кабульцев не оказывало, то теперь образуются гигантские автомобильные пробки. За прошедшие годы автомашин в афганской столице стало во много раз больше, тогда население города составляло тысяч шестьсот человек, сейчас уже превысило пять миллионов. Точно сказать никто не может, переписи населения не производилось с "незапамятных времен", а число беженцев, прибывающих в афганскую столицу, все росло.

К автомашинам добавляется движущаяся по улицам бронетехника. Натовские и американские бронетранспортеры идут колоннами, обычно по три – четыре, а впереди путь им "расчищает" полицейский автомобиль с громкой сиреной.

Из люков БТР выглядывают солдаты с пулеметами. Подходить и тем более резко подбегать к таким колоннам опасно, стрелять могут начать без предупреждения: такова инструкция.

Командование сил "антитеррористической коалиции" очень опасается шахидов-смертников с бомбами. Они нападают на иностранных военнослужащих, а также на афганских солдат и полицейских. На последних - за то, что они "сотрудничают с оккупантами".

Террористические акты происходят в Кабуле каждые семь дней, иногда два раза в неделю. За несколько дней до торжеств нынешнего года смертник направил свою заминированную машину в автомобиль, в котором находился высокопоставленный полицейский чин. Произошло это в непосредственной близости от здания парламента. Результат – четверо убитых и более десяти раненых. Когда мы подъехали к месту взрыва, там еще стояла толпа людей, живо обсуждавших случившееся. Группа афганцев была занята сбором в специальные мешки останков человеческих тел. С веток дерева свисали внутренности и лохмотья одежды...

Мне уже доводилось видеть подобное в Кабуле. В годы правления Наджибуллы террористов-смертников не было, но город жестоко обстреливался реактивными снарядами. Весной и летом 1989 года, то есть сразу после вывода из Афганистана советских войск, их падало на город минимум по шестьдесят в день.

>Весна в Афганистане – начало "сезона боев" Горные перевалы освобождаются от снега, начинаются военные действия, которые подкрепляются террористическими актами в городах. Меняющиеся враги существовавших за эти годы многочисленных режимов едины в своем стремлении показать: власть ничего не может с ними поделать. И сейчас, пусть, дескать, американцы и "продавшиеся им афганцы" понимают, что талибы всегда рядом. Это действует на нервы.

Но теракты терактами, а праздник все равно должен состояться. В канун торжеств я беседовал с главой верхней палаты афганского парламента Сабгаталлой Моджеддеди, одним из главных действующих лиц событий пятнадцатилетней давности. За несколько дней до взятия Кабула на собрании группировок моджахедов в Пешаваре он был избран президентом Афганистана. 28 апреля Моджеддеди и сопровождавший его кортеж автомашин были уже в Кабуле, восторженно встреченные жителями столицы.

В тот день все афганцы были уверены, что война закончилась.

- Если представить невероятное, что вы вернулись на пятнадцать лет назад, зная, что произойдет в будущем, что бы вы сделали, чтобы предотвратить гражданскую войну в Афганистане? – спросил его я.

Сабгаталла Моджеддеди задумывается буквально на несколько секунд, очевидно, он много думал на эту тему.

- Мне кажется,- отвечает он,- что гражданской войны можно было бы избежать, если я бы остался президентом.

Действительно, собравшиеся в Пешаваре афганские полевые командиры избрали Моджеддеди главой нового исламского государства только на срок в два месяца. После этого он должен был уступить свой пост Бурхануддину Раббани. Предполагалась и дальнейшая ротация президентов. Раббани избирался летом 1992 года всего на год, но он кресло в президентском дворце никому уступать не стал, и оставлял за собой главный пост страны еще долго, даже после взятия Кабула талибами. По сути дела он окончательно признал себя отстраненным от президентства только после начала "антитеррористической операции" и появления, вместе с иностранными войсками, в Кабуле Хамида Карзая.

Конечно, самый просто звучащий и самый сложный для ответа вопрос давно сформулирован: что же дальше? Как говорит Сабгаталла Моджеддеди, в конце концов силы НАТО и американцы уйдут. Но только после того, как они сделают достаточно сильной и боеспособной афганскую армию. Сколько это займет времени, сказать трудно. Во всяком случае, все соседние с Афганистаном государства скорее выигрывают. Если - вслед за СССР - афганские исламисты "победят" еще США и НАТО, остановить их в стремлении нести собственные ценности другим народам будет еще труднее. Плюс к этому тогда через всю протяженность афганской границы в разные страны хлынет увеличившийся поток наркотиков. Сейчас масштабы наркотрафика все же сдерживается присутствием иностранных войск.

Однако вряд ли американские военные действительно намереваются создавать сильную афганскую армию. Что будет делать такая армия, если иностранные войска уйдут? Бить талибов? Хорошо. Сражаться с терроризмом? Прекрасно. А вдруг ей поручат реализацию давнишней мечты многих правителей Афганистана – создание великого и единого Пуштунистана? То есть присоединение к Афганистану пакистанских территорий Северо-западной пограничной провинции и Белуджистана.

Все это – отдаленная перспектива, никто выводить подразделения "антитеррористической коалиции" из страны сегодня не намеревается. Пока же в Афганистан пришла весна, открылся новый "сезон боев".

Андрей Правов – журналист-международник, много лет проработал корреспондентом АПН - РИА "Новости" в Афганистане, Пакистане и Израиле. Сейчас - шеф-редактор и спецкор. журнала "Смысл".
Кабул – Москва
21 мая 2007