Д.Ахметов: Должен опровергнуть мнение этих, как вы говорите, российских экспертов, которые говорят о том, что новая военная доктрина - это некое отступление в сотрудничестве Казахстана с Российской Федерацией

Собеседником Бигельды Габдуллина в его авторской программе "Серьезный разговор" на телеканале "Астана" ста министр обороны Даниал Ахметов.

Мы мирные люди, но наш бронепоезд…

- Даниал Кенжетаевич, мы с вами беседуем в те дни, когда в стране происходят очень важные, можно даже сказать, исторические события, связанные с внесением изменений в Конституцию нашей страны. Что вы думаете по этому поводу?

- Модернизация политической системы - это естественный и закономерный шаг, который должен следовать за динамичными процессами, происходящими в экономике республики, в общественных настроениях. Считаю, что мы вступаем в очень интересный период, знаменующий собой новый важный этап в развитии нашей государственности.

- Вы гражданский человек, имеете звание полковника. Легко ли полковнику командовать генералами?

- Вы знаете, что существует общемировая тенденция - во всех развитых странах мира министрами обороны становятся гражданские люди. Для чего это делается? Во-первых, необходим гражданский контроль над военным ведомством. Во-вторых, надо достаточно четко разделить гражданскую и военную составляющие в Министерстве обороны. Что такое военная составляющая? Это прежде всего организация боевой подготовки, боевого дежурства и обеспечение оперативного руководства войсками. К гражданской же составляющей относятся стратегическое планирование, развитие военно-промышленного комплекса, принятие бюджетной программы, обеспечение кадрами, реализация образовательных и социальных программ. Так работают оборонные ведомства, скажем, во Франции и в других развитых странах..

- Основная задача, поставленная перед казахстанской армией президентом страны-Верховным Главнокомандующим, - обеспечение военной безопасности государства, следовательно, повышение качества оперативной и боевой подготовки войск и меры по военно-технической модернизации ВС. Следует ли понимать это так, что сегодня боевой потенциал и степень готовности военной техники не соответствуют потенциальным внешним угрозам?

- Думаю, что ставить вопрос в такой плоскости не совсем правильно. Почему? Давайте вспомним историю. В 1993 году была принята первая военная доктрина Республики Казахстан, и она содержала аспекты, которые были характерны для того времени. Поскольку тогда Казахстан еще был ядерной державой, в нашей военной доктрине предусматривалась возможность участия в военном конфликте с применением ядерного оружия. Но в 1994 году глава государства принял беспрецедентное решение, которое, безусловно, по достоинству будет оценено человечеством. Хочу напомнить, что по своему ядерному потенциалу Казахстан был четвертой державой мира. Исходя из этого, можно представить, насколько огромна была ядерная составляющая наших Вооруженных сил. После отказа от нее была принята вторая доктрина, затем третья, которая с учетом политических реалий, с учетом миротворческой деятельности главы нашего государства не предусматривает, скажем, участия Вооруженных сил Республики Казахстан в конфликтах высокой интенсивности. А это, в свою очередь, предполагает изменение структуры, количества и качества Вооруженных сил.

- Вы сказали, что за годы независимости в Казахстане было принято несколько военных доктрин, третья из них - на сегодня последняя. В чем она заключается, с кем мы собираемся воевать, от кого защищаться?

- Мы привержены оборонительной доктрине развития Вооруженных сил. Это означает, что Казахстан ни на кого не собирается нападать. Кстати, и в первой доктрине, принятой в 1993-м, и во второй, датируемой 2000-м годом, за основу была взята оборонительная концепция, то есть в этом смысле мы сохраняем преемственность.

Тяжело в учении - легко в бою

- Есть расхожее выражение "Если мы не будем кормить свою армию, то будем вынуждены кормить армию противника". Я знаю, что расходы на Вооруженные силы с каждым годом увеличиваются. Скажем в 2005 году из бюджета было выделено 460 млн.тенге, в 2006-м - 600 млн., а в 2007-м - уже 1 млрд. 200 млн. Вы можете расшифровать, какая часть этих средств идет на содержание, а какая - на развитие?

