10-11 июля исламабадская Красная мечеть (Лал-Масджид, построена в 1965 году из красного кирпича) взята штурмом правительственными войсками после недельной осады. За это время ее покинуло 1300 человек, в ходе периодических перестрелок был убит 21 пакистанец. Во время решающего приступа погибло, по официальным данным, которые, скорее всего, занижены, 10 спецназовцев и 73 боевика. Информации о жертвах среди заложников нет. Руководитель бунта Абдул Рашид Гази погиб в бою – то ли при попытке смены позиции нарвался на пулю, то ли был застрелен своими же, решив сдаться в плен, то ли во время атаки на полицию. Во всяком случае – с оружием в руках, что так или иначе зачтется в истории.

Собственно,
>пакистанским властям выбирать оказалось не из чего. Не очень понятно, где в сложившейся обстановке "плохое", а где – "худшее". Можно было рискнуть обойтись без стрельбы, продолжить переговоры (большое количество аманатов моджахеды итак отпустили) с "темным" результатом – наверное, в конце концов, армия просто отошла бы в казармы. Тогда "активные" мусульмане по всей стране получали пример для подражания, а Рашид Гази мог смело начинать подготовку к госперевороту. Но президент Мушарраф выбрал иной вариант – атаку на духовный центр местных исламистов. Чисто военный успех президента – налицо. А вот с идеологией и политикой не все так гладко, поскольку пакистанцы увидели картину "истинного героического мученичества". Следовательно, от повторения истории страна не застрахована. В России ведь после Буденновска были Кизляр, Норд-Ост, Беслан.

Вообще, не удивительно, что Пакистан понемногу превращается в "горячую точку". К 1988 году в государстве работало 3000 медресе, созданных, кстати, не без участия арабских, китайских и американских капиталов. Их выпускники отправлялись в Афганистан, сражаться против советской армии. В Пакистане же родилось и движение "Талибан" ("талиб" – в переводе с тамошних наречий значит "требующий знаний"), разбившее афганские исламские партии, но с 2001-го ушедшее в подполье в связи с пришествием НАТО. Так вот – душманы, возвращавшиеся домой из Афгана, основывали новые медресе. На сегодняшний день подобных заведений в Пакистане уже 13500. Но это только зарегистрированные. Неофициальное их число достигает 40000. Понятное дело, что в большинстве "школ" посещающих обучают далеко не "умеренному" исламу.

Впрочем, существует несколько иная точка зрения на проблему. Состоит она в том, что в ближайшее время исламские радикалы власть в Пакистане не возьмут. В интервью Накануне.RU об этом рассказал заведующий отделом Ближнего и Среднего Востока Института востоковедения РАН Вячеслав Белокреницкий:

"Мне кажется, что такого рода перспективы не относятся к ближайшему времени. Нет оснований. Но это призыв. Гази говорил, что их гибель положит начало борьбе превращения Пакистана в исламское государство. Однако воинственно настроенные исламисты не пользуются широкой поддержкой. У них нет рычагов воздействия на власть. Конечно, мы все можем оказаться плохими пророками. Тем не менее, Пакистан последние годы идет весьма уверенными экономическими темпами - 6-7% прироста национального дохода, это общество с сильным средним классом, которому экстремистские выпады ни к чему. Другое дело, что страна находится в зоне действий исламистских организаций. Там есть сильная сеть "Аль-Каеды", опирающаяся на недовольную часть среднеобеспеченного населения, молодежь, которой слишком много для рабочих мест, имеющихся в экономике страны. Сейчас намечаются выборы президента и парламента. Военный режим, стоящий у власти, должен извлечь уроки из последних событий и пойти по пути демократизации. Это вызовет большее доверие общества, что очень важно. Второй вариант – правительство еще больше "закрутит гайки", вызовет широкий политический фронт сопротивления, в котором могут участвовать не крайние радикалы, но исламисты умеренного толка. Объединение их всех вместе со светской оппозицией очень опасно для Мушаррафа. Но условия для революции не созрели. В отличие от Ирана, в Пакистане нет сословия мусульманских богословов. Там другой тип ислама – не шиитский, а суннитский, в котором нет иерархии духовенства и нет возможности, чтобы эта "корпорация" утвердила себя у власти в той или иной форме. Исламский экстремизм может прийти к власти только через военных, через овладение умами высшего и среднего офицерства, которое в перспективе может повернуться в названную сторону, если ситуация дальше будет развиваться от плохого к худшему".

Несомненно, происходящее на берегах Инда не может не волновать заинтересованные стороны. Иран, Индию, Китай, Россию, США. Если рассуждать о последних, то Пакистан для них один из важных союзников за рамками НАТО. Америке выгодна стабильность региона. Ведь Пакистан это ключ для Афганистана. Тем не менее, в самих Штатах есть две точки зрения на проблему. Республиканцы считают, что нужно поддерживать военный режим Мушаррафа. Демократы – что надо давить на Исламабад с целью его либерализации. От помощи генералам никто не отказывается. Поэтому вряд ли можно серьезно рассуждать на тему переноса планирующегося удара янки с Ирана восточнее. GI без того увязли в Ираке и Афгане. Еще сильнее увязнут в Иране. Пакистанская работа "на подхвате", то бишь – какая-либо подмога правительственным подразделениям, чревата всяческими потерями – людскими, техническими, имиджевыми. Помимо того, вооруженное вмешательство американцев в дела Пакистана означает автоматический конец Мушаррафа. В родной стране за него, кроме свиты и родственников, никто не "проголосует". А Вашингтон потеряет "агента влияния".

