После заключенного в мае соглашения между Россией, Казахстаном, Туркменистаном и Узбекистаном о расширении и модернизации центральноазиатской газопроводной системы многие эксперты в регионе ожидали, что это соглашение даст толчок давно буксующим переговорам о статусе Каспия. Пять прикаспийских государств действительно предприняли новую попытку выйти из тупика, но их действия не привели к желаемым результатам.

>20–22 июня главы внешнеполитических ведомств пяти прикаспийских государств – Азербайджана, Ирана, Казахстана, России и Туркменистана – собрались в Тегеране с целью разрешить имеющиеся противоречия. Похоже, что Иран, как и другие страны-участницы, сел за стол переговоров с искренним желанием найти решение. В ходе вступительной речи иранский министр иностранных дел Манучехр Моттаки занял прагматическую позицию и призвал участников не упускать из виду всю картину в целом. "По мнению Ирана, не в полной мере использован огромный потенциал Каспийского моря в плане расширения политических, экономических и культурных связей между прикаспийскими странами", – отметил Моттаки.

Далее он с оптимизмом высказался о способности пяти стран быстро прийти к соглашению. "Мы полагаем, что эта конференция сможет дать прекрасные плоды", – сказал он, сообщает иранское информационное агентство "Фарс". И все же полная надежд риторика не принесла позитивных результатов.

Достижение всестороннего договора по Каспию затрудняется целым рядом факторов. Один из них коренится в недовольстве Ирана и Туркменистана той долей Каспия, которая достанется им в результате раздела моря согласно обсуждаемому принципу. Кроме того, Россия обеспокоена, что договор облегчит доступ американским и европейским энергетическим компаниям в этот регион. Отсутствие нового договора означает, что правовой статус Каспия определяется двумя советско-иранскими договоренностями – первая из которых была достигнута в 1921, а вторая – в 1940 году. Всем участвующим сторонам совершенно ясно, что эти договоры не отвечают современным реалиям.

Многочисленные документы свидетельствуют, что ранее Россия придерживалась принципа определения доли страны исходя из протяженности ее береговой линии. Согласно этому предложению России, Казахстан получил бы 29 процентов, а Иран – около 13 процентов. Самой России досталось бы около 19 процентов ареала Каспийского моря. Хотя раздел моря на национальные сектора – в противоположность разделу ресурсов поровну – будет означать, что Россия не сможет воспользоваться более крупными месторождениями у берегов Азербайджана и Казахстана, в ее распоряжении останутся собственные месторождения на севере Каспия. Но в то же время Россия рассчитывает на получение дохода от транспортировки и переработки нефти других стран. Таким образом, Азербайджан, Казахстан и Россия в трехстороннем порядке урегулировали свои морские границы. Фактически это означает, что северный Каспий в основном разграничен, и принцип раздела дна моря на национальные сектора в целом принят.

Хотя Россия, равно как Азербайджан и Казахстан, уже начала разведочные работы в своих внутренних водах, она все же воздерживается от следующего шага и не форсирует вопрос о демаркации. В основном такие действия со стороны России объясняются опасением, что программы других стран могут побудить их прибегнуть к энергетической и военной помощи западных стран для противодействия стремлению России доминировать на море с помощью возглавляемых Россией каспийских сил (КАСФОР). Некоторые аналитики в регионе считают КАСФОР способом сохранения российского господства в Каспийском бассейне, а также средством, с помощью которого Кремль намерен помешать западным компаниям расширить свое присутствие в регионе. Баку и Астана не поддерживают инициативу с КАСФОР, а Казахстан даже выдвинул предложение об установлении баланса региональных вооруженных сил – что вынудило бы Россию сократить дислокацию своих сил в регионе.

Несмотря на декларируемое стремление достичь прорыва на переговорах, иранские участники конференции были не готовы идти на компромисс. Иран упорно придерживался своего неприятия существующей формулы территориального раздела моря, утверждая, что ни при каких обстоятельствах не согласится на скромные 13 процентов. Позиция Тегерана состоит в том, что все прибрежные государства должны получить по 20 процентов. Иран также настаивает, что до достижения договоренности о правовом статусе Каспия ни одно из прибрежных государств не должно разрабатывать шельфовые месторождения без согласия всех пяти стран. В этой связи Иран в настоящее время возражает против планов строительства транскаспийского трубопровода, который бы соединил Туркменистан и Казахстан с Азербайджаном.

С точки зрения Москвы, в позиции Ирана имеются как достоинства, так и недостатки. Положительным является то, что Кремль может рассчитывать на Иран как на союзника в противодействии прокладке транскаспийского трубопровода. Минус состоит в том, что возражения Ирана тормозят поисково-разведочные работы и освоение месторождений на Каспии.

Больше всех упорство Ирана раздражает Казахстан, поскольку Астана более чем готова приступить к каспийским проектам, включая идею строительства канала к Черному морю и разведочные работы в своих прибрежных водах. Казахстан готов ответить и на экологические возражения со стороны Москвы и Тегерана в связи с транскаспийским трубопроводом и другими каспийскими проектами.

Туркменистан под руководством нового лидера Гурбангулы Бердымухаммедова явно склоняется к укреплению связей с Азербайджаном и Россией. Таким образом, возобновление двусторонних переговоров между Азербайджаном и Туркменистаном по поводу разграничения морских границ, возможного трубопроводного проекта и совместных с Баку разведочных работ является обнадеживающим признаком. Но в настоящее время это остается не более чем возможностью.

Хотя стремление Казахстана вкупе с совместным азербайджано-туркменским договором могут в итоге переломить создавшуюся тупиковую ситуацию, пока возражения Ирана и России против "национального решения" – то есть разграничения всего Каспия по принципу, закрепленному в азербайджано-казахстано-российских договорах – не только сдерживает разведочные работы на Каспии, но и мешает центральноазиатским странам продвинуться с прокладкой трубопроводов, которые бы освободили их от гнета российского господства.

Несомненно, этот вопрос будет приобретать все большее значение, учитывая растущую потребность Европы и Азии в центральноазиатской нефти и газе. Еще одним фактором является растущее желание центральноазиатских стран стать энергетическими поставщиками без "подпорок" российского посредничества. Некоторые аналитики подозревают, что вопросы о разграничении дна Каспия и трубопроводах вполне могут обсуждаться на двусторонних переговорах между президентом Бушем и президентом Путиным в штате Мэн в ходе их предстоящей встречи 1-2 июля. Если этот вопрос будет включен в повестку дня саммита, то это покажет, какую важность для глобальной экономики и мировой политики приобрело в наши дни будущее Центральной Азии и Каспия.

От редактора: Стефан Бланк является профессором Военного колледжа армии США. Взгляды, выраженные в этой статье, никоим образом не являются выражением взглядов вооруженных сил США, министерства обороны или американского правительства.

2.07.2007