Можно предположить, что Россия и Китай будут негативно относиться к причастности большого количества внешних стран к ШОС, хотя бы в силу того, что это будет означать ослабление их собственного влияния

В последние годы высказывались различные точки зрения по проблемам ШОС, однако многие из них основаны на заблуждениях или, более того, искажают факты. Я бы хотел уделить внимание трем основным из них. Первое - ШОС является российско-китайским антиамериканским альянсом. Второе - Россия и Китай посредством ШОС стремятся установить совместный контроль над Центральной Азией. Третье - вместе с приобретением новых членов ШОС становится сильнее.

Любой здравомыслящий человек не может не заметить, что эти утверждения ошибочны. Китай и Россия не стремятся к созданию альянса. Даже если предположить, что это так,
>подобный альянс в любом случае не смог бы функционировать: даже объединившись в военном плане, Россия и Китай вряд ли смогут противостоять США, так как не имеют для этого достаточно доверительных отношений. Даже если предположить создание ими подобного союза, непонятно, какую выгоду от этого может получить каждая из сторон. Для создания альянса не существует и правовой базы. Да, в Договоре о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве между РФ и КНР содержится положение о контактах и консультациях (cт. 9), но интерпретировать его как возможность для создания альянса нельзя. К примеру, подобное положение существует и в договоре России с КНДР, но кто будет утверждать, что они создали альянс? В случае возникновения китайско-американского конфликта из-за Тайваня, станет ли Россия поддерживать Китай в военном плане? Или, если предположить, что США своей системой противоракетной обороны свели на нет китайское стратегическое ядерное вооружение, возьмет ли Россия на себя риск предоставить Китаю свой ядерный "зонтик"? Ответ на оба вопроса отрицательный. Для китайцев предпочтительнее иметь с американцами хорошие отношения, нежели находиться под российским ядерным "зонтиком" и тем самым вновь предоставить русским роль "старшего брата", как это было в начале "холодной войны".

Второе заблуждение развеять также просто. У России, которая считает Центральную Азию зоной своего влияния, вызывает опасение появление там Китая. Действительно, в последние годы Китай проявляет тенденцию к усилению своего влияния в Центральной Азии, которая после развала Советского Союза обрела самостоятельность. Однако это вовсе не означает, что он войдет в противостояние с Россией. Для Китая, уязвимым местом которого является Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) на границе с Центральной Азией, важным моментом является сохранение стабильности в регионе. Именно поэтому он будет планировать "наступления" на Центральную Азию. В планы Китая входит развитие экономики западного Синьцзяна, однако его открытие может означать подрыв контроля со стороны ханьцев, что ставит китайское правительство перед дилеммой. Таким образом, для Китая в настоящее время нет возможности для агрессивного освоения Центральной Азии. Если предположить, что совместный российско-китайский контроль в Центральной Азии возможен, условий для их совместной гегемонии в регионе не существует, к тому же обе стороны к этому сознательно не стремятся. Данное предположение подтверждается несколькими фактами. Например, сразу после событий 11 сентября 2001 г. ШОС не предприняла практически никаких активных действий. Узбекистан активно приветствовал у себя американские войска, чем свел на нет все антиамериканские тенденции в ШОС. Существуют сведения, что и Кыргызстан, не посоветовавшись с Россией, пригласил американские войска. Даже Таджикистан в то время относился к США настороженно. Казахстан, при всей его осторожности и дальновидности, также проводит собственную внешнюю политику. Даже если Китай и Россия попытаются взять Центральную Азию под свой контроль, им на это не хватит сил.

