Ущелье Джеты-Огуз в горах Тескей-Алатоо, окаймляющих южный берег Иссык-Куля, считается одним из самых красивых мест в Кыргызстане. Издревле оно было известно вырывающимися из земных недр горячими источниками минеральных вод с высоким содержанием радиоактивного газа - радона, чье действие излечивает ревматизм и кожные болезни. С середины прошлого века тут существует курорт с горячими ваннами и лечебным питьем, по своим целебным свойствам не уступающим, по мнению многих медиков, знаменитым здравницам Пятигорска и Цхалтубо. Не менее знаменита давшая название всей местности монументальная гряда красных скал Джеты-Огуз - "Семь быков", настолько своеобразная и запоминающаяся, что она была изображена на советских почтовых марках, выпущенных в 1968 году. Но примечательно, что в окрестностях этого уникального памятника природы в более ранние времена, до прихода на берега озера Иссык-Куль европейцев, не возникло народных преданий, называющих удивительную местность священной, связывающих ее с именами легендарных героев древности или мусульманских подвижников средневековья.

В традиции народов Центральной Азии любые сколько-нибудь примечательные уголки природы, будь то озера, источники, скалы и даже отдельно стоящие камни или деревья, обычно считаются культовыми местами. В языческие времена они посвящались божествам, олицетворяющим стихийные силы, а в эпоху распространения ислама увязывались с биографией какого-либо святого, который творил благие чудеса, распространяя праведную веру. Но среди множества легенд, окружающих скалы Джеты-Огуз, нет ни одной светлой, повествующей о добрых делах и божественных откровениях. Напротив, их сюжеты полны насилия и несправедливости, коварства, бессмысленных убийств, кровавых жертвоприношений и страшных катастроф. Чаще всего в них говорится о жестоком правителе, похитившем у своего соперника красавицу-жену, которая отказалась стать его наложницей и была им заколота. После чего кара небес затопила долину потоками крови, поглотившими правых и виноватых. В память об этом и сохранился навечно неистово красный цвет этих скал.

В самом древнем из местных преданий, наиболее логично объясняющем название скальной гряды, речь также идет о зловещей распре. Богатый бай перед смертью решил поделить свои угодья, а также несметные табуны и стада между семью сыновьями. При дележе бесследно пропали семь новорожденных телят яков. Разделив наследство, братья разошлись в разные стороны и стали жить порознь, образовав со временем семь могучих родов, начавших соперничать друг с другом, интригуя и заключая временные союзы даже с чужаками. Когда их взаимная вражда поставила народ на грань войны и благополучие окончательно покинуло некогда цветущий край, нашелся и роковой повод для жестокой схватки.

Внезапно на горных пастбищах нашлись некогда пропавшие семь телят, за много лет успевшие вырасти в диких быков невиданных размеров, тучности и красоты, достававших рогами до облаков. Увидев их, предводители родовых кланов и не помышляли о справедливом разделе, как им было завещано по наследству. Каждый хотел забрать всех быков себе, и племена приготовились к смертельной битве, в которой должен был победить только один род, а остальные могли быть истреблены до последнего человека. Но мудрый колдун, знавший, что братоубийственная война, скорее всего, истощит силы всех родов до такой степени, что уцелевшие станут добычей недружелюбных соседей, решил остановить неизбежное. Призвав на помощь сверхъестественные силы, он превратил огромных быков в семь кровоточащих скал, у подножия которых из разверзшихся недр земли стали бить горячие струи. Зрелище потрясло братьев, и они опустили оружие, договорившись жить в мире.

Так или иначе, все легенды об ущелье Джеты-Огуз привязаны, прежде всего, к необычно яркому цвету и причудливой симметрии скальной гряды. В представлении древних обитателей Тескей-Алатоо их внешний вид, вероятно, не мог найти естественного объяснения и связывался с катастрофой. Хотя, возможно, предание сохранило память о некоем действительном событии - страшной битве или изнурительной межплеменной розни. Обращает на себя внимание и то, что в языках тюркских народов слова, звучащие близко к "огуз", означают не только "бык", но и "род", "племя".

