>Не зря начало уборки Бердымухаммедов отложил до своего возвращения из Казахстана. Не только о газе и трубопроводах шла речь в Астане. Обсуждались также вопросы закупки казахстанской пшеницы...

На расширенном зседании Кабинета министров, которое состоялось 1 июня, были заслушаны отчеты о проделанной работе руководителей структурных подразделений сельскохозяйственной отрасли, доложивших о ходе уборки озимой пшеницы, которые заверили президента в том, что страда на местах будет завершена в оптимальные сроки.

Выслушав их заверения, К. Бердымухаммедов счел необходимым подчеркнуть, что рапорты о результатах жатвы должны отражать реальные цифры и что приписки и очковтирательство в этом принципиально важном деле не допустимы, и поручил руководителям Министерства национальной безопасности, Генеральной прокуратуры и Министерства внутренних дел обеспечить строгий контроль за ходом всей страды и учетом сдаваемого на хлебоприемные пункты продовольственного зерна.

Заседание Кабмина состоялось после того, как 30 мая президентом были проинспектированы пшеничные поля Ахалского, Лебапского и Марыйского велаятов, а затем дан старт хлебоуборочной кампании. Судя по его реакции, К. Бердымухаммедов остался доволен видами на урожай и с удовольствием принял участие в традиционном празднике "первого снопа".

Наблюдатели утверждают: не зря начало уборки Бердымухаммедов отложил до своего возвращения из Казахстана. Не только о газе и трубопроводах шла речь в Астане. Обсуждались также вопросы закупки казахстанской пшеницы. Важно было определить, на какую помощь реально может рассчитывать Туркменистан, чтобы затем сформулировать размеры госзаказа. В противном случае избежать привычной практики приписок не удастся, несмотря на строжайший контроль со стороны сотрудников правоохранительных органов и силовых структур: опыта в этих делах туркменским чиновникам не занимать.

Поэтому озвученный Ниязовым в прошлом году, незадолго до смерти, план в 4 млн. тонн практически нигде не фигурировал: ни на XX заседании Халк Маслахаты в марте нынешнего года, ни на последующих заседаниях Кабмина, посвященных сельскому хозяйству. Складывается впечатление, что Бердымухаммедов, в отличие от своего предшественника, решил хоть раз посчитать"цыплят по осени".

В нынешнем году жатва в Туркменистане началась чуть позднее прошлогодней. В 2006 году Ниязов вышел в поле 22 мая. Он облетел на вертолете южный регион страны, сделав остановку в Серахском этрапе Ахалского велаята и Тахтабазарском этрапе Марыйского велаята. В каждом из районов им был дан символический старт жатве хлебов. Покойный Туркменбаши обожал подобные мероприятия. Они тешили его больное самолюбие, демонстрируя незыблемость власти и горячую любовь народа. Ниязова встречали самодеятельные певцы и музыканты, девушки в национальных платьях бросали под ноги лепестки роз, летное поле, где приземлялся президентский вертолет, устилалось коврами ручной работы, звучали песни, прославляющие Туркменбаши и его бессмертную Рухнаму…

Любовь следовало подогревать материально и стимулировать морально. Ниязов дарил ударникам труда подарки - новенькие трактора и автомашины, раздавал музыкантам деньги, адресовал работникам сельского хозяйства трогательные письма. Но то основное, чего ждали от него дайхане - введения собственности на землю - они так и не дождались. Хотя обещания о передачи земли в собственность звучали неоднократно. Для этого следовало выполнить некоторые условия, в частности, в течении нескольких лет собирать не менее 60 центнеров с гектара. Но обещния так и остались лишь пустыми словами, равно как и грандиозные планы Ниязова по превращению Туркменистана в экспортера пшеницы.

Уже в 2004 году в Туркменистане были зарегистрированы "небывало рекордные урожаи": так, например, средняя урожайность в Лебапском велаяте, по официальным сводкам, составила 34 центнера с гектара. Среди земледельцев были и такие, кто собрал по 100 и более центнеров. Например, арендатор Султанмурат Рустемов из дайханского объединения им. Ниязова с двух гектаров собрал 26,9 тонны пшеницы - то есть по 134,5 ц/га. О рекордсменах писали все туркмнские СМИ, а Ниязов лично поздравил героев в своем обращении к "мужественным хлеборобам Сердарабатского этрапа Лебапского велаята Независимого Нейтрального Туркменистана": "Не может быть сомнений в том, что вы, воодушевившись мудростью священной Рухнама, своим дальнейшим ударным, вдохновенным трудом порадуете новыми победами в успешной реализации наших грандиозных программ на пути развития нашего Туркменского государства".

Сейчас бесполезно судить о том, кто же кого обманывал: дайхане - чиновников, чиновники - Ниязова или Ниязов - свой народ. Факт остается фактом: порочная практика дутых цифр и массовых приписок не способствовала росту урожайности, реальные показатели сбора урожая отставали от плановых в два, три, а то и в четыре раза, доходы крестьян оставались мизерными, а официальная статистика все продолжала трубить победу. Да и могло ли быть иначе, если сам Туркменбаши без лишней скромности заявлял: "Мною лично была разработана подробная программа, чтобы вывести наш священный народ на уровень зерновой независимости, и сегодня мы пожинаем ее щедрые плоды. Уже шестой год подряд Туркменистан полностью обеспечивает себя хлебом, и пятый год подряд страна собирает более двух миллионов тонн пшеницы. Это означает, что в Туркменистане созданы надежные стратегические запасы зерна, и в ближайшие годы страна сможет реализовывать его на внешнем рынке".

