Мир замедленного действия

В Душанбе отмечают десятилетие подписания Общего соглашения о мире, остановившего кровопролитную гражданскую войну середины 90-х

Главный герой этого всенародного праздника – бессменный президент страны Эмомали Рахмон. Своим главным достижением он считает установление мира. Пройдясь по местам боевой славы таджикского лидера, корреспондент Ъ ВЛАДИМИР Ъ-СОЛОВЬЕВ убедился, что другими достижениями президенту похвастаться трудно.

Главным достижением президента Таджикистана Эмомали Рахмона (справа) так и осталось соглашение о мире, которое десять лет назад он при посредничестве Бориса Ельцина (второй справа) подписал с лидером оппозиции Саидом Абдулло Нури (крайний слева)

Тропы войны

– Внимательно смотрите под ноги. Некоторые бомбы очень хорошо спрятаны,– предупреждает оперативный офицер швейцарского фонда по разминированию FSD Хэнк Либенберг.– До вашего приезда здесь нашли с десяток этих штуковин. Но на всякий случай глядите в оба: мы могли чего-то не заметить.

Вслед за четверкой саперов с тихо жужжащими детекторами в руках мы поднимаемся вверх по склону горы Мундалун, в паре километров от городка Гарм. В годы гражданской войны на вершине горы стояли правительственные войска. Снизу наступали отряды моджахедов, воевавших на стороне объединенной таджикской оппозиции. Одолеть оппозиционеров правительству помогала российская авиация, которая с воздуха осыпала моджахедов кассетными бомбами. На склонах горы по-прежнему полно неразорвавшихся осколочных авиационных бомб.

Идущий в шаге от меня главный технический советник таджикского центра по минным вопросам британец Энди Смит останавливается и подбирает с земли зубчатый металлический поясок:

– Если увидите такую железку, знайте – нужно внимательно смотреть под ноги.– Энди вытирает со лба пот и выдыхает.– Поблизости может валяться бомба.

В прошлом сентябре в этом районе подорвался молодой таджикский сапер. Он выжил, но ослеп на оба глаза. А в апреле 2005 года здесь же погиб французский инструктор по разминированию.

– Если мы не наведем здесь порядок, то очень скоро дожди смоют всю эту гадость в долину,– объясняет Энди.

На пройденном нами участке обнаружено с десяток бомб. Они похожи на кладки яиц какой-то большой птицы и лежат между камней сразу по нескольку штук. Бомбы выглядят вполне безобидно: одни размером с бильярдный шар, другие чуть побольше. Так они могут лежать годами – пока на них кто-то не наткнется. Дети начинают ими играть, и тогда алюминиевая, начиненная металлическими шариками или острыми кусочками металла бомба разрывается на тысячи осколков.

Я присаживаюсь на корточки возле одной из таких кладок, чтобы получше разглядеть находку. Сзади окликнул сапер-таджик:

– Эй, русский! У тебя дома есть скот?

– Ты о чем? – не понимаю я.

– Ну вот сейчас подорвешься, придется поминки справлять. По нашим обычаям людей позвать надо, животных зарезать. Вот я и спрашиваю – есть у тебя скот?

Мирное бремя

Мы возвращаемся в Гарм с заброшенного аэродрома, где только что были уничтожены собранные по горам осколочные бомбы, противопехотные мины, ракеты и прочий взрывоопасный металлолом.

– Нам очень важно поскорее очистить эту местность,– объясняет мне координатор операций таджикского центра по разминированию Парвиз Мавлонкулов.– Видишь, как здесь все близко – район, жилые дома. Люди ходят, скот пасут.

В центральном Таджикистане у саперов прорва работы. В гражданскую войну мины здесь устанавливались хаотично. Моджахеды минировали свои потайные горные тропы, а правительственные войска ставили минные заграждения на подступах к позициям. Никому даже в голову не приходило составлять карты минных полей. Поэтому сейчас саперам приходится прощупывать эти места наугад или узнавать о заминированных территориях от местных жителей, которые то и дело натыкаются на оставшиеся с войны растяжки.