- Да, бюджет любого министерства включает в себя две составляющие - первая - это текущие затраты, в нашем случае на повседневное существование армии, а вторая - это бюджет развития. За счет бюджета развития, в частности, реализуется программа модернизации Вооруженных сил, приобретается новая техника, решается ряд социальных проблем, например, связанных с обеспечением военнослужащих жильем. Причем доля этой составляющей растет. Скажем, если в прошлом году по Министерству обороны бюджет развития составлял порядка 10 процентов от общей суммы расходов, то в этом году этот показатель повысился более чем до 40 процентов, и я думаю, что в ближайшее время мы подойдем к оптимальной цифре в 50 процентов. За этими процентами, разумеется, кроются качественные изменения. Мы приняли новую программу модернизации Вооруженных сил, которая состоит из двух этапов. Причем речь идет не только об оснащении армии современным вооружением, но и о том, чтобы с ним работали люди с качественно иным профессиональным и интеллектуальным уровнем.

Нам нужны офицеры и воины нового поколения, поскольку мы живем в век информационных технологий. А поскольку мы работаем над тем, чтобы образ казахстанского воина отвечал требованиям XXI столетия, принципиально иным должен быть и уровень социальной поддержки. Об этом, кстати, совсем недавно, 7 мая, говорил Верховный главнокомандующий.

- Можно ли сегодня говорить о стопроцентной боеготовности Вооруженных сил? Например, недавно вы побывали в нескольких гарнизонах, и вроде бы не совсем были удовлетворены увиденным…

- Действительно, в апреле я посетил основные гарнизоны нашей страны, и, должен сказать, впечатления были двойственные. С одной стороны, я увидел хороший потенциал для развития, грамотных офицеров, грамотных контрактников - прежде всего сержантов. Но с другой стороны, эти поездки дали большую пищу для размышлений. Например, дислоцированная в Талдыкоргане бригада связи не смогла выполнить ту задачу, которая перед ней была поставлена. Но были и положительные моменты. Скажем, два батальона десантно-штурмовой бригады буквально в течение 40 минут смогли выдвинуть в район сосредоточения всю необходимую технику. Это говорит о том, что у нас есть воинские части и подразделения, которые в состоянии успешно выполнять свои задачи. Но в то же время очевидно, что нам нужно работать над качественной составляющей наших Вооруженных сил. Например, над качеством связи, поскольку это остатки старого вооружения, сохранившегося еще с союзных времен. Хотя я должен откровенно признать, что и со стороны командования упомянутой бригады связи были серьезные упущения, и за это оно получило заслуженное наказание. Я дал поручение всем руководителям министерства, чтобы их поездки в войсковые подразделения носили более конкретный характер. Это должны быть не парадно-паркетные встречи с боевыми командирами, а диалог. Но вместе с тем, поскольку за министерством сохраняются контрольно-надзорные функции, мы должны их эффективно осуществлять.

- Вы только что сказали, что есть издержки, упущения. Что конкретно вы имели в виду?

- Есть определенные общемировые параметры, характеризующие степень боеготовности войск, и мы будем стремиться к ним. Например, налет летчиков фронтовой авиации у нас пока на порядок ниже, чем, скажем, в таких странах, входящих в НАТО, как Франция, Англия или Германия. Но уже в нынешнем году он увеличится вдвое, и в течение ближайших двух, может, трех лет мы приблизимся к этому параметру.

Партнерство ради мира

- По данным российских СМИ, государства Центральной Азии (имеется в виду постсоветское пространство) в последние годы резко увеличивают свои военные расходы, а Казахстан является в этом смысле лидером. С чем это связано: с возможностями нашего государства или необходимостью?

