Китайская ставка на ШОС
В августе в столице Кыргызстана пройдет очередной саммит глав государств Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Учитывая тот факт, что главным участником этой организации является все-таки Китай, основное внимание сейчас сконцентрировано на тех инициативах, которые может предложить Поднебесная странам Центральной Азии и России. Хотя возникает такое ощущение, что многие практические вопросы экономического характера Пекин уже обсудил практически со всеми центральноазиатскими государствами в ходе двусторонних встреч и официальных визитов, которые были проведены с момента последнего саммита ШОС.

С другой стороны, Китай все активнее поворачивает тяжеловесный ШОС в сторону
>экономического сотрудничества и проталкивания тех проектов, которые охватывают весь регион. В частности, в Бишкеке будут обсуждаться энергетические и транспортные вопросы. Речь идет о развитии региональных гидроресурсов, что в интересах как Китая, так и стран Центральной Азии. Кстати, в начале июля текущего года Кыргызстан уже предложил создать центральноазиатскую энергетическую биржу, которая базировалась бы в Бишкеке. Неудивительно, что эта идея была предложена именно Таджикистану, который также делает ставку на привлечение инвесторов в свою гидроэнергетику, в том числе и из Китая. Что касается Кыргызстана, то в августе прошлого года энергетики Китая и этой центральноазиатской республики уже подписали протокол намерений о долговременном сотрудничестве. По мнению экспертов, к проектам, которые интересны для китайских инвесторов, можно отнести каскад Cарыджазских и Камбаратинских ГЭС, строительство линии электропередачи в Кашгар, строительство теплоэлектростанций, работающих на угле, а также реконструкцию Учкурганской ГЭС и ТЭЦ города Бишкека. То есть Кыргызстан может получить инвестиции, а Китай станет потенциальным импортером кыргызской электроэнергии.
Также в ходе саммита ШОС возможно рассмотрение вопроса о строительстве железной дороги из Китая в Узбекистан через Кыргызстан. И это также выгодно в первую очередь Кыргызстану, который всеми силами пытается получить статус транзитного государства. Взять хотя бы просьбу кыргызского премьер-министра Алмазбека Атамбаева, которую он озвучил во время встречи с министром иностранных дел КНР Яном Цзечи. Атамбаев, в частности, предложил провести газопровод Центральная Азия – Китай через территорию Кыргызстана. Реализация этих крупных международных проектов позволит Кыргызстану освободиться от периферийного статуса и стать транзитной страной, в том числе и по поставкам энергоресурсов.
Получается, что Бишкек делает серьезную ставку на предстоящий саммит ШОС. Что касается других участников этой региональной организации, то Россию пока устраивает сложившийся status quo, при котором ШОС постепенно усиливает свое влияние в регионе. В то же самое время возникают вопросы о возможном поведении России в случае, если Москва почувствует чрезмерную активность Китая в Центральной Азии, что в перспективе будет угрожать стратегическим российским интересам в этом регионе. Определенные трения могут начаться в ходе борьбы именно за энергетические ресурсы стран Центральной Азии, где активность российских и китайских инвесторов бросается в глаза.
При этом китайцы, в отличие от России, работают по всем фронтам для того, чтобы привязать к себе регион по многим направлениям. Например, на сегодняшний день между КНР, Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном реализовано 87 новых транспортных проектов. Также Пекин предоставил кредитную линию на сумму 920 млн долларов Кыргызстану, Таджикистану и Казахстану на финансирование импорта из Китая. У России таких ресурсов нет, так как она полностью сконцентрирована на установлении контроля над всеми маршрутами транспортировки нефти и газа из региона на мировой рынок. Именно сюда направлены все ее усилия.
В то же самое время очень часто при обсуждении роли и места различных региональных организаций в Центральной Азии игнорируются два самых главных взаимосвязанных вопроса:
1. Соответствует ли присутствие в Центральной Азии ШОС, ОДКБ или НАТО интересам стран региона?
2. Как поведут себя эти региональные организации в условиях кризисной ситуации?
Что касается первого вопроса, то он тянет за собой еще один вопрос – из каких интересов исходят страны ЦА, выстраивая свою внешнюю политику:
– обеспечение безопасности,
– сохранение правящих режимов,
– экономическое развитие,
– демократическое строительство,
– региональная интеграция,
– региональное лидерство?
Из этого списка в основном превалируют только три: обеспечение безопасности, сохранение правящих режимов и экономическое развитие. Через призму этих интересов и следует рассматривать участие стран региона в деятельности всех региональных организаций, в том числе ШОС.
Как обычно, страны региона пытаются играть на конкуренции региональных организаций, которые сами дают для этого повод. Так, например, ШОС, и в частности Китай, в свое время пыталась разрушить монополию США на антитеррористическую деятельность в регионе. Теперь идет политика использования ШОС в качестве дополнительного инструмента китайского экономического проникновения в регион. В любом случае, у ШОС есть потенциал хотя бы потому, что это пока единственная региональная организация, которую Китай может использовать в качестве инструмента влияния на страны Центральной Азии.
