Нам и братьям–казахстанцам надо стараться поэффективнее использовать имеющиеся водные ресурсы, а не мечтать о сибирских

В минувшие выходные на берегах Северной Венеции, Санкт–Петербурге, встреча первых лиц стран СНГ не обошлась без водной темы, причем в глобальном аспекте. Натуральная сенсация: президент Казахстана предложил не только прорыть по Предкавказью грандиозный судоходный канал между Каспийским и Черным морями. Но и вернуться к еще более масштабной стародавней идее переброски части стока сибирских рек в Казахстан и Среднюю Азию. Аргументация железобетонная: "Такие стратегические проекты решительно сближают наши страны. И самое главное, что нам по плечу решать столь мощные интеграционные задачи сегодня".

С водой играем как с огнем

Кому может быть (только может быть) выгоден вдруг возрождаемый проект переброски сибирских вод? История, в том числе история современности, определяется географией. Предположим, что страдающие от перманентного недостатка влаги низменности Южного Казахстана, Узбекистана и Туркменистана ее–таки получат. По крайней мере, в перспективе. И урожаи резко возрастут. Выгодно!

Россия, допустим, получит, в свою очередь, некую денежную компенсацию за великий поворот. Столько–то центов или долей цента за каждый поставляемый кубометр влаги - от Казахстана, Узбекистана и Туркменистана, богатых нефте– и газодолларами.

Но в этих перспективных расчетах–взаиморасчетах нет места высокогорным Кыргызстану и Таджикистану, мы богаты в основном и прежде всего именно водными ресурсами. То есть
>в сибирской влаге не нуждаемся. А если бы и нуждались, то платить особо нечем.

Более того, великий поворот Кыргызстану и Таджикистану сейчас попросту не выгоден. Поскольку большая сибирская вода, приди она в Центральную Азию, резко снизит экономическое значение стран - "водонапорных башен".

Главные артерии региона, Сырдарья и Амударья, берут начало в кыргызстанских и таджикистанских горах. Их воды орошают поля трех соседних республик. Продолжающиеся много лет трудные переговоры хоть о какой–нибудь плате за эту воду лишаются большой части смысла, если придет сибирская влага. Водный демпинг, понимаете ли.

Это все - о предположительных выгодах–невыгодах для целых стран и народов. А если перейти на личности? Понятно, что основные политические дивиденды в принципе получает автор "идеи возрождения идеи". То есть лично Нурсултан Абишевич. Кто его из коллег–президентов поддержит, тот обретет свою толику похвал за конкретизацию суперидеи евразийского единства. А если кто выступит против, то окажется противником решительного сближения народов на постсоветском пространстве.

Некоторые российские СМИ уже поспешили выступить с резкими заявлениями, назвав предложения Назарбаева "откровенным шантажом": "Если посмотреть на последние предложения Назарбаева с точки зрения геополитической игры, то получается, что России предлагается вкладывать свои ресурсы в проекты, ослабляющие ее позиции, влияние, а также экосистему. При этом легко представить себе, что в случае отказа, например в развороте сибирских рек, найдутся желающие поставить вопрос об ответственности России за "преступления Советской власти", которая, избороздив Среднюю Азию оросительными каналами, спровоцировала обмеление рек и трагедию Арала".

Истоки

План переброски вод могучей Оби родился еще в далекую брежневскую эпоху. И был реанимирован не далее, как пять лет назад московским мэром Юрием Лужковым. Иногда не в меру экспансивный градоначальник обратился к президенту Путину и тогдашнему главе правительства Касьянову с письмом о направлении 6 процентов обского стока в Центральную Азию. Лужковым приводился конкретный расчет. "Арык" длиной 2 тысячи 550 километров имел бы ширину 200 метров и глубину 16 метров. Пришлось бы перелопатить 8 миллиардов кубометров грунта. И истратить... почти 25 миллиардов долларов!

Московская газета "Ведомости" тогда иронизировала, мол, Путин и Касьянов не отказали Лужкову сразу, таковы правила политеса: "Но, отдав письмо мэра в прессу, федеральные власти показали, что видят в канале большую Панаму. Не желая ввязываться в очередную авантюру, Кремль и "Белый дом" решили утопить затею в потоке общественного протеста".

Что касается прожектов брежневского времени, то они не случайно совпали по времени с резким взлетом цен на углеводородное сырье. СССР как один из главных экспортеров нефти и газа мог позволить себе помечтать о дорогостоящем проекте. В единой стране такие мечтания имели некоторое экономическое обоснование. Ресурсы наращивания хлопковых площадей оказались жестко лимитированы нехваткой поливной воды. В том был реальный смысл переброски.