Этой программой стала рассчитанная на длительный период времени государственная программа "Зерно", в соответствии с которой его производство должно было стабильно расти год от года. В советское время Туркменистан практически не выращивал пшеницу (в 1990 году с 60 тыс. га земли было собрано 462 тыс. тонн зерновых, из которых пшеницы всего 134 тыс. тонн) и импортировал порядка 600 тыс. тонн, необходимых для обеспечения внутреннего потребления. В то же время основной сельскохозяйственной культурой в стране был хлопок. После провозглашения независимости в аграрной политике Ниязова произошли качественные изменения: приоритетным направлением стало производство зерна.

В 1999 году, по официальным данным, в Туркменистане было собрано уже 1,5 миллиона тонн зерна. При этом сообщалось, что этот урожай был снят с 600 тысяч га земли и средняя урожайность составила 23 центнера с гектара. Зная истинное положение дел в сельском хозяйстве Туркменистана, специалисты отмечали, средняя урожайность пшеницы в этот период не превышала 9-12 центнеров.

В 2000 году было собрано 1,7 млн. тонн. Эта цифра была взята за отправную точку при составлении Национальной программы "Стратегия экономического, политического и культурного развития Туркменистана на период до 2020 года": производство пшеницы к 2020 году должно возрасти по сравнению с 2000 годом в 2,9 раза и достичь заветного рубежа в 5 млн. тонн.

Чтобы двигаться к этому рубежу, пришлось немало потрудиться, причем если туркменские крестьяне, выбиваясь из последних сил, день и ночь работали на арендованных у государства полях, заботой чиновников было проследить, чтобы собранный хлеб без остатка был сдан в закрома родины, а потом приписать недостачу.

Так появлялись рекордные цифры: 2003 год - 2,530 млн. тонн, 2004 год - 2,844 млн. тонн… По словам Ниязова, к этому времени Туркменистан полностью обеспечил себя хлебом, была достигнута "зерновая независимость", а цифра в 3,1 млн. тонн, запланированная на следующий год, позволяла начать продажу хлеба на экспорт. Внутренние потребности страны оценивались в 1,7 млн. тонн, а образовавшийся излишек в 1,4 млн. можно было смело экспортировать.

Но радужным планам Туркменбаши не суждено было сбыться, и хотя 11 июля 2005 года, за четыре дня до Праздника урожая он самолично объявил на всю страну, что годовой план уже выполнен, в дальнейшем его пришлось подкорректировать в сторону уменьшения - до 2.5 млн. В реальности же урожай был еще ниже и едва достиг 800 тыс. тонн - в три раза меньше официальной цифры. Ошибки и злоупотребления руководства вкупе с запутанной сетью лжи привели к тому, что страна, объявляя об успехах на полях, в то же время тайно импортировала хлеб из-за границы. По словам одного анонимного источника, "как только засеяны поля, Туркменбаши объявляет план по сбору урожая в текущем году, а потом устанавливает такие сжатые сроки на сбор урожая, что сразу становится ясно - зерно не успеет вызреть и его будет мало. Вот и получается, что собираем в три раза меньше, чем заявляется на государственном уровне, и в тайне, как и раньше, ввозим хлеб из России, Узбекистана и Казахстана и выдаем за свой".

В 2006 году ниязовская статистика дала новый сбой: утаивать реальные цифры стало все труднее. Несмотря на существование государственных программ для подъема сельского хозяйства, оно пришло в упадок. Это сильно расстроило Туркменбаши и, возможно, приблизило его кончину. Он вынужден был признать, что его программа "Зерно" потерпела крах. Только по официальным данным, было собрано немногим более 30 процентов зерна от плановых показателей. Ситуацию не спасли ни массированные закупки мощной техники ведущих фирм, ни так называемое "льготное кредитование" сельского хозяйства, ни постоянная ротация руководителей. По всей стране и даже в Ашхабаде стали ощущаться перебои с хлебом…

Однако спустя некоторое время, оправившись от шока и отправив в отставку целый ряд региональных руководителей и чиновников агропрома, Ниязов вышел на уборку хлопчатника. 20 сентября 2006 года он посетил Саятский этрап Лебапского велаята, где, облачившись в традиционный фартук хлопкороба, аккуратно снял с куста несколько коробочек. Затем, на поле другого арендатора, подготовленном к севу озимых, Ниязов бросил в почву первые семена "ак бугдая", дав хлеборобам символический старт к началу посевной кампании. Показатели зерноводческой отрасли неуклонно растут, сказал он собравшимся. "В будущем году запланировано собрать 4 млн. тонн зерна. (Ранее Ниязов планировал достижение 4-миллионного рубежа лишь на 2010 год). Этого достаточно, чтобы на два года полностью обеспечить потребности населения страны в хлебе, которая ныне составляет 1,7 млн. тонн муки в год", - заявил он.

30 мая 2007 года на уборку пшеницы, посеянной Сапармуратом Ниязовым, вышел Курбанкули Бердымухаммедов.

Нургозель Байрамова
Специально для "Гундогара"
8/06/2007