Сомневаюсь в справедливости поиска "спонсоров" в Дели. Индия, конечно, заклятый противник Пакистана. Но не настолько. Ей не нужно, чтобы власть в стране, обладающей ядерным оружием, взяли "воины Аллаха". Тогда сразу обострится "Кашмирский вопрос". Да и вообще все обострится. Зато при Мушаррафе идет какой-никакой процесс урегулирования отношений. Но поскольку генеральский режим частично ослабел, Индия несколько затормозила диалог. С хромающим правительством договариваться по-крупному не имеет смысла. Дели выжидает.
Но вот в неспокойном Афганистане талибы наверняка воспримут эпопею вокруг Лал-Масджид в качестве прямого руководства к действию.

"Возрастет активность в "полосе племен" и самого "Талибана". Нынешним летом они уже провели несколько терактов. С точки зрения исламистов Афганистан и Пакистан это одна и та же территория. К тому же, есть информация, будто в Красной мечети находится несколько иностранцев, в том числе женщина-чеченка, несколько узбеков. Узбеки много "работают" в Северном и Южном Вазиристане. "Аль-Каеда" - международная организация, поэтому некоторые ее нити тянутся и в Центральную Азию. Бои в Исламабаде могут "аукнуться" и там. Хотя я не думаю, что связь будет очень заметна", - рассказывает Вячеслав Белокреницкий.
Что касается конкретно Центральной Азии – не исключено проявление ОТО в Таджикистане, ИДУ в Узбекистане, пришедших "из-за речки". Плюс – отдельных отрядов в Киргизии, операции против которых Бишкек уже неоднократно проводил. Впрочем, у здешних мест существует свой прецедент – Андижан мая 2005 года, когда узбекские войска подавили выступления боевиков ИДУ и мирных жителей.

На самом деле произошедшее в Исламабаде все-таки носит глобальный характер. Параллельно осаде Красной мечети, в Британии одинокий автомобиль таранил аэропорт Глазго и задерживались террористы-арабы и негры. Пакистанцев среди них не оказалось. Но именно они организовали взрывы двухгодичной давности в Лондоне. И сейчас никто не даст гарантию, что следующая волна террора обойдется без их участия. Еще в 1998 году был создан "Исламский фронт борьбы против крестоносцев и евреев". С тех пор война не думает прекращаться. Связь между английскими и пакистанскими "духами" такова, что и те и другие нацелены против европейской цивилизации и ее союзников (например, против режима Мушаррафа). Наивно полагать, будто арабы, турки, афганцы, пакистанцы и прочие мусульмане, приехавшие в Старый Свет, постараются стать его частью. Наоборот. Исламизм (но не ислам) требует пространств. И Европа дает ему эти пространства, тем самым старательно перечеркивая свое, по крайней мере, христианское или атеистическое будущее. Исламизму без надобности ее комфорт и блага, ему нужны ее земля и "паства". А Европа все чаще вывешивает "белый флаг", она не хочет драться. Почему – отдельная тема...

Возвращаясь от "горних высей" к залитому кровью внутреннему двору Лал–Масджида – больше тысячи заложников – учащиеся, родители, учителя. Неизвестная судьба многих из них. Отсутствие внятного переговорного процесса и атака правительственными подразделениями. Власти своевременно не обнаружили опасность, позволив боевикам проникнуть в здание мечети и двух медресе, и занять оборону.
Кстати, многие из "наших" моджахедов прошли подготовку в Пакистане. Пакистанские наемники участвовали (и участвуют) в партизанской войне на Кавказе.
"России нужно поддерживать пакистанские власти в стремлении справиться с радикальной исламистской угрозой. Нужна координация совместных усилий. На уровне МИДов работает антитеррористическая группа, ее деятельность можно активизировать и развивать. Также антитеррористическую деятельность следует развивать по линии ШОС. Все страны заинтересованы в борьбе с антисистемной, антигосударственной силой", - говорит Вячеслав Белокреницкий.
Куда уж вернее. Мы имеем колоссальный многолетний опыт Афганской и третьей Кавказской войны. Правда, итог кампании "за речкой" печален, а нынешние результаты продолжающейся "Бури в горах" тоже весьма сомнительны. Но тем не менее. Опыт есть, его надо обобщать, корректировать тактику и стратегию. То, что их придется применять на землях от Черного до Каспийского морей, или где-нибудь около Бишкека и Алма-Аты (если не севернее) – вызов будущего. Последователи "сидельцев" Красной мечети постараются обеспечить нам эту встречу.
Что до Пакистана, то ему, видимо, суждено пройти через гражданское религиозное противостояние. Сколько оно будет длиться, чем завершится, какое влияние окажет на соседей и сильно ли изменится административная карта Юго-Западной Азии – не знает никто.

Денис Колчин, Екатеринбург
13.07.2007