Третье заблуждение заключается в переоценке масштабов и будущих перспектив ШОС. В частности, со стороны России и Китая часто высказываются мнения о ее большом значении. В качестве примера можно привести следующее высказывание: "С географической точки зрения организация покрывает практически весь регион, так как включает в себя Россию, Китай, страны Центральной Азии, а вместе с наблюдателями и страны Южной и Западной Азии, а также Ближнего Востока. Население, проживающее в регионе, весьма многочисленно - почти половина мирового. Население шести стран-участниц составляет четверть от мирового, а если к нему прибавить и население стран-наблюдателей, то эта цифра составит половину от мирового, а площадь будет сравнима с территорией Монгольской империи".
Подобные мнения встречаются часто, однако, к сожалению, количество членов организации или ее масштаб не всегда говорят о ее силе. В январе 2006 г. я принимал участие в конференции, посвященной ШОС, проводимой в Лондоне Центром международных стратегических исследований. В мае я принял участие в первой встрече специалистов по проблемам ШОС, организованной в МГИМО (встреча была вариацией трехсторонних встреч, проводимых исследовательскими институтами России, Китая и Индии). На обеих встречах "специалисты" по ШОС обменивались мнениями, но в этих докладах, на удивление, не хватало содержания. С моей точки зрения, сами докладчики не очень хорошо представляли, какие цели ставит перед собой ШОС. С ростом числа стран-наблюдателей создается впечатление, что организация растет, однако уже сейчас обсуждение внутренних проблем стран - участниц организации весьма поверхностно. В некотором смысле можно сказать, что на сегодняшний момент организация находится в самой сильной фазе. Даже если не брать во внимание Индию, которая соблюдает четкую дистанцию, то в случае, если Пакистан и Иран, официально заявившие о своем желании присоединиться к организации, станут ее полноправными членами, ШОС может потерять равновесие, нарушится ее единство.
Гораздо важнее для ШОС сконцентрировать внимание на своих изначальных задачах - поддержке стабильности, мира и добрососедских отношений в приграничных регионах. ШОС необходимо заниматься тем, что у нее получается лучше всего. Только тогда можно будет говорить о длительности существования организации и ее будущем. В противном случае ШОС, к сожалению, может превратиться во второе СНГ.

Предложение об участии Японии

Что же является изначальными задачами ШОС? Ее называют примером организации нового типа, созданной в условиях нового мышления периода после "холодной войны". Если это действительно так, то тот факт, что иногда ее также называют "Восточным НАТО" или "ядерным ОПЕК", достаточно печален. Ответственность за то, что в США и на Западе усиливается тенденция к негативному восприятию ШОС (в частности, речь идет о трех вышеупомянутых заблуждениях), во многом лежит на западных специалистах, но нельзя сказать, что сама организация совершенно к этому непричастна. Для того чтобы продемонстрировать возврат к изначальным задачам, ШОС необходимо решительно избавиться от подобных негативных образов.

Для того чтобы под эгидой стабильности и сотрудничества в регионе укрепить расширяющуюся по двум векторам (из Центральной Азии в Монголию и Северо-Восточную Азию, а также из Южной Азии в Западную) ШОС, необходимо еще раз твердо заявить о ее открытости для стран и международных организаций, проявляющих интерес к региону, т. е. вовлечь в организацию "западные" страны.

Рассмотрим то, как это можно сделать в действительности. Согласно статье 14 Хартии ШОС, существуют три позиции - полноправный член, наблюдатель и партнер по диалогу. Несмотря на открытость организации, ни в планы стран ШОС, ни в планы внешних стран не входит просто расширение круга наблюдателей, которым по статусу необходимо находиться при ней постоянно. Поэтому возникает необходимость грамотно распорядиться статусом партнера по диалогу. Можно также использовать право стран, проводящих саммит, приглашать специальных гостей. Президент Афганистана Х. Карзай присутствовал на саммитах в Ташкенте и Шанхае, и, вне всякого сомнения, это происходило по инициативе стран, которые их проводили. В качестве подобного особого гостя необходимо пригласить к участию новую развитую страну, что символизировало бы открытость организации.

Можно предположить, что Россия и Китай будут негативно относиться к причастности большого количества внешних стран к ШОС, хотя бы в силу того, что это будет означать ослабление их собственного влияния. Однако очевидно, что именно это могло бы способствовать демократизации международных отношений и внести вклад в стабильное развитие организации, которой они гордятся. Это в интересах большей части центральноазиатских стран (особенно Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан) и стран-наблюдателей (особенно Монголия, Индия, Пакистан, Иран).
Какие же страны должны быть причастны к ШОС? В целом следует пригласить все страны, желающие быть ее участницами или наблюдателями. Конечно, можно назвать США, где после провала на выборах администрация Буша вынуждена искать новые пути во внешней политике. Страны ЕС также являются сильными кандидатами. Но прежде всего внимание стоит уделить Японии.

