В рамках договоренности, которую в среду приветствовал президент Буш, Северная Корея согласилась демонтировать свою ядерную программу под надзором международного сообщества. Безусловно, это событие – триумф администрации США на внешнеполитической арене, а также яркая метаморфоза ситуации: ведь всего год назад надежды на превращение Северной Кореи в безъядерную зону, казалось, были разбиты, когда эта страна провела испытания ядерного оружия. Однако последняя договоренность потребовала, чтобы свою позицию изменила не только Северная Корея, но и администрация Буша. Чтобы убедить Северную Корею ликвидировать ядерный арсенал, Вашингтону потребовалось сменить подход, которому он следовал все время работы нынешней администрации Буша, на противоположный. Напомним, что ранее Вашингтон отказывался предоставлять гарантии безопасности режиму, который, как общеизвестно, вызывал у президента Буша лютую неприязнь, а также требовал не поощрять Пхеньян за дурное поведение.

Согласно договоренности, заключенной при посредничестве Китая, в обмен на отказ Северной Кореи от ядерной программы США перестанут выдвигать требования о смене там существующего строя, а также осуществят поэтапную нормализацию экономических и политических отношений с режимом, который ныне включен в официальный американский список государств, поддерживающих терроризм. Таким образом, одиозный режим Ким Чен Ира продолжит свое существование (пока не рухнет – если когда-либо рухнет – под собственной тяжестью) взамен на значительное укрепление безопасности региона. Итак, заключен компромисс, но, как давно уже предостерегали многие наблюдатели из числа дипломатов, это единственный возможный способ избежать конфронтации.

Теперь напрашивается очевидный вопрос: если Вашингтон был готов пойти на компромисс, чтобы договориться с Северной Кореей, то почему бы не поступить так же и с Ираном? Выступая в среду в Ланкастере, штат Пенсильвания, президент Буш дал понять, что действительно готов вести переговоры с Ираном, если тот приостановит обогащение урана. Но это обязательное условие. Разумеется, этими словами Буш лишь подтвердил традиционную позицию своей администрации. Но надежды США на ликвидацию ядерной программы Ирана на основе нынешнего курса остаются слабыми. Санкции, наложенные ООН, доселе не в силах вынудить Иран к приостановлению обогащения урана, а новые шаги Тегерана к сотрудничеству с МАГАТЭ – хотя они далеко не удовлетворяют требования США и их союзников по прекращению обогащения – заставили отсрочить обсуждение вопроса о новых санкциях. Сценарий с военными ударами по Ирану для прекращения его ядерных разработок хотя и "рассматривается" администрацией – и громогласно пропагандируется ястребами в ее составе – остается слишком опасным в свете неопределенных перспектив на успех и ответной реакции, которую он вызовет. А многие опытные дипломаты в Вашингтоне и столицах союзных держав давно уверяют, что проблему можно решить только "великой сделкой", аналогичной той, что сейчас обговаривается с Северной Кореей.

Однако маловероятно, что патовая ситуация в отношениях с Ираном в ближайшее время разрешится благодаря компромиссу наподобие северокорейского. Дело в том, что между этими двумя случаями существуют значительные отличия. Например:

1. Нет посредника, который имел бы существенное влияние на обе стороны. Китай смог надавить на Северную Корею, так как последняя находится в экономической зависимости от Пекина, а одновременно четко дал понять Вашингтону, что в дипломатическом плане нет никаких альтернатив предоставлению гарантий безопасности.

2. Проблема ядерной программы Ирана менее четко очерчена. Северная Корея вышла из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и испытала ядерное оружие; Иран продолжает соблюдать этот договор и пока отнюдь не близок к созданию ядерного оружия. Западные лидеры опасаются, что освоение ядерных технологий гражданского назначения, разрешенных ДНЯО – например, обогащения урана, – позволит иранскому режиму вплотную подобраться к технологиям создания атомной бомбы, а следовательно, гражданские разработки нужно предотвратить. Иран возражает, что обогащение урана – его право в рамках ДНЯО. Организация Объединенных Наций интересуется скорее прозрачностью иранской ядерной программы, чем принципиальным вопросом об обогащении урана. Таким образом, не очень-то ясно, в чем должен состоять компромисс.

3. Более жесткий курс по отношению к Ирану опирается на сильную внутриполитическую поддержку, тогда как с подходом к Северной Корее такого не происходит. Например, весной прошлого года в ответ на давление со стороны демократов, занимающих активную произраильскую позицию, спикер Палаты представителей Нэнси Пелози изъяла из постановления о выделении средств военным положение, которое обязывало бы президента перед ударом по Ирану заручиться согласием Конгресса. А не так давно Конгресс пошел еще дальше, чем даже администрация, приняв карательные меры против европейских компаний, поддерживающих деловые отношения с Ираном, и объявив иранский Корпус стражей исламской революции террористической организацией. Покамест израильские "ястребы" предостерегают, что Иран угрожает самому существованию Израиля, продолжится упорное сопротивление любым уступкам Ирану.

4. В последнее время администрация Буша начала формулировать миссию США в Ираке в контексте противодействия иранскому влиянию. Это отчасти влечет за собой разногласия с властями Ирака, ведущие представители которых видят в Иране давнишнего друга и ключевого партнера в будущем. Но решительная позиция США может осложнить решение ядерной проблемы.

5. Вот, пожалуй,
>главное отличие: Иран гораздо сильнее может постоять за себя, навязывая свои условия, чем Северная Корея. В экономическом плане Северная Корея – это "доходяга" с атомной бомбой; у Ирана своей бомбы еще нет, зато он входит в первую пятерку мировых экспортеров нефти, а его региональное влияние растет в геометрической прогрессии благодаря ликвидации двух из его главных врагов – Саддама и талибов, а также за счет вызова, который Тегеран бросает Соединенным Штатам. Короче говоря, Иран не находится в отчаянном положении, чтобы пойти на компромисс прямо сейчас, и если речь зайдет о "большой сделке", он постарается содрать с Вашингтона еще более высокую политическую цену, чем США пришлось заплатить за договор с Северной Кореей.

Если обе стороны предпримут необходимые шаги для предотвращения еще одной потенциально катастрофической войны на Ближнем Востоке, они в итоге почти наверняка будут вынуждены заключить договоренность, мало отличающуюся от уже достигнутой с Северной Кореей. Но, поскольку Ирана касаются совершенно иные факторы, эта перспектива весьма расплывчата.

Тони Карон
Time
05 октября 2007