В центральноазиатскиом регионе сталкиваются геополитические интересы трех держав: России, США и Китая. О настоящем и будущем региона и о роли в нем России "Росбалту" рассказывает доктор исторических наук, профессор Александр Князев.

- Александр Алексеевич, страны Центральной Азии сталкиваются с множеством межгосударственных проблем и угроз. Какая из них самая острая, и на что следует обратить внимание для снятия напряженности внутри региона?

-
>Надо разделить угрозы и проблемы. К долговременным угрозам всего региона я бы, прежде всего, отнес афганский наркотрафик, который влечет за собой шлейф других проблем: это коррупция правоохранительных и государственных органов, нелегальный оборот денег, общий рост преступности и многое другое. Кроме того, ареал распространения наркотиков связан, прежде всего, с нестабильностью и конфликтами в регионе. Поскольку легче всего перевезти груз, пользуясь неразберихой и сумятицей. И наркобизнес всегда и везде старается или развязывать, или поддерживать конфликты, чтобы легче было "работать".

В целом разрастающийся конфликт в Афганистане, как и раньше, является источником различных угроз для региона. Не секрет, что правительство Афганистана не контролирует всю страну, а на неконтролируемых территориях находят прибежище не только наркоторговцы, но и различные радикальные и террористические группировки, как это было и в 90-х годах.

Еще одна угроза для региона - агрессивное стремление США к утверждению своих позиций здесь, в том числе и военного присутствия. Это входит в противоречие с целями других стран, имеющих здесь давние исторические интересы. Кроме того, американская экспансия в информационно-культурной сфере противоречит тому образу жизни и менталитету, которые тут традиционно господствуют, является раздражающим фактором для радикальных исламистских группировок. Об этом мало кто говорит, но эти факты имеют место. Так, за время пребывания американской базы в "Манасе" спецслужбами Киргизстана был предотвращен целый ряд терактов.

Говоря о проблемах собственно региона, наиболее актуальной я бы назвал проблему энергоресурсов, причем как углеводородных, так и гидроэнергетических. Сложилось так, что у горных стран - Киргизстана и Таджикистана - есть гидроресурсы, но они нуждаются в углеводородах, в нефти и газе, которые есть у Узбекистана, Туркмении и Казахстана. Однако последние три страны зависят от двух первых, поскольку им нужна вода для мелиорации. Наглядным примером может стать ситуация, сложившаяся со строительством Рогунской ГЭС в Таджикистане. Таджикистан хочет использовать ее преимущественно для выработки электроэнергии, а Узбекистану вода нужна для полива. Налицо конфликт интересов. В этой ситуации странам нужно найти баланс, который бы позволил разумно использовать и то, и другое, и делать это на взаимовыгодной основе.

Еще одна проблема - межэтнические отношения, трудности которых наиболее ярко проявляются между Узбекистаном и Таджикистаном, Киргизстаном и Узбекистаном, да и у всех со всеми. Здесь тоже переплетены проблемы водные, земельные, пограничные, проблема коммуникаций (она особо остро стоит для Таджикистана, а также для Киргизстана, которые являются "тупиковыми" странами) и многие другие.

- Накануне саммита ШОС в Бишкеке многие эксперты заговорили о том, что эта организация может стать фундаментом для интеграционных процессов стран Центральной Азии. А Госдепартамент США недавно заявил, что страны ЦА, говоря о сближении, на самом деле двигаются в прямо противоположном направлении. На ваш взгляд, как сейчас идут эти процессы, и может ли что-либо вообще сблизить страны региона?

- Думаю, что говорить о ШОС как о некой платформе неверно. А о высказывании Госдепа США отзовусь еще более скептически. На международной конференции в Худжанде "Проекты сотрудничества и интеграции для Центральной Азии: сравнительный анализ, возможности и перспективы", проходившей в конце июня, собралось множество экспертов со всего региона. Среди участников были советники действующих президентов и министров, практики довольно высокого уровня, прямо участвующие в реализации тех или иных проектов, авторитетные эксперты из стран региона, России, Европы... Большинство участников конференции сошлись во мнении, что разговор об интеграции в Центральной Азии вообще преждевременен, и лучше говорить о двустороннем сотрудничестве и приведении его в нормальное русло.

Само слово "интеграция" - латинское и означает "восстановление целого". А что восстанавливать? Кокандское ханство, которое хоть и было велико по площади, но не являлось государством в современном понятии? Стояли крепости, из которых время от времени уполномоченные лица, так сказать, собирали дань с местного населения. Если оно не подчинялось, то вызывались войска, и все решалось другим путем. Во всем остальном все племена жили по-своему, по своим законам. Никогда не было на территории региона ничего единого, ничего цельного. Бухара воевала с Хивой, Коканд воевал с Бухарой и тому подобное.

Восстановление того, что было? Но ведь это были исключительно Российская империя и Советский Союз! Никогда, я подчеркиваю, никогда больше в истории население региона не было объединено в рамках единого государства. Именно Советский Союз подарил возможность образоваться в Центральной Азии нынешним государствам. Называют общность культур, языков, но это никогда не станет фундаментом объединения.