Во-первых, общеизвестно, что Япония изначально является азиатской буддистской страной. Являясь демократическим государством, Япония не придерживается американо-европейских идей демократии, и случаев, когда она оказывала бы давление на партнеров по диалогу, оперируя такими понятиями, как "права человека", немного. Доказательством этому может служить "понимание" японским правительством событий на площади Тяньаньмэнь и действий России в Чечне (правительство Абэ, в особенности, подчеркивает значимость демократии. Однако, по мнению автора, это означает лишь приверженность к принципам демократии как системе и не означает, что к третьим странам будут выдвигаться какие-либо связанные с этим требования). Представляется, что если в случае с США и европейскими странами у участников ШОС могут возникнуть опасения по поводу навязывания им "демократических идей", то, что касается Японии, принять ее будет легче.

Вторым фактором, который следует подчеркнуть, является то, что отношения Японии со странами Центральной Азии являются налаженными. Хорошо известно, что страны Центральной Азии и Япония имеют друг о друге положительное впечатление. Примеров подобных отношений в действительности существует не так много (например, русские положительно воспринимают японцев, но не наоборот). Еще одним важным моментом является то, что Япония и центральноазиатские страны не подвержены влиянию негативных факторов (например, таких, как пограничная проблема) и могут свободно строить свои отношения на основе собственной выгоды. Укрепление этих отношений, несомненно, было бы плюсом для стран Центральной Азии в их отношениях с другими странами, а причастность Японии к ШОС подняла бы авторитет организации в плане ее открытости и прозрачности. После этого США вряд ли еще раз назовут ШОС "собранием государств-изгоев". У Японии также сложились хорошие отношения со странами-наблюдателями. Например, Монголия, которой не по душе давление со стороны Китая и России, находится в поисках "третьего соседа", и считает, что таким соседом могла бы стать Япония. Хорошие отношения сложились у Японии с Пакистаном и Индией, а вследствие независимой политики на Ближнем Востоке в 1970-е гг. сохраняются неплохие отношения с Ираном.
Третьим фактором является то, что в последние годы японская политика по отношению к Центральной Азии активизировалась. Хотя лозунг о евразийской внешней политике появился еще во времена премьер-министра Р. Хашимото, до последнего времени японские премьеры не посещали Центральную Азию. Однако после начавшегося два года назад дипломатического форума "Центральная Азия + Япония" отношения стали укрепляться и премьер Д. Коидзуми, наконец, посетил Казахстан и Узбекистан. В настоящее время Япония рассматривает идею расширения своего присутствия в Центральной Азии на юг, в сторону Индии и Пакистана. Проблема заключается в том, что японское министерство иностранных дел считает, что Япония должна проводить независимую политику. Учитывая позицию США, получается, что нечто вроде "перетягивания каната" между силами, выступающими за создание в регионе отдельной организации, и силами, выступающими за превращение уже существующей организации в более открытую и заслуживающую доверия. Я считаю, что ШОС изначально была создана для решения пограничных проблем, укрепления стабильности и сотрудничества в регионе, и Япония добилась бы большего эффекта в усилении своих позиций в Центральной Азии путем сотрудничества с ШОС, а не создания параллельной организации. Причем этого можно достичь с наименьшими потерями и с большей выгодой для государственных интересов. Главное для Японии - не допустить ошибки при выборе способа отношений с Центральной Азией. Если Япония продолжит сотрудничество с Центральной Азией через форум "Центральная Азия + Япония" как сейчас, и политика открытости ШОС увенчается успехом, то выгода будет обоюдной и долгосрочной.

Рассмотрим конкретную ситуацию. В следующем году в Бишкеке пройдет саммит ШОС. С нашей стороны хотелось бы, чтобы Кыргызстан пригласил министра иностранных дел Японии Т. Асо. Ключевую роль будет играть Казахстан. В следующем году новым председателем секретариата ШОС будет назначен Посол РК Б.К. Нургалиев. Он является послом в Японии, а также имеет глубокие познания по странам запада. В этом смысле Б.К. Нургалиев является наиболее подходящей кандидатурой для того, чтобы начать процесс продвижения открытости ШОС. В связи с этим хотелось бы, чтобы, воспользовавшись этим моментом, центральноазиатские страны способствовали приглашению в ШОС Японии.
Помимо приглашения со стороны центральноазиатских стран, существуют еще два препятствия, которые необходимо преодолеть. Первое - сделать так, чтобы Китай и Россия не препятствовали причастности Японии к ШОС. После того, как премьер-министром Японии стал С. Абэ, наметилась тенденция к улучшению японско-китайских отношений, дальнейшему развитию сотрудничества с Россией в энергетической и экономической областях. Что касается общего развития ШОС, то, если центральноазиатские страны проявят инициативу, можно предположить, что Россия и Китай не станут выступать против этого.