В то же время в регионе до сих пор существует непонимание той роли, которую должна играть ШОС в ближайшем будущем. Для Китая эта миссия состоит в создании нового единого экономического пространства. То есть, по мнению китайской стороны, у ШОС должно быть два колеса: "безопасность" и "экономическая кооперация". Другие видят в ШОС благоприятную возможность для стран Центральной Азии стать связующим звеном между Западом и Востоком. Третьи рассматривают ШОС как дитя искусственного оплодотворения и искусственного вскармливания, чье появление было вынужденной необходимостью. Ну а четвертые – как нового провайдера безопасности, который, наряду с ОДКБ и НАТО, готов участвовать в тендере на оказание антитеррористических услуг.
И здесь мы подходим ко второму вопросу: как ШОС и другие региональные организации собираются себя вести в условиях кризиса и насколько все их действия будут эффективными? Так как только реальная кризисная ситуация в ЦА позволит выявить дееспособность и полезность той или иной организации.
Вся проблема состоит в том, что в Центральной Азии может быть, по крайней мере, четыре типа кризисов:
– внутриполитические,
– экономические,
– внутрирегиональные,
– внешняя агрессия.
При этом возможности ШОС по отношению к каждому из этих кризисных типов разные. Вряд ли ШОС, как, впрочем, и любая другая региональная организация, сможет оказать какое-либо влияние в случае внутриполитического кризиса в том или ином государстве региона, в частности во время смены правящих элит.
На этом фоне довольно интересной выглядит точка зрения одного из китайских экспертов, который назвал прошедшее десятилетие в развитии региона периодом относительной стабильности, но теперь никто не даст гарантий того, что следующее десятилетие будет таким же спокойным. Это говорит о том, что Китай беспокоит усиление непредсказуемости политических процессов в странах Центральной Азии, что порождает желание усилить свое влияние на эти процессы. Как говорил Джон Кеннеди: "В китайском языке слово "кризис" состоит из двух иероглифов, один обозначает "опасность", а другой "шанс"…" И Китай, судя по всему, решил этим шансом воспользоваться.
В случае экономического кризиса в странах Центральной Азии возможности ШОС также пока ограничены по причине отсутствия единого экономического пространства между странами – участницами этой региональной организации.
Что касается внутрирегиональных кризисов, то здесь ШОС, в лице России и Китая, действительно имеет возможность выступить в роли политического модератора, к мнению которого могут прислушаться участники конфликта в рамках нашего региона. Хотя в случае гипотетической внешней агрессии большинство стран Центральной Азии скорее будет рассчитывать на ОДКБ, где более четко расписан механизм защиты от такого вида угрозы. Именно поэтому нельзя исключить того, что более предпочтительным для ШОС было бы усиление сотрудничества с ОДКБ, куда входят большинство членов Шанхайской организации.
В этом контексте ШОС для Китая остается единственной возможностью участвовать на равных в региональной геополитике и попытаться стать тем, кем не могли стать США, а именно посредником между странами Центральной Азии.
В конечном счете вполне обоснованно звучат мнения о том, что ШОС не должна превращаться в универсальную организацию, пытающуюся решить все проблемы. Также спорным является вопрос о возможном расширении состава участников ШОС. Сейчас статус наблюдателей имеют Монголия, Индия, Пакистан, Иран, а интерес к деятельности организации в той или иной форме проявляют США, ЕС, Япония. С одной стороны, вхождение той же Индии и Пакистана в ШОС еще больше повысило бы международный вес этой организации, где уже было бы четыре ядерных государствах, трое из которых, по мнению экспертов, скоро войдут в БРИК (четверка наиболее экономически перспективных государств: Бразилия, Россия, Индия, Китай). С другой стороны, присутствие Индии и Пакистана, имеющих напряженные отношения друг с другом, могут испортить внутреннюю атмосферу сотрудничества в ШОС. Это касается и Ирана. Конечно, можно понять Тегеран, который всеми силами пытается расширить круг своих сторонников в противостоянии с Западом, в том числе и за счет постсоветских государств. Другой вопрос, хотят ли эти страны ввязываться в международные разборки, которые могут закончиться и военным конфликтом.
В целом на данный момент ШОС, как и другие региональные организации, претерпевает определенную эволюцию. И перспективы ШОС будут зависеть от реализации идеи по экономической кооперации ее членов. Фундамент, который сейчас закладывается в рамках ШОС, должен соответствовать построенному дому. И доверие к ШОС со стороны его старых и потенциально новых членов будет зависеть от конкретных результатов работы этой организации, чей потенциал значителен, но перспективы еще не ясны.

Досым САТПАЕВ, Алматы
26.07.2007