Большинство проблем, о которых мы говорили, необходимо решать на двустороннем уровне. И здесь ШОС может стать отличной площадкой для решения проблем безопасности. Сейчас идет перегрузка ШОС функциями в сфере экономики, образования, культуры и т.д. Уже сейчас существует деловой совет, создается энергетический клуб. Они, конечно, нужны, но они не должны мешать ШОС оставаться организацией безопасности и в этом направлении двигаться. Не надо делать ее универсальной. Эта организация за время своего существования проявила себя результативно именно в области безопасности. ШОС, особенно сейчас, могла бы заменить для Центральной Азии недееспособную ныне ОБСЕ. ОБСЕ зациклилась абсолютно не на тех задачах, которые были ее приоритетом при создании. Права человека, свобода совести и прочее стояли на последнем месте, а приоритетом были именно безопасность, разоружение, приграничные проблемы. Сейчас идет милитаризация нашего региона, а ОБСЕ продолжает заниматься выборами и правами человека.

Поскольку к тому опыту, который накоплен ШОС, проявляют интерес Индия, Пакистан, Иран, Монголия, то ШОС может стать евразийским аналогом ОБСЕ – в ее лучшие времена – и на этой площадке можно выработать определенные правила, по которым можно решать двусторонние проблемы.

- Сегодня Центральную Азию невозможно представить без влияния Афганистана. Каково его будущее в этом регионе?

- Может так случиться, что американцы и НАТО, расписавшись в Афганистане в собственном бессилии, начнут уходить оттуда. В США скоро выборы, там наверняка победят демократы, и политика в отношении Афганистана может измениться. В этом случае в Афганистане образуется вакуум, который должен кто-то закрыть. Американцы пришли и ушли, а очаг напряженности остался. И тогда с проблемой Афганистана столкнутся именно страны ШОС.

Процесс интеграции с Афганистаном, который пытаются инициировать здесь США, невозможен. Американцы пытаются в рамках проекта "Большая Центральная Азия" привнести в регион либерализацию отношений с Афганистаном. Примером в этом контексте могу привести случай на прошлогодней душанбинской конференции "Афганистан и региональная безопасность: пять лет после "Талибана", когда посол США в Таджикистане Трейси Джейкобсон предложила участникам лоббировать в своих правительствах идею отмены визового режима между Афганистаном и странами-соседями. Отмечу, что это вызвало иронию не только у таджиков или иранцев, но и у представителей Великобритании и Канады... Люди понимают, что за этим последует: вся "Большая Центральная Азия" - проект, который лоббируют американцы и полная чушь в политическом плане, - превратится в "Большой Афганистан" у границ России и Китая.

Талибы, которые, по заявлениям сил коалиции, были разгромлены, оказались достаточно организованы. И их поддерживает в Афганистане до 80% населения (как утверждают натовские генералы), которое на дух не принимает иностранное военное присутствие в стране. Говорить о военном решении афганского вопроса просто нереально. Его можно решить только путем переговоров. И если талибов поддерживает такая значительная часть населения, значит надо вырабатывать механизмы и вести диалог. Возможно, это создание федеративного государства, потому что Афганистан – достаточно сложное образование. Можно, конечно, с помощью ОДКБ, как чисто военного инструмента, выстроить некие эшелоны защиты на границах, но не более того. Это работает не всегда эффективно, только на время, а еще и затратно...

Несмотря на весь пессимизм по поводу афганской ситуации, я вижу и некоторые положительные тенденции. На днях в Кабуле прошла джирга (совет старейшин) пуштунских племен Афганистана и Пакистана, на которой поднимались вопросы урегулирования, вот это уже маленький шаг в нужном направлении. Проблему будущего Афганистана нужно решать переговорным путем. И ШОС в этом может сыграть большую роль.

- Вернемся к Центральной Азии. Общим для всех стран региона является ислам. К примеру, только благодаря помощи Саудовской Аравии в Киргизии было построено около двух тысяч мечетей. Может быть, идея объединяющего ислама сможет послужить фундаментом для сотрудничества, учитывая пристальное внимание Турции, Саудовской Аравии к данному региону?

- На той же худжанской конференции известный исламовед и политолог из Ташкента Бахтияр Бабаджанов четко заметил, что идея исламского объединения - всего лишь идеологический ход в противовес идеологическому и культурному влиянию, политическому давлению Запада. Да, ряд стран активны в строительстве мечетей, пропаганде ислама в Центральной Азии. Это и Саудовская Аравия, и Арабские Эмираты, и Турция, и Иран. Но давайте посмотрим на цифры: на первых выборах после гражданской войны в Таджикистане Исламская партия возрождения набрала что-то около 5% голосов. Вот реальный рейтинг той части религиозных деятелей, которые рвутся в политику.

Кроме того, объективно страны Центральной Азии хоть и исламские, но здесь, причем в любой из них, нередко можно встретить в месяц Рамадан мусульманина за кружкой пива. В идеологическом плане идея объединения вокруг ислама хороша, но объединение всегда происходит вокруг практических факторов, а это экономика, политика, сотрудничество и многое другое. Религия, когда ее вовлекают в политическую жизнь, чаще всего оказывается не фактором интеграции, а фактором консолидации какой-то части общества под лозунгами, направленными против другой части. То есть, как это ни прискорбно, используется как фактор дестабилизации.