С центральной улицы Гарма сворачиваем в тихий переулок и останавливаемся у ворот довольно большого по местным меркам дома. В тенистом дворике нас встречает сын хозяев 25-летний Хусрав Рафиев. Ему очень идут черные солнцезащитные очки. В июле 1993 года он вместе с друзьями нашел в горах капсулу от какого-то детонатора. Парни бросили находку в костер, и Хусрав из любопытства нагнулся посмотреть, что будет дальше. В этот момент раздался взрыв, и он ослеп. Государство по мере возможностей заботитится о Хусраве. Сначала ему выплачивали пенсию по инвалидности 5 сомони (чуть больше $1). Два месяца назад выплаты повысили до 20 сомони.

В 1999 году родители чудом женили Хусрава, и сейчас у него уже двое детей. Работу в Гарме сложно найти даже зрячему, и дни Хусрава похожи один на другой. Он ничего не делает – бесцельно меряет шагами двор и повторяет своим детям, чтобы они никогда не подбирали в горах никаких железок и ни в коем случае их не жгли.

Когда мы прощаемся, Хусрав снимает темные очки и спрашивает:

– Можешь узнать у себя в Москве, нельзя ли вылечить мои глаза?

Я не знаю, что ему ответить, и молча сую в худую руку сотню сомони. Хусрав смотрит на меня пустыми глазницами.

Голубь мифа

Торжественные мероприятия, посвященные десятилетию подписания Общего соглашения о мире, проходят в Таджикистане все эти дни. Документ был подписан 27 июня 1997 года в Москве. В Георгиевском зале Кремля бумагу в присутствии первого президента России Бориса Ельцина скрепили подписями Эмомали Рахмон, который тогда еще носил фамилию Рахмонов, и теперь уже покойный лидер оппозиционной Партии исламского возрождения Таджикистана Саид Абдулло Нури. С тех пор 27 июня стало одним из самых главных праздников в Таджикистане.

К празднику Душанбе украсили транспарантами с цитатами из выступлений президента Рахмона о мире, единстве и возрождении. А национальное информагентство страны "Ховар" выпустило книгу под названием "Вдохновитель национального ренессанса", которая, как следует из предисловия, повествует о "многогранной деятельности выдающегося сына таджикского народа – президента Республики Таджикистан Эмомали Рахмона".

Вчера президент Рахмон продемонстрировал добрую волю и подписал закон об амнистии. На свободу среди прочих должны отпустить и тех, кто участвовал в вооруженном противостоянии середины 90-х. Несмотря на мирное соглашение, многие из тех, кто воевал с правительством, потом оказались за решеткой.

"Мир – это суть нашей истории. Куда бы мы ни двигались, главным источником развития нашего народа всегда будет оставаться прочный мир",– любит повторять таджикский лидер. За эти слова его уважают не только сограждане, но и видные мировые лидеры, от которых в адрес Эмомали Рахмона сейчас поступают многочисленные поздравления. На днях генсек ООН Пан Ги Мун назвал соглашение об установлении мира и национального согласия в Таджикистане "доказательством мудрости и патриотизма таджикского народа и его руководства".

Сегодняшний праздник и правда очень нужен Эмомали Рахмону. Тогда, десять лет назад, война помогла ему, простому директору совхоза, стать президентом Таджикистана. Сейчас же постоянные напоминания о жестокой межтаджикской бойне помогают сдерживать недовольных его правлением.

– От неповиновения властям граждан удерживает страх повторения гражданской войны,– объясняет мне непримиримый оппонент президента Рахмона лидер Социал-демократической партии Таджикистана (СДПТ) Рахматилло Зойиров.– Само слово "оппозиция" прочно ассоциируется с войной. Если мы пойдем на силовой сценарий – тут же окажемся вне общества.

Ему вторит член политсовета СДПТ Шодавлат Шонусайриев:

– На днях отменили льготы ветеранам. Сказали, что они не прописаны в налоговом кодексе. Никто даже не возмутился.

"Мир имеет приоритет перед всеми другими ценностями и чаяниями человека",– цитируют слова Эмомали Рахмона авторы книги "Вдохновитель национального ренессанса". И верно, в Таджикистане люди готовы мириться с чем угодно, лишь бы не повторились 90-е годы. Например, с тем, что во многих районах богатой гидроресурсами страны месяцами не бывает электричества.

– Я недавно в кишлаке у родни гостил,– говорит Шодавлат Шонусайриев.– Так родственники радовались, когда по телевизору показывали речь Рахмона. Я спросил: чего веселитесь-то? А они в ответ: пока его показывают, свет не вырубят.