Вторая проблема заключается в самом японском министерстве иностранных дел. В действительности, это основное препятствие. Однако и в японском МИД есть немало специалистов, испытывающих интерес к ШОС. А если учитывать "гибкость" внешней политики министра Т. Асо (хотя это и не имеет прямого отношения к теме, в качестве примера можно привести намек на возможность решения территориальной проблемы с Россией путем передачи трех островов Японии, а также намек на возможность обладания Японией ядерным оружием), а также провал администрации Буша на выборах и признаки ее изменения, то, по мнению автора, велика вероятность изменения японской внешней политики. Представляется, что существует шанс, который необходимо использовать.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Опыт ШОС в рассмотрении региональных пограничных споров

Введение. Причины, по которым стоит рассматривать опыт ШОС.

Некоторые последние события вокруг ШОС могут негативно восприниматься на Западе. Проведенные в августе 2005 г. совместные российско-китайские маневры иногда преподносятся как "антиамериканская коалиция" России и Китая. Решение о "выводе иностранных войск", принятое на последнем саммите ШОС, интерпретируется не иначе, как спровоцированное Россией и Китаем желание ШОС блокировать присутствие США в Средней Азии. Некоторые западные аналитики полагают, что ШОС шаг за шагом меняет ориентацию на антиамериканскую. Является ли ШОС в действительности "антиамериканским орудием" России и Китая?

Подобные неверные взгляды на ШОС легко развеять. По инициативе России масштаб российско-китайских учений был уменьшен. Китай постоянно заявляет о значении ШОС, прежде всего, с точки зрения экономики. Решение ШОС о сокращении американского военного присутствия в Средней Азии было неожиданно выдвинуто президентом И. Каримовым, а Россия и Китай всячески пытались сгладить формулировки декларации. Тем не менее беспочвенные заблуждения касательно ШОС неоднократно повторялись. Одной из причин этого является то, что зачастую упускается из вида то, как развивалась ШОС. Таким образом, прежде всего необходимо рассмотреть опыт ШОС.

Дух и развитие ШОС

ШОС появилась как результат "шанхайского процесса" на базе формулы "4 (Россия и три центральноазиатских государства) + 1 (Китай)", которая использовалась для сотрудничества в урегулировании вопросов по бывшей советско-китайской границе. Предшественница ШОС, так называемая "Шанхайская пятерка", возникла по российско-китайской инициативе как форум для обсуждения мер по укреплению доверия (Confidence Building Measures) и демаркации бывшей советско-китайской границы. Пограничный спор являлся историческим вопросом, который брал свое начало столетия назад. Советско-китайская граница протяженостью 4300 км восточной части (от восточной оконечности Монголии до р. Туманган (Тумэньцзян) в Северной Корее) и 3200 км западной части (от западной оконечности Монголии до таджикско-афганской границы) была в основном определена Российской Империей и Цинской династией в конце XIX в.
В результате "неравных договоров" между Россией и Китаем в конце XIX в., китайская сторона заявляла о потере более полутора миллионов квадратных километров территории, что впоследствии привело к военным конфликтам между СССР и Китаем, таким, как инцидент на острове Чжэньбао (Даманский) в 1969 г. В конце 1980-х гг., после того, как в результате политики "нового мышления" М. Горбачева дружественные отношения между СССР и Китаем были восстановлены, стороны договорились о создании мер по предотвращению вооруженных конфликтов в будущем и разрешении территориальных вопросов в пограничных районах. Это привело к принятию основных принципов сокращения вооруженных сил и созданию взаимодоверия в военной сфере на границе в апреле 1990 г., а также к принятию соглашения в 1991 г., которое решало 98% вопросов по восточной части границы между СССР и Китаем. Однако вопросы по двум островам - Хэйсяцзы (Большой Уссурийский и Тарабаров) и Абагайтуй - так и остались нерешенными.
После 1993 г. формула "4+1" работала на постоянной основе в виде двух комитетов – по укреплению доверия в военной сфере и сокращению вооружений и совместной демаркации границы. Важным результатом работы первого комитета стало подписание в 1996 г. в Шанхае соглашения по укреплению доверия в военной сфере в области границы. Все страны-участницы договорились о создании демилитаризованных зон для стабилизации ситуации на границе и обмена информацией в военной сфере. В целом эффективность этого соглашения была сомнительна, но оно являлось символическим шагом в сторону мира и сотрудничества на бывшей советско-китайской границе, которой исторически были присущи жестокие военные конфликты и глубоко укоренившееся взаимное недоверие. С этого момента "Шанхай" приобрел для пяти стран особое значение как символ стабильности и доверия.