Другая интересная особенность местной мифологии заключается в том, что в окрестных еловых лесах словом "мазар", обычно обозначающим могилу мусульманского святого или праведника, иногда называют места жертвоприношений, связанные с деревьями. У таких деревьев на большой высоте ствола засохшие ветви как будто переплетены в большие шары, полные мусора и сухой хвои. Некоторые исследователи считают, что во времена задолго до принятия ислама, в отдельных регионах Тянь-Шаня могли осуществляться захоронения людей в кронах деревьев, как это было принято в древности у многих лесных народов Сибири и Дальнего Востока.

Многие ученые в Кыргызстане, придерживающиеся теории сибирского происхождения этноса киргизов или непосредственной связи его этногенеза с историей древних народностей верховьев Енисея и Алтая, обращают внимание на свидетельства о возможности существования в прошлом схожих погребальных обрядов в отдаленных районах Алатоо. При этом в некоторых преданиях, сохранившихся в разных уголках центрального Тянь-Шаня, находятся упоминания о том, что до IX-Х века, когда тюркские племена карлуков, чигилей и ягма начали принимать ислам, существовал обычай хоронить на ветвях преступников, которых казнили, сбрасывая со скал. При этом считалось, что их не принимает сама земля, и они застревают в кронах деревьев, растущих на дне пропасти.

Другие устные источники настаивают, что у киргизов Тянь-Шаня никогда не было подобных обычаев. Зато они были присущи тунгусо-манчжурским завоевателям XII века киданям, а также джунгарам, обрушившимся на центральный Тянь-Шань, берега Иссык-Куля и Семиречье в XVII-XVIII веках. Джунгары, например, исповедовали буддизм ламаистского толка, согласно изначальным обрядам которого тела умерших следует оставлять в безлюдных местах, чтобы их растащили звери и хищные птицы.

Ущелье Джеты-Огуз, расположенное вблизи берега Иссык-Куля на древнем магистральном пути движения племен из глубин Центральной Азии в Семиречье, было, скорее всего, свидетелем отправления самых экзотических ритуалов, присущих кочевникам в далеком прошлом. Можно предположить, что память о некоторых из них, выглядевших в эпоху последующего распространения ислама языческим непотребством, наложила отпечаток на местные легенды. Поэтому красочный уголок природы с его целебными родниками остался в устных народных преданиях связанным только с мрачными и роковыми сюжетами.

Между тем, трудно найти под сенью небес местность более живописную и романтическую. Знаменитая красная гряда, поражающая воображение своей тектонической геометрией, на самом деле насчитывает не семь, а десятки скал. Группа величественных каменных образований, спускающаяся по правому борту ущелья, со времен возникновения мифа подверглась, по-видимому, дальнейшему разрушению действием воды и ветра. Легендарные "красные быки" дали "приплод", отделив от себя глубокими трещинами и разломами более низкие скальные уступы.

Самая крупная скала, расколотая посередине, носит в народе имя "Разбитое сердце", и у нее есть собственная легенда, разумеется, очень печальная. Но эта повесть о погибшей любви затмевается реальным зрелищем великолепного хвойного леса, карабкающегося по отвесным утесам и заполняющего теснины густой тенью.

Тянь-шаньская ель - стройное и высокое дерево с абсолютно прямым стволом, формой кроны напоминающее кипарис. На северных склонах хребта Тескей-Алатоо отдельные ели достигают высоты шестьдесят метров. Гуляя по гребням красных скал на краю обрывов, можно видеть перед собой макушки деревьев, чьи стволы дотягиваются со дна темных расщелин. В хвойных кронах носятся белки, порхает множество пестрых птиц. Дальше, по направлению к ледниковой стене и покрытому вечными снегами четырехтысячному пику Огуз-Баши склоны гор становятся более пологими, без скальных россыпей, а зеленые пятна елового леса сливаются в сплошное море хвои, действительно напоминающее сибирскую тайгу. Отсюда начинается территория заповедника, природный мир которого представляет собой смесь южных и северных видов. Снежные барсы, грифы, горные куропатки и фазаны, соседствуют в здешних урочищах с медведями, кабанами, косулями, тетеревами.

От левого борта ущелья каменная гряда тянется далеко на восток по краю высокогорного плато, заросшего высокими травами, цветами и злаками, чьи живые волны, колеблемые ударами ледникового ветра, разбегаются по открытому простору. На поверхности плато яркие и контрастные краски скал Джеты-Огуз дополняются миллионами тонких оттенков, присущих холодным степям, что превращает эпический ландшафт в океан созерцательного наслаждения.

Андрей Кудряшов.
Фото автора.