- В начале 1990-х годов считалось, что в мире никто никому не угрожает, что внешних угроз не существует. За прошедшие с того времени 15 лет мы убедились, что такие угрозы не только существуют, но и заметно возросли, при этом они приобрели совершенно другой характер. Скажем, 15 лет назад никто не принимал в расчет так называемые нерегулярные войска, а сегодня мы видим, какую реальную угрозу они представляют даже таким сверхдержавам с мощной армией, как Соединенные Штаты. Достаточно вспомнить 11 сентября 2001 года. Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать: в этом есть необходимость. А с другой стороны, хорошо, что у Казахстана появляются возможности для более эффективной защиты своих рубежей, отражения потенциальных угроз.

- В конце прошлого года Казахстан стал партнером НАТО. Одно из условий сотрудничества - участие в миротворческих операциях под эгидой этого альянса. Какие выгоды сулит нам такое партнерство?

- В нашей военной доктрине четко сказано, что Казахстан будет принимать участие в миротворческих операциях под эгидой ООН. Поэтому мы приняли соответствующее решение. А чтобы при взаимодействии с воинскими подразделениями других стран не возникало проблем, мы работаем по стандартам Северо-Атлантического блока. Кстати, в этом направлении двигаются и миротворческие силы, скажем, Российской Федерации. Это общемировая тенденция, когда каждая уважающая себя страна принимает участие в защите мира и спокойствия в целом на нашей планете.

- Российские эксперты считают, что в новой военной доктрине явно просматривается ухудшение отношений между РК и РФ, поскольку в ней взят курс на военные стандарты НАТО. С чем связан такой выбор?

- Должен опровергнуть мнение этих, как вы говорите, российских экспертов, которые говорят о том, что новая военная доктрина - это некое отступление в сотрудничестве Казахстана с Российской Федерацией. Как я уже сказал, шаги по переходу на стандарты НАТО, и прежде всего в области миротворческих операций, делают и Вооруженные силы России. Когда мы обращаемся к стандартам НАТО в этой сфере, мы имеем в виду адаптацию стандартов, существующих в нашей стране, к неким общемировым стандартам. Это абсолютно закономерная линия, она определяется прежде всего политикой главы нашего государства. То есть речь о каком-то отходе от интеграции с Вооруженными силами России не идет. Более того, в нашей доктрине сказано, что стратегическим партнером Республики Казахстан в военной сфере является именно Российская Федерация.

- Принимали ли участие в разработке этой доктрины специалисты из Вооруженных сил России, США, других стран, или же у нас хватает своих военных специалистов?

- Сегодня мы можем уверенно сказать, что у нас есть свои хорошие военные специалисты. Но, безусловно, принимая столь важный документ, мы консультировались с экспертами из Российской Федерации, США, стран НАТО, поскольку доктрина должна учитывать общемировые тенденции в развитии военной сферы в целом. В то же время она достаточно конкретна и в максимальной степени учитывает интересы Казахстана.

- Дорого ли стоят консультации, скажем, военных специалистов из России?

- Что касается военных специалистов России, то такая помощь оказывается Казахстану безвозмездно в рамках нашего стратегического партнерства.

- Если говорить о военных угрозах Казахстану, то откуда - с юга, с севера, со стороны мусульманских государств - они особенно велики?

- Давайте порассуждаем. Мы имеем прекрасные взаимоотношения с Российской Федерацией, имеем стратегические соглашения с Китайской Народной Республикой. Очень многое связывает нас с соседними странами Центральной Азии. Поэтому мы не собираемся держать оборону на каком-то конкретном направлении. Мы готовимся к тому, чтобы в любой момент Вооруженные силы республики были в состоянии выполнить свой конституционный долг.

Между настоящими офицерами посредников быть не должно

- Новая военная доктрина предусматривает создание немногочисленной и мобильной профессиональной армии, способной выполнять любые поставленные задачи. Насколько это реально, если учесть, что зарплата контрактников - основы такой армии - колеблется, по нашим данным, от 32 до 39 тысяч тенге?

