Е.Нестерова: "Ресурсный национализм": научный термин или фикция? (на примере Казахстана) 11:16 30.11.2007
"Ресурсный национализм": научный термин или фикция?
В последнее время страницы иностранной прессы пестрят новыми понятиями – "ресурсный национализм" и "петрократия". Их в основном применяют для того, чтобы раскритиковать в глазах мировой общественности в общемто обоснованную позицию отдельных государств по восстановлению своих национальных интересов. В числе подвергающихся такой риторической критике стран – и Казахстан, в первую очередь по причине того, что наше правительство заняло столь принципиальную позицию в разрешении конфликта вокруг месторождения Кашаган.
Так что же такое ресурсный национализм, можем ли мы в целом говорить о том, что такое понятие имеет право на существование или же оно является плодом разгоряченного от подсчетов недополученной прибыли воображения отдельных "мастеров" популистской риторики? Словосочетание "ресурсный национализм", которое чаще всего звучит в качестве обвинений в адрес некоторых богатых залежами полезных ископаемых стран, прежде всего является некорректным как с филологической, так и с юридической точки зрения. Само по себе понятие "национализм" происходит от латинского слова natio (нация, народ) и означает идеологию, основанную на признании приоритета одной нации над другой, национальной исключительности того или иного народа. Употребление термина "национализм" применительно к имуществу, скажем, природным ресурсам, не несет смысловой нагрузки и звучит нелепо. Если же имеется в виду "ресурсная национализация", которая, вероятно, усматривается в некоторых актах государства, то подобные обвинения являются несостоявшимися уже с позиций юриспруденции. Так, под национализацией, согласно Гражданскому кодексу, понимается принятие закона об обращении в государственную собственность на возмездной основе имущества, находящегося в частной собственности граждан и юридических лиц. Иными словами, национализация может быть применена только в отношении частного имущества. Природные ресурсы же составляют исключительную собственность государства. Исходя из положений Конституции и Гражданского кодекса, недра не могут находиться в частной собственности – они могут принадлежать исключительно государству. Соответственно, государство не может национализировать (обратить в свою собственность) природные ресурсы, которые и так ему принадлежат.
>Для недр гораздо более характерным является понятие "ресурсный суверенитет", который широко применяется в международном праве и национальных