Казахский рабочий на нефтяной вышке, принадлежащей китайской национальной нефтяной корпорации.
Широким присутствием китайских товаров на рынке сегодня не удивить ни одну страну в мире. Но Казахстан, пожалуй, даже на этом фоне выделяется.

Согласно официальной таможенной статистике, главным внешнеторговым партнером Казахстана является Европейский Союз. Некоторые эксперты считают, что фактически, с учетом так называемого "серого импорта" и контрабанды, это место принадлежит России. Но очень многие думают, что фактически "первую скрипку" во внешнеэкономической деятельности крупнейшей постсоветской страны Средней Азии давно и стабильно играет Китай.

Широким присутствием китайских товаров на рынке сегодня не удивить ни одну страну в мире. Но Казахстан, пожалуй, даже на этом фоне выделяется. Казахстанцы едут в соседнюю КНР за мебелью, плазменными телевизорами, бытовой техникой, посудой, одеждой… Едут, конечно, не с казахстанскими тенге, а с долларами (евро китайцы пока еще не принимают, по крайней мере, в приграничных с Казахстаном территориях). Эксперты говорят, что ежегодно провинцию Синьцзян посещает более 100 тысяч граждан СНГ, в основном казахстанцев. Многие из них привозят от 10 тыс. долларов, разрешенных официально к вывозу, до намного более значительных сумм. Таким образом, китайский рынок "выкачивает" из Казахстана значительные объемы валюты, полученной от продажи нефти на Запад или в качестве кредитов банкам республики. При этом, уже традиционно китайские таможенные органы предоставляют статистику взаимной торговли, которая превышает показатели казахстанской таможни. Видимо, заметный объем товаров, уходящих из КНР, как легальный экспорт, в Казахстан приходит, как "серый", или контрабандный импорт.

Нельзя не признать –
>масштабные поставки дешевых китайских товаров сыграли важную стабилизирующую роль в социально-экономической ситуации в Казахстане в 1990-е годы, когда основная масса населения считала за счастье получать в месяц 200 долларов. Однако это движение было двусторонним – за эти же годы резко рванул в своем развитии и китайский Синьцзян. Те, кто видел его столицу Урумчи 10-15 лет назад и сейчас, с трудом находят слова, чтобы описать впечатляющие масштабы изменений. Нельзя не обратить внимание и на то, что параллельно шло и снижение активности сепаратистских движений в Синьцзяне. Что порождает вопрос, нет ли здесь прямой зависимости.

Как говорит крупнейший казахстанский китаист Константин Сыроежкин, "объем казахстанско-китайской торговли растет именно за счет товаров народного потребления, а не за счет поставок нефти". У эксперта вызывает тревогу тот факт, что китайские инвестиции идут в основном в торгово-закупочную деятельность. "Китай не заинтересован в развитии нашего промышленного производства, им этого не надо", - считает он. С последним утверждением трудно спорить. При всех демонстративно-дружественных акциях в рамках Шанхайской организации сотрудничества, очевидно, что соседство такого гиганта, как Китай, очень отрицательно влияет на попытки выстроить более или менее самостоятельную казахстанскую экономику. Например, представители текстильной промышленности Казахстана все 1990-е годы просили государственные органы о хотя бы ограниченных протекционистских мерах во внешней торговле. В республике производятся хлопок и шерсть, в наследство от СССР досталась не самая плохая промышленная и кадровая инфраструктура. Тем более, что успешные примеры есть – казахстанская компания "Текстилайн" уже порядка десяти лет поставляет свою продукцию в Швейцарию. И таких компаний могло бы быть много, говорят текстильщики.

Доминирование Китая на потребительском рынке Казахстана сильно ощущается еще до вступления Казахстана в ВТО. Что же будет потом, когда еще больше откроются границы для товаров и для рабочей силы? Этим вопросом в стране предпочитают не задаваться, "прячась" за решение сегодняшних, сиюминутных проблем.

Ярослав Разумов, Алма-Ата

09.10.2007