- В продолжение - вопрос о влиянии новых игроков в регионе, в частности Кореи и Японии. И как вы прокомментируете интерес Евросоюза в связи с принятием его новой стратегии?

- Касательно Кореи и Японии отмечу, что их активность в регионе относительно невелика. Это, скорее, действие, отвлекающее от их главного партнера – США – чьи шаги в регионе направлены на дезинтеграцию стран. США не выгодно, чтобы Центральная Азия интегрировалась и крепла. Автор концепции "Большая Центральная Азия" профессор Фредерик Старр предложил поместить центр всей Большой Азии в Афганистане. Не в странах бывшего СССР, а там, где сейчас до стабильности очень далеко. США важно превратить регион в сплошную конфликтную зону, зону управляемого конфликта, который бы доставлял огромные проблемы основным геополитическим конкурентам США - России и Китаю. В целом ряде стратегических документов США есть положения о недопущении реинтеграции республик бывшего СССР, включая и центральноазиатские.

А вот Евросоюз имеет свои интересы, но они пока не сформировались. Новая стратегия лишь на бумаге выглядит красиво. При финансировании пяти стран региона в 750 млн евро на шесть лет по шести направлениям, предусмотренным стратегией, на каждую страну получается совсем немного. Скажем, Таджикистан в рамках этой "стратегии" будет получать по четыре с небольшим миллиона на борьбу с наркотрафиком, на борьбу с торговлей оружием, на экологию и т.д. По четыре с небольшим миллиона – на экономическое развитие, инвестиции и торговлю, защиту окружающей среды и укрепление законности, прав человека и образование. Очень несолидно.

Не нужно забывать и об особенностях реализации всех западных программ такого рода – львиная часть финансирования всегда уходит на обеспечение поездок разного рода делегаций, экспертов, консультантов. Так что шума здесь куда больше, нежели дела. С точки зрения политической, весь шум вокруг этой стратегии – попытка в очередной раз воздействовать на общественное сознание в регионе, подчеркнув значимость Евросоюза для Центральной Азии. Данную стратегию можно назвать договором о намерениях и не более. И я согласен с одним из участников худжандской конференции, журналистом, экспертом Фабрицио Виельмини из Италии, который считает, что Европа может работать в Средней Азии, только сотрудничая с Россией. Пока же вся политика Европы здесь оказывается недейственной.

- Может ли Китай взять на себя роль "паровоза" в интеграционном процессе, дабы получить какие-либо дивиденды?

- Китай предпочитает работать в формате двусторонних отношений, они более традиционны для него. И можно заметить это даже на примере ШОС, когда Китай выделил кредиты для стран-членов ШОС, но реализация этих кредитов идет на уровне двусторонних отношений. Интегратором Китай по определению быть не сможет. У него другие цели и другие методы работы. Да и вообще лучше говорить не об интеграции в Центрально-азиатском регионе, которая невозможна, а о партнерстве на взаимовыгодных условиях.

- В последнее время наблюдается активизация в регионе Казахстана, претендующего на роль лидера. И зачастую его усилия направлены на создание союзов, но без участия России. На ваш взгляд, какова роль России в этом регионе и нужно ли ей вообще предпринимать усилия, чтобы сблизить страны ЦА?

- Для России этот регион интересен и геополитическим положением, включая и соображения безопасности, и как рынок, и как источник полезных ископаемых. У России есть уникальный шанс играть ведущую роль в этом регионе, поскольку все страны региона к России относятся положительно и доверительно. Казахстан не станет региональным лидером, с этим никогда не согласится Ташкент. В Таджикистане опасаются давления тюркской культуры на его иранскую, единственную в регионе. Максимум, чего может добиться Казахстан, это реализовать в странах региона некую финансовую экспансию, создать финансовую зависимость от себя, но это далеко не интегрирующая роль.

Пока без России и вопреки России невозможно решить ни одной сколько-нибудь значимой проблемы в регионе, где, несмотря на все потери постсоветского времени, Россия сохранила наибольшее число определяющих факторов влияния. Но это пока. Порой страны региона критикуют Москву за непоследовательность во внешней политике по отношению к ним, и критикуют правильно. Попытки российской стороны совместить государственные интересы РФ с интересами российских монополий зачастую реализуются в ущерб государственным интересам. И надо определиться, что же защищать и представлять здесь?

Время работает против России, потому что нерасторопность может привести к потере всего региона. Вся мощь США – это сегодняшний день, но не завтрашний, у нее нет будущего. Зато есть Китай, который хоть и говорит о партнерстве, но его нельзя не рассматривать как конкурента. Идет становление нового миропорядка. Начинается перераспределение зон влияния, сфер жизненных интересов между великими державами, одной из которых является Россия. И центральноазиатский регион - сфера жизненных интересов России, о чем, кстати, как-то говорил и президент страны Владимир Путин. Важно не потерять ее.

Беседовал Александр Евграфов

17/08/2007
Поступило от -
conference_2007@inbox.ru