Значение кавказского фактора в каспийской политике и экономике определяется той ролью, которую играет Южный Кавказ в региональной и мировой системах международных отношений. Отдельный регион под названием Южный Кавказ (ЮК) появился на политической карте мира после распада СССР, когда Азербайджан, Армения и Грузия стали независимыми государствами и полноправными членами международного сообщества. С тех пор этот небольшой по площади (186,1 тыс. кв.км) регион с населением менее 15 млн человек продолжает оставаться в центре внимания ведущих мировых и региональных держав, так как с появлением ЮК на месте бывшего российско-советского Закавказья США и ЕС получили возможность создания удобного плацдарма на границах России и Ирана, а также доступа к богатым энергетическим ресурсам Каспия.

Нефтегазовые богатства самого Южного Кавказа являются весьма скромными. Даже по оптимистичным оценкам западных экспертов, на долю Азербайджана (единственного на ЮК обладателя нефтегазовых кладовых) приходится всего 0,6% от доказанных мировых запасов нефти (1 млрд т, или 7 млрд баррелей) и 0,8% от доказанных мировых запасов газа (1,37 трлн м2) [1]. В последние годы объемы добываемого в Азербайджане газа постоянно сокращались. В настоящее время азербайджанское правительство в состоянии обеспечить за счет собственного газа лишь половину потребностей своего государства, которые составляют 9,5-10 млрд м2 в год.

Показатели нефтедобычи выглядят более благополучными. Тем не менее имеющиеся запасы нефти явно недостаточны для того, чтобы превратить Азербайджан в важного игрока на мировом нефтяном рынке. Поэтому для США, ЕС и соседней с регионом Турции Южный Кавказ представляет интерес, прежде всего, не как поставщик энергоносителей, а в качестве транзитного региона, который позволит диверсифицировать пути поступления энергоносителей и обеспечить поступление на мировые рынки богатых энергоресурсов из Центральной Азии в обход России и Ирана.

Все государства Южного Кавказа жизненно заинтересованы в том, чтобы регион начал играть важную роль в транзите энергоносителей из Центральной Азии. Но Армения оказалась исключенной из процесса выстраивания новых энергетических коридоров ввиду нерешенности карабахской проблемы. В результате пока на роль транзитных государств могут претендовать только Азербайджан и Грузия.

Успешное функционирование новых энергетических коридоров невозможно без решения основных проблем Южного Кавказа. Первая и наиболее очевидная из них - это сохранение стабильности в масштабах всего региона и противодействие попыткам возобновления широкомасштабных военных действий в зонах конфликтов, пребывающих ныне в "замороженном" состоянии. Наряду с этим необходимо не допустить обострения внутриполитической ситуации и возможную дестабилизацию внутри транзитных государств. И, наконец, надежное функционирование новых энергетических коридоров возможно лишь в том случае, если отношения между транзитными государствами будут иметь стабильный характер. Обеспечить все это не просто, так как становление новых независимых государств происходило на Кавказе в особенно драматичных формах и регион до сих пор сохраняет очень высокий потенциал конфликтности.

Ситуация на Южном Кавказе осложняется соседством с нестабильным Ближним Востоком. Географическое положение ЮК сделало регион заложником глобальных геополитических процессов. Степень заинтересованности США в Кавказе с момента распада СССР постоянно увеличивалась, и государства региона превратились в постоянный объект американской политики. Часто политика Вашингтона противоречит интересам соседних с Южным Кавказом государств, и прежде всего России и Ирана.

В американской правящей элите до сих пор продолжает господствовать убеждение, что с точки зрения всеобщей и региональной безопасности невозможно отделить Северный Кавказ от Южного. Таким образом, любая система безопасности, которая будет выстраиваться под эгидой США или НАТО, должна включать Северный Кавказ, что для России совершенно неприемлемо.

Главной задачей США и их союзников по НАТО на Южном Кавказе являются интеграция трех республик с евроатлантическим сообществом и, таким образом, полное прекращение сохраняющихся рудиментов "российской монополии" в данном регионе. При этом вступление государств ЮК в состав ЕС не предусматривается даже теоретически и главным инструментом такой интеграции должен стать военный блок НАТО.

По мнению администрации США, наилучшим вариантом считается одновременное вступление в НАТО Азербайджана, Армении и Грузии. Подобная перспектива горячо поддерживается официальным Тбилиси и с определенными оговорками Баку (который требует до этого обеспечить вывод войск Армении из Нагорного Карабаха и других "оккупированных" территорий и возвратить их под контроль азербайджанского правительства).

Продолжающийся конфликт между Арменией и Азербайджаном и нерешенность карабахской проблемы препятствуют осуществлению замыслов Вашингтона на Кавказе. Пока США и их союзникам не удалось найти форму приемлемого компромисса между Арменией и Азербайджаном. В этих условиях Вашингтон отказался от планов включения всего Южного Кавказа в состав НАТО. Вместо этого заявлено о том, что на данном этапе Вашингтон выступает за вступление в НАТО Грузии.

В настоящее время администрация Дж. Буша слишком "увязла" в строительстве "Большого Ближнего Востока", для нее он куда важнее Кавказа. Поэтому официальный Вашингтон пока избегает прямой конфронтации с Россией в данном регионе. Нынешняя администрация США использует своих местных союзников, которым оказывается политическая и финансовая поддержка. Наиболее активным союзником Вашингтона выступает грузинская правящая элита, ныне целиком зависимая от своих зарубежных спонсоров, чтобы проводить национально ориентированную и мало-мальски самостоятельную политику.

В настоящее время кавказская политика Вашингтона игнорирует интересы России и имеет ярко выраженную антииранскую направленность. Перспективы региона, а также будущее значение кавказского фактора в каспийской политике и экономике находятся в прямой зависимости от того, каким образом будут складываться отношения между США и Ираном. В том случае, если Вашингтон и его союзники решатся пойти на силовое решение "иранской проблемы", то это самым негативным образом скажется на положении Азербайджана и Грузии. Тогда заявления иранского руководства о том, что в случае американских ударов по Ирану используемые США и их союзниками военные и энергетические объекты в Азербайджане и Грузии будут подвергнуты ракетным ударам, могут превратиться в реальность. Но и в случае дальнейшего относительно мирного развития ситуации пока потенциальные риски слишком велики для того, чтобы можно было говорить о реальной перспективе превращения Южного Кавказа в надежный коридор для транспортировки каспийских энергоносителей.

Южный Кавказ может превратиться в важный фактор экономического развития Каспийского региона лишь в том случае, если этому перестанет препятствовать его важное военно-стратегическое положение. Для этого необходимо, чтобы коренным образом изменилась ситуация на Ближнем Востоке, а также чтобы имеющие свои интересы в регионе региональные и мировые державы отказались от конфронтационной политики и научились учитывать взаимные интересы. Не менее важно, чтобы государства Южного Кавказа нашли пути преодоления имеющихся межгосударственных противоречий, начали формировать свою политику в первую очередь на основе собственных национальных интересов. Очевидно, что все это дело не близкого исторического будущего, а значит, кавказский фактор в каспийской политике еще долго будет оставаться первостепенным только в политическом и военно-стратегическом плане, но лишь второстепенным в плане экономическом.

Об авторе: Крылов А.Б. - ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН, доктор исторических наук

Статья опубликована в сборнике материалов международной научной конференции "Казахстан и Россия: экономические и политические аспекты стратегического партнерства". - Алматы: КИСИ при Президенте РК, 2007.