В апреле 1997 г. лидеры России, Китая, Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана встретились в Москве и подписали соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил в районе границы. Стабильность и доверие между странами были подняты на новый уровень также благодаря соглашению об ограничении вооруженных сил в 100-километровой зоне вдоль бывшей советско-китайской границы и обоюдных инспекциях. Название "Шанхайская пятерка" приобрело популярность после второго саммита. Формула "4+1" перенесла внимание на западную часть границы.
В то время "шанхайский процесс" только начал развиваться. Он превратился в Шанхайскую организацию сотрудничества, увеличил количество членов, включив Узбекистан в качестве полноправного члена в 2001 г., а также Монголию, Индию, Пакистан и Иран в качестве кандидатов в последующие годы. Естественно, Шанхайская организация сотрудничества, помимо сотрудничества в области пограничных вопросов и экономики, достигла и иного уровня - сотрудничества в области безопасности в противовес международному "злу". Но первоначальный дух "шанхайского процесса" сохранился и продолжает развиваться.

Методы ШОС по разрешению пограничных споров

I. Трехэтапный подход.
1. Должна быть определена граница, о которой идет речь, и достигнута договоренность о продолжении переговоров касательно спорной территории в дальнейшем.
2. Должно быть подписано соглашение о границе, а затем выполнено повсеместно за исключением спорных участков.
3. Стороны должны добросовестно продолжить переговоры по оставшимся спорным участкам. Этот подход возник в конце 1980-х гг., когда переговоры по границе были возобновлены по инициативе М. Горбачева и Дэн Сяопина. И у СССР, и у Китая в памяти были свежи воспоминания о столкновениях на Чжэньбао (Даманском) в 1969 г., которые возникли из-за споров о принадлежности о. Хэйсяцзы (Большой Уссурийский и Тарабаров) рядом с Хабаровском. Таким образом, стороны согласились на трехэтапный подход, для того чтобы избежать тупиковых ситуаций при разрешении вопросов по самым спорным местам.
Как разрешить наиболее трудные вопросы, оставалось неясным, но СССР и Китай уже имели горький опыт того, как, по сути, незначительный территориальный спор может в итоге привести к провалу всего переговорного процесса о границе.

II. Формула "50/50".

Формула "50/50" - это прежде всего политический подход к решению территориальных споров. Основным ее принципом является то, что спорная территория делится пополам. Однако это не означает того, что эти части всегда равны. Формула "50/50" является также попыткой сбалансированного подхода к интересам обеих сторон.
Появление этого подхода спровоцировал случай, произошедший в 1997 г. Приморский край протестовал против передачи Китаю 300 га территории около оз. Хасан (вблизи от места соприкосновения границ России, Китая и КНДР), что было зафиксировано в Соглашении 1991 г. Таким образом, в середине 1990-х гг. возникла опасность расторжения Соглашения 1991 г., и вновь обострились вопросы приграничной стабильности между Россией и Китаем. Однако обе страны неожиданно решили поделить спорные территории вне зависимости от юридических решений. В итоге 140 га территории достались России, а все остальное перешло к Китаю. На территории, отошедшей к России, осталось и такое важное для русских место, как кладбище ветеранов. После того, как в ноябре 1997 г. президент РФ Б. Ельцин заявил о взаимовыгодности этого решения во время подписания совместно с Цзян Цзэминем акта о выполнении Соглашения 1991 г. в Пекине, не только Москва и Пекин, но и Приморье заявили о том, что считают результат выигрышным для себя.
Эта же формула была применена и к остававшимся неразрешенным территориальным спорам между Россией и Китаем, не включенным в Соглашение 1991 г. В октябре 2004 г. В. Путин и Ху Цзиньтао заявили об окончательном разрешении всех пограничных вопросов. Они также применили формулу "50/50" при решении остававшихся вопросов об островах. Оба острова Хэйсяцзы (Большой Уссурийский и Тарабаров) и Абагайтуй были поделены практически поровну – 171 км² территории Хэйсязцы отошли к Китаю, а 164 км² остались у России. 38 км² о. Абагайтуй стали китайской территорией, а 24 км² остались у российской стороны. При этом были учтены интересы обеих сторон. Например, на острове Хэйсяцзы колхоз, дачи, церковь и некоторое военное оборудование остались под российским контролем. С другой стороны, Китай получил полный контроль над протокой Казакевичево. Водозабор на острове Абагайтуй остался на российской территории, но Китай получил большую часть острова. Совместное заявление сторон включало возможность применения формулы "50/50" при решении иных территориальных споров. Причиной этого явилось то, что формула была применена не только между Россией и Китаем, но и в дальнейшем была развита в рамках ШОС.