- Здесь ситуация следующая. Средняя заработная плата в Вооруженных силах составляет около 40 тысяч тенге, тогда как средняя заработная плата государственных служащих - свыше 60 тысяч. Неслучайно президент страны 7 мая сказал о том, что нужны более эффективные меры для решения социальных вопросов в армии. При этом он, в частности, сделал акцент на том, что в ближайшее время будет введена серьезная дифференциация в окладах в соответствии с воинскими званиями. Почему этот вопрос возник? Сегодня разница в выплатах за звание между рядовым и генералом составляет всего 1875 тенге. Между тем получение очередных званий должно иметь два вида мотивации - карьерную и экономическую. Безусловно, карьерная мотивация работает, но настолько ли она эффективна, когда нет экономического базиса? Поэтому нами разработаны варианты, при которых эта разница будет увеличена в 7-12 раз. Второй момент, о котором говорил глава государства, - это повышение окладов воинов-контрактников, и здесь заключается ответ на вторую часть вашего вопроса. Третье. Исходя из программы модернизации Вооруженных сил, существенным образом будет поднята заработная плата узкопрофессиональным специалистам - скажем, летному составу, серьезно увеличено денежное довольствие за классность специалистов. Кроме того, военнослужащий, прослуживший восемь лет, будет получать 50-процентную надбавку за обучение в любом вузе нашей страны.

Другая проблема, которая стоит перед нами, заключается в том, что почти пять тысяч военнослужащих нуждаются в жилье. Уже в этом году Вооруженные силы получат как минимум 700 квартир, в следующем будет еще больше, и в течение нескольких лет эта проблема будет решена. Также мы хотим, чтобы военнослужащие, их семьи получали достойный социальный пакет - в виде качественного медицинского обслуживания, новых спортивных комплексов, военных санаториев, и соответствующая работа уже ведется.

- Став министром обороны, вы собрали своих предшественников на этом посту. Подобного в Казахстане раньше не было. Какую цель вы при этом преследовали?

- Я собрал весь генералитет, чтобы обменяться мнениями о ситуации в армии. Мы хотим, чтобы был разумный уровень преемственности, чтобы был конструктивный диалог между действующими генералами и генералами, вышедшими в отставку. Меня не устраивает ситуация, когда отставные генералы вместо того, чтобы прийти в министерство и высказать свою позицию по тому или иному вопросу, избирают полем своей деятельности отдельные средства массовой информации. Я не против их выступлений в СМИ, но считаю, что было бы лучше, если бы честный, искренне болеющий за судьбу армии генерал пришел в министерство и откровенно сказал о тех недостатках, которые, с его точки зрения, существуют в Вооруженных силах. Поймите, военная сфера - это специфическая сфера, где должно быть четкое единоначалие и где знания должны передаваться от одного поколения другому. Мы не должны бояться открытого, честного диалога, но это не совсем правильно, когда один генерал обращается к другому через посредника, в данном случае через ту или иную газету.

- Одним из ваших первых начинаний на посту министра обороны стало обсуждение концепции развития военно-морских сил. До сегодняшнего дня эта структура казахстанской армии мало кем воспринималось серьезно, так как в арсенале имела всего несколько кораблей. Каким вы видите военный флот к 2025 году, когда будет реализована концепция?

- К разработке этой концепции мы привлекли специалистов из Франции и Российской Федерации, которые оказали нам содействие в определении, скажем так, будущего облика военно-морских сил Казахстана. Первый этап рассчитан до 2010 года, когда мы должны определить береговые структуры с качеством и количеством военно-морских судов: какие это будут корабли, какого типа. Да, мы являемся в общем-то сухопутным государством, но, тем не менее, у нас есть и морская составляющая, именуемая Каспийским морем. Шельф Каспия очень притягателен для инвесторов, которые не только должны получить политические гарантии стабильности, но и быть уверенными в том, что наше государство обладает достаточной военной мощью для предотвращения возможных угроз.