Общемировые цены на нефть рухнули к середине 80–х годов. Наследникам Брежнева ничего другого не оставалось, как немедленно отказаться от слишком дорогостоящих проектов. По крайней мере, от тех, что, в отличие от БАМа, не имели непосредственного военно–политического значения. Ситуацию усугубил дурацкий сухой закон 1985 года, лишивший госбюджет огромных "пьяных денег". Слишком наивно считать, что "ситуацию переломили" газетные да журнальные статьи замечательных писателей и публицистов Сергея Залыгина и Валентина Распутина. Большой и жирный крест на проекте был поставлен в 1986–м, когда перестройка и гласность еще толком не развернулись.

Но, удивительное дело, именно тогда писателям и публицистам дали возможность выговориться на полную катушку. Вплоть до того, что "половина Русского Севера превратится из–за переброски в непроходимое болото". Конкретных расчетов, подтверждающих болотные цифры, не приводилось. Да их и не требовалось. Партия, то есть генеральный секретарь Горбачев, уже решила: "Поворота не будет, потому что не будет никогда".

Куда текут арыки

Как рассказал в одном из томов своих воспоминаний бывший первый секретарь ЦК Компартии Киргизии Турдакун Усубалиев, в начале 60–х годов озеро Сон–Куль, второе по величине в Кыргызстане, едва не исчезло с карты республики. Под предлогом очередной летней засухи руководство Узбекистана обратилось в Москву с просьбой спустить сон–кульские воды в Нарын, текущий к Ферганской долине.

Турдакуну Усубалиевичу в кабинете у Никиты Сергеевича удалось добиться отмены абсурдного решения. Решающим аргументом для Хрущева наверняка стала ничтожная экономическая целесообразность сон– кульского проекта. Тем более что тогда уже был окончательно готов проект Токтогульской ГЭС с несравнимо более высокими экономическими ожиданиями.

Токтогульские надежды оправдались. Да, рукотворное море затопило бывшие прибрежные села и плодородные земли. Но это многократно компенсировано выработкой огромного количества электроэнергии (пол–Бишкека и чуть ли не полреспублики освещает Токтогулка). И тем, что воды Нарына надежно зарегулированы гигантской токтогульской плотиной. А ключ от водосбросных устройств - у кыргызстанцев.

...Разумно использовать и сберечь свои водные богатства - вот реальная задача стран Центральной Азии на XXI и последующие века. Неужели печальный опыт XX века нас ничему не учит?

При том же Брежневе вдруг озаботились падением уровня Каспийского моря. И соорудили дамбу в проливе, по которой каспийские воды изливались в огромный залив Кара–Богаз–Гол. Уникальная кара–богаз–гольская экосистема уже через год–другой оказалась разрушенной. И совершенно зря. Каспий неожиданно перешел в наступление, его уровень стал подниматься, затапливая берега. Дамбу пришлось срочно взрывать, но загубленный залив это уже не спасло.

При Сталине в туркменских пустынях начали сооружать Главный Туркменский канал. Затея оказалась неосуществимой, при Хрущеве ограничились более скромной ниткой Каракумского канала, текущего у самого края пустынь, а не поперек их. Скромное решение оказалось мудрым: стоимость газа из пустынных недр намного превзошла гипотетические доходы от маловероятного превращения барханов в хлопковые поля.

Вот и насчет левого поворота - а он действительно такой, с левого берега Оби - сибирских вод смешно и грешно получается. В который раз умудряемся снова и снова наступать на одни и те же грабли.

Еще двадцать лет назад ирригационная система Кыргызстана считалась лучшей в Центральной Азии. Одни автоматические системы распределения живительной влаги чего стоили. Да уж известно чего - миллионов и миллионов тогдашних полновесных советских рублей. Где теперь те системы? Разрушены и разворованы.

До чего дошло: в наших городах и весях зачастую не то что автоматизированных систем орошения нет, простые мирабы из штатов напрочь исчезли. Вряд ли, например, в Южном Казахстане положение лучше. Нам и братьям–казахстанцам надо стараться поэффективнее использовать имеющиеся водные ресурсы, а не мечтать о сибирских. Да и меняющаяся на глазах гидрогеологическая обстановка шепчет. В общей для Кыргызстана и Казахстана Чуйской долине подпочвенные воды и болота стремительно переходят в наступление. До водного импорта ли? Свою лишнюю влагу впору куда–нибудь срочно экспортировать.

Никто не сомневается, что водная проблема останется в Центральной Азии острой и жгучей. Но также не приходится сомневаться, что никаких наших проблем обская вода не решит, так же как волжская или индо–гангская. Арык глубиной шестнадцать метров нам явно не нужен. Свои нормальные арыки бы почистить.

Александр Тузов,

15/06/2007,