3. Китайско-центральноазиатские отношения.

Переговоры по бывшей советско-китайской границе в целом также подготовили почву для применения трехэтапного подхода. После распада Советского Союза западная часть границы поделилась на четыре части - 50 км российско-китайской границы, 1700 км казахстанско-китайской, 1000 км кыргызско-китайской и 430 км таджикско-китайской.
Китай и три центральноазиатских государства подписали соглашение о границе, достигнув, таким образом, второго этапа переговоров. В 1994 г. было достигнуто соглашение по китайско-казахстанскому участку границы, оставив спорными только два участка: Чоган-Обо и Сарычильды. Переговоры между Кыргызстаном и Китаем начались в 1992 г. В то время существовало пять спорных участков, четыре из которых были урегулированы соглашением 1996 г., но последний, Бедель, вызывал жаркие споры. Китайско-таджикские переговоры долгое время находились в тупике. У обоих правительств отсутствовало желание идти на компромисс по вопросу о "20 тыс. км² территории", или, говоря иначе, 1/7 территории Таджикистана на Памире, права на которую заявлял Китай. Единственным участком, закрепленным в соглашении 1999 г., предположительно был участок Каразак - Маркансу рядом с местом соприкосновения границ Кыргызстана, Китая и Таджикистана. Так называемая "памирская проблема" осталась нетронутой.

Решение вновь было найдено благодаря формуле "50/50". В 1998 г. во время проведения третьего саммита ШОС в г. Алматы, было, наконец, подписано китайско-казахстанское дополнительное соглашение. В результате, 940 км² спорной территории, два участка - Чоган-Обо и Сарычильды, были поделены почти поровну. 56% процентов территории отошло к Казахстану, а остальное - к Китаю. Окончательное решение китайско-кыргызского территориального вопроса по участку Бедель также не обошлось без применения формулы "50/50" - 70% территории отошло к Кыргызстану, а 30% (950 км²) - к Китаю.

17 мая 2002 г. Цзян Цзэминь и Э. Рахмонов подписали дополнительное соглашение по пограничным вопросам между Китаем и Таджикистаном. Представляется очень трудным подтвердить условия этого соглашения, так как ни китайская, ни таджикская сторона информации об этом не дают. Несмотря на то, что договоренность осталась секретной, это, без сомнения, был обоюдный компромисс.

Метод ШОС, созданный договоренностями России и Китая, был расширен и применен в переговорах Китая с центрально-азиатскими государствами. Можно сказать, что он стал главным в решении пограничных вопросов в Евразии. Не так давно Китай и Вьетнам применили формулу "50/50" в решении вопроса о юрисдикции над территориями в Тонкинском заливе. Похожим образом Китай и Индия ускорили процесс переговоров о спорных территориях. Россия и Япония, если они действительно этого захотят, также имеют шанс применения этого метода в решении территориального вопроса, который остается замороженным долгие годы. Дух ШОС и ее опыт в решении территориальных споров, несомненно, являются темой, на которую стоит обратить самое пристальное внимание.