Реформы без шараханий

- За последние десять лет министерством принималась не одна программа по реформированию ВС РК. Каковы их результаты? Хочу напомнить, что, например, командование сухопутных войск создавалось дважды, сначала в виде сил общего назначения, потом в виде главного командования, после чего дважды расформировывалось…

- Как вижу, вы основательно подготовились к разговору. Конечно, мы не будем реанимировать, скажем, главное командование сухопутных войск, поскольку приняли новую доктрину. Мы создали региональные командования, которые должны отвечать принципу самодостаточности.

- Сколько их?

- На сегодня четыре, столько же и останется. Это Центр, Запад, Восток и Юг. Далее, поскольку у нас немногочисленная армия, то сегодня комитет начальников штабов и один из заместителей председателя этого комитета в состоянии осуществлять координацию сухопутной составляющей Вооруженных сил. Должен сказать, что здесь нет никакого шараханья. Идет логическое осмысление существующей ситуации, и мы должны адекватно реагировать на те новые угрозы и вызовы, которые появляются в нашем неспокойном мире.

- Говоря о региональных командованиях, вы назвали все направления, кроме северного. Дело в хороших отношениях с Россией?

- У нас нет необходимости создавать группировку северного направления, поскольку мы имеем стратегические соглашения с Российской Федерацией и не видим оттуда угроз.

- Как известно, степень выучки войск выявляется во время учений. Однако существует мнение, что часто они сводятся лишь к отработке одного тактического эпизода, в котором предусмотрено участие Верховного главнокомандующего. Скажите? В качестве примера приведу учения по форсированию реки, содержание которых сводилось к переправе 150-200 человек по заранее наведенному понтонному мосту. Скажите, когда вы наблюдаете за учениями, у вас не складывается впечатление, что идет какая-то игра в "Зарницу"?

- В приведенном вами примере речь шла о батальонном уровне, но он тоже характеризует качество наших Воруженных сил. Тем не менее, мы вступили в такой этап развития, когда учения будут проходить не на батальонном уровне, а на уровне уже основного воинского соединения Республики Казахстан - бригады - с привлечением нескольких тысяч человек, большого количества техники. А для этого, конечно же, нужен другой уровень выучки, над чем сегодня работают и комитет начальников штабов, и другие структуры нашего министерства.

- Считается, что обеспечение казахстанской армии вооружением будет вестись в основном за счет российской продукции. Почему именно ей отдан приоритет и значит ли это, что Казахстан намерен отказаться от закупок вооружения в других государствах?

- Мы как раз делаем шаги по диверсификации поставок вооружения. Скажем, авиационная техника у нас высокого качества, поскольку в этой сфере Россия обладает замечательным потенциалом. Но мы хотим, чтобы наша армия была высокомобильной и отвечала всем мировым стандартам. Поэтому в нынешнем году мы заключили соглашение с Израилем на поставку реактивных систем залпового огня, которые будут выпускаться на заводах нашей республики. Мы получаем оттуда современные технологии, и это будет качественно новый шаг в создании военно-промышленного комплекса. Буквально еженедельно у нас в министерстве, у меня лично рассматриваются вопросы, касающиеся кооперации с различными зарубежными компаниями, и сегодня Министерство обороны стало своеобразным центром (или дублером Министерства индустрии) в этой сфере, поскольку мы являемся очень заинтересованным ведомством. Мы в шаге от подписания контрактов еще с рядом зарубежных компаний, являющихся лидерами в своей области. Это, безусловно, придаст совершенно новый облик нашим Вооруженным силам. То есть
>мы говорим "да" российской технике там, где она является лидером, но мы говорим "да" и другим зарубежным поставщикам, которые сегодня готовы поделиться с нами технологиями по производству вооружений.

Кадры решают все

- Как обстоят дела с кадровым составом Вооруженных сил, и прежде всего с офицерским? Где и как готовят офицеров, насколько их интеллектуальный и профессиональный уровень отвечает требованиям времени?

