"Призрак Шелкового пути". Рецензия на новую книгу К.Турбон 00:46 26.07.2007
ПУТЕШЕСТВИЕ НА ВОСТОК: В ПОИСКАХ ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ "Призрак Шелкового пути" Колин Туброн Издательство HarperCollins, 363 стр.
Великий шелковый путь никогда не был дорогой в строгом смысле этого слова. Даже когда его бороздили торговые караваны, известна была сеть дорог, ведущих с Востока на Запад и обратно, а не какая-то одна конкретная дорога. Дошедшие до нас многочисленные упоминания о том легендарном пути, рассказы о его величии и удаленных уголках заставляют современного путешественника задуматься, где же начать свои поиски. Простейший ответ на этот вопрос: на Востоке.
Так и поступил Колин Туброн, уже посвящавший свои труды просторам Евразии. Он начинает свой рассказ о "Призраке Шелкового пути" с Сианя. Этот город в долинах рек Вэйхэ и Желтой реки, когда-то древняя столица Китая, превратился теперь в живую суперобложку, воплощение активных мероприятий по модернизации Китая. Именно отсюда отмеченный наградами автор книг о путешествиях начал свой путь протяженностью более чем 11 тысяч километров, прошедший по территории северного Китая, через горы Тянь-Шаня, центральноазиатские государства Киргизстан и Узбекистан к легендарным памятникам эпохи Тимура в Бухаре и Самарканде, через афганскую границу, по охваченных сражениями землям и дальше на запад, черед равнины северного Ирана, полные шиитской печали, по территории Курдистана на юго-востоке Турции и завершившийся в Антиохии, где его взору предстали свидетельства сравнительно недавней истории – греческие развалины.
Восьмимесячное географическое путешествие Туброна по горам и долам (прерванное на целый год войной в Афганистане) сопровождалось событиями материального мира. Его путешествие по Китаю (в апреле 2003 года) пришлось на период активной борьбы правительства этой страны с атипичной пневмонией, отразившейся на туризме и передвижениях по стране в целом. Угроза заражения является преградой на пути во всякий век, и автор описывает особенности этой борьбы в пустыне Гоби, где представители власти фиксировали персональные данные и показатели температуры пассажиров направляющегося на запад автобуса. Право, интересный факт для путешественника, который несколькими днями ранее пересек "исток" Китая у Великой Китайской стены, некогда считавшегося колыбелью цивилизации, перейдя в бескарантинную зону – царство "забытых гробниц". Добавьте к этому китайскую традицию, считающую ступню человека моделью человеческого организма в миниатюре, и читатель вполне может счесть этот честолюбивый поход через Азию символом окончательного формирования и становления человека как личности. К тому времени как Туброн прибыл к пункту своего назначения в Антиохии, немало выстрадав на своем пути, включая нарывающий зуб и прочие напасти, он принимает свое отражение в зеркале за отражение своего отца. Перепуганный своим истерзанным, изможденным видом, он пишет: "Я удивился, что кто-то вообще разговаривал со мной, и почувствовал запоздалую благодарность".
Как раз те люди, которые разговаривали с ним – собеседники Туброна – и уводят его в сторону от анализа времени и окружающего пространства, и честь и хвала автору, что он не поддался этому порыву. На страницах книги появляются персонажи откровенно глупые, утомительные, а временами просто нудные. "Я перестал испытывать к нему неприязнь, – пишет автор о довольно упрямом исламском студенте из Орумие. Вместо этого он слушает речи студента с воодушевлением, и задает вопрос: "И вы верите во все это?". Столкнувшись с антикитайскими настроениями среди уйгурской молодежи, он записывает: "Это, конечно, неверно, но я знаю, почему он так говорит". Будучи гостем в незнакомой стране, Туброн никогда не церемонится. Он говорит с уважением, но без чрезмерности. Его наблюдения – это убеждения человека, который не боится записать устоявшиеся штапмы, коим он становится свидетелем: на базаре в Кашгаре "возрождение кочевого мира достигло апогея". После афганской паранджи женщина в чадре из Мешхеда "казалась до крайности раздетой". Встречающиеся на его пути незнакомцы зачастую позволяют Туброну осознать, что он "достигал страны в сотнях миль до или после официально нанесенных на карту границ". Люди, как и географические пределы Шелкового пути, не подчиняются границам и часто не соответствуют этим параметрам.
Как бы противореча этим спутникам, которые приходят и уходят, >Туброн время от времени украшает свой рассказ самоуничижительными беседами с вымышленным персонажем – купцом из Согдии, отправившимся тысячи лет назад с товаром в Хорастан. Представляя себя наивным современным пилигримом, не рассчитывающим извлечь ни малейшей материальной выгоды из предпринятого путешествия, Туброн вызывает неодобрение со стороны ветерана Шелкового Пути, этого "умудренного опытом предпринимателя". Именно этот вымышленный голос корректирует Туброна, когда его проза становится излишне цветистой, когда он начинает говорить, что целью его путешествия является "поиск веры во всей ее изменчивости". Лишь один этот вымышленный персонаж, мудрый в своей практичности, может назвать автора "идиотом". Это, конечно, неверно, но мы знаем, почему он говорит так: чтобы подтолкнуть Туброна к признанию, что, кроме всего прочего, целью его путешествия является "заглянуть в будущее".
От редактора: Элизабет Кием является независимым нью-йоркским автором.
21/07/2007
|