Заключение. Динамика сотрудничества вне рамок пограничных вопросов

Решение пограничных вопросов дало весьма положительные результаты. Их можно разделить на государственно-региональные и регионально-пограничные. Представляется, что активно развивающееся российско-китайское сотрудничество на государственно-региональном уровне зашло дальше, чем это представлялось ранее. Разве было бы возможным проведение совместных крупномасштабных военных учений без урегулирования пограничного вопроса?
Что касается центральноазиатских государств, то, благодаря стабильности и разрешению вопросов о границе, центральноазиатские страны и Китай вышли на новый уровень сотрудничества. После разрешения пограничных проблем Кыргызстан и Казахстан подписали договоры о дружбе с Китаем. Для Китая это означает, что мирная территория простирается на запад за пределы Сибири и Дальнего Востока. Определение границ укрепило безопасность Китая в вопросе так называемых "террористических, сепаратистских и экстремистских" действий уйгуров в Синьцзяне. Летом 2003 г. Народно-освободительная армия Китая провела совместные учения в Кыргызстане. Для центральноазиатских стран, особенно для небольших, сотрудничество с Китаем представляется очень важным. В качестве платы за стабильность Китай оказал большую помощь Кыргызстану и Таджикистану. После окончательной демаркации границы Таджикистан успешно завершил вывод российских пограничников с границы с Китаем. Это сделало его менее зависимым от России, в результате этого она была вынуждена оказать ему помощь в размере более $2 млрд для того, чтобы сохранить свое влияние. Для Узбекистана, страны - члены ШОС, которая не имеет общей границы с Китаем, появилась возможность воспользоваться преимуществами приграничной стабильности и регионального сотрудничества, направленного против сепаратизма (посредством перехода через территорию Кыргызстана). Несмотря на негативный психологический барьер, существующий между Китаем и странами Центральной Азии, сотрудничество между ними продвигается.

Стоит также отметить, что серьезно укрепилось пограничное сотрудничество. В частности, в 1997 г., после выполнения Соглашения 1991 г., укрепились пограничные переходы на российско-китайской границе. В качестве примера можно назвать: Мишань - Турий Рог на оз. Ханка, Хулинь - Марково на р. Сунгача, Жаохэ - Бикин на р. Уссури неподалеку от о. Чжэньбао (Даманский). На Амуре это Фуюань – Хабаровск, Тунцзян - Ленинское, Миншань - Амурзет, Цикэ - Поярково, Ляньинь - Джалинда, Логухэ - Покровка, на р. Аргунь это Шивэй - Олочи (неподалеку от "старых" пограничных постов на российско-китайской границе - Суйфэньхэ - Пограничный, Хэйхэ - Благовещенск, Маньчжурия – Забайкальск). Во многом, благодаря разрешению двух последних спорных вопросов в 2004 г., переходы Усу - Казакевичево недалеко от о. Хэйсяцзы (Большой Уссурийский и Тарабаров) и Эрка - Абагайтуй рядом с о. Абагайтуй стали перспективными проектами в плане своего развития в ближайшем будущем. Можно ли было всерьез говорить о строительстве трубопровода через Амур без разрешения споров и укрепления взаимодоверия?

То же самое можно сказать и о китайско-центральноазиатских отношениях. Нефтепровод, который вскоре будет построен между Казахстаном и Синьцзяном, уйгурской автономией в Китае, пройдет через Алашанькоу - еще один спорный вопрос в отношениях между СССР и Китаем в 1969 г. Алашанькоу находится вблизи от Сарычильды - бывшей спорной территории между Китаем и Казахстаном. Учитывая, что взаимодоверие сторон возросло, а пограничные проблемы решены, подобные проекты стали осуществимы. В 1988 г., после урегулирования китайско-кыргызского спора в 1996 г., открылся перевал Иркештам в Кашгар. После ратификации дополнительного соглашения 1999 г. Кыргызстан и Китай в 2003 г. провели совместные учения на территории Кыргызстана. В мае 2004 г. Таджикистан открыл таможню в Мургабе на Памире, она стала первым прямым выходом в Китай.

Помимо сотрудничества на государственно-региональном уровне, опыт ШОС демонстрирует пример удачного сотрудничества на границе. По мере того, как укрепляется дух ШОС, расширяются ее возможности для будущего регионального сотрудничества в Западной и Южной Азии.

Акихиро ИВАШИТА, профессор Центра славянских исследований Университета Хоккайдо (Япония), LL.D

10/07/2007,