- Качество офицерского состава - это и есть качество боевой подготовки. Поэтому мы тщательно проанализировали, кто поступает в военные вузы республики. Как выяснилось, это абитуриенты, набравшие по итогам ЕНТ в среднем 57 баллов.

- Это "тройка"?

- К сожалению, это даже чуть ниже, чем "тройка". Но я глубоко убежден, что в ближайшее время нам удастся переломить ситуацию. Мы теперь понимаем, что в организации военного образования надо пересмотреть, кардинально изменить. Ежегодно мы обучаем свыше двух тысяч молодых казахстанцев в наших военных университетах, в военных вузах России, дальнего зарубежья. Со следующего года мы перейдем к пятиуровневой системе военного образования. Мы начинаем реализацию очень серьезной программы переподготовки, которая предполагает, что офицер, двигаясь по служебной лестнице, должен находиться в стадии перманентного образовательного процесса. То же самое с сержантским составом. Предположим, сержант отделения, прежде чем стать сержантом взвода, затем сержантом батальона и т.д., обязательно будет проходить курс переподготовки. Кроме того, высший офицерский состав будет проходить подготовку в наших лучших экономических вузах, чтобы после выхода в отставку успешно адаптироваться к гражданской жизни.

- У каждого из нас, мужчин, есть святая обязанность становиться на воинский учет. Как обстоит с этим - с учетом, с военным билетом?

- Это, я бы сказал, концептуальный вопрос, поскольку касается мобилизационного резерва Вооруженных сил. Да, сегодня существуют проблемы с резервами, с комплектацией контрактников, есть вопросы, связанные со срочной службой. Поэтому в ближайшее время мы проведем структурные изменения, которые позволят добиться качественного улучшения. Наверное, нам следует отойти от принципа, который существовал в советское время, когда готовили огромное количество специалистов, не учитывая реальные потребности. С учетом общемировой тенденции мы должны готовить "узких" специалистов высокой квалификации, которые будут находиться в мобилизационном резерве и в то же время проходить регулярную практику в Вооруженных силах.

- Существует мнение, что необходимо на законодательном уровне разграничить полномочия между Министерством обороны и Генштабом, поскольку пока что в Вооруженных силах наблюдается двоевластие. Как вы смотрите на такой вариант?

- Если исходить из реалий, то никакой надобности в этом сегодня нет, тем более в рамках наших в общем-то немногочисленных Вооруженных сил. Как нет и двоевластия, поскольку комитет начальников штабов является структурным подразделением Министерства обороны и имеет строго очерченные функциональные задачи. А вот при проведении тех или иных трансформаций в сфере управления мы должны добиваться исключения дублирования между разными структурами министерства, повышения эффективности их работы, того, чтобы каждый офицер четко знал свои цели и задачи. Кстати, мы недавно провели реструктуризацию министерства, при этом сокращено около трехсот офицеров, которые направлены в боевые подразделения, в наши учебные заведения. Из 37 структурных подразделений министерства мы сократили девять. Это тоже направлено на совершенствование системы управления.

- Когда вы были премьер-министром, в СМИ все время говорили и писали, что вот-вот Даниал Ахметов уйдет в отставку. Когда вы поняли, что такой момент настал, и когда узнали, что станете министром обороны?

- Может, это болезнь нашего общества, а может, некая особенность, но кто бы ни был премьер-министром, по истечении одного года его пребывания на этом посту начинаются разговоры о его предстоящей отставке. Если говорить обо мне лично, то я узнал о том, что возглавлю военное ведомство, во время разговора с президентом. Должен сказать: я счастлив, что он доверил мне новый, очень ответственный участок работы.

- Это интересно?

- Это более чем интересно. Но с другой стороны, это и огромная ответственность перед президентом, перед казахстанским обществом.

- А генералом стать не хотите?

- У меня абсолютно нет такого желания. Тем более что и без того властных полномочий более чем достаточно.

- Спасибо за обстоятельные и интересные ответы. Хочу пожелать вам успехов.

#20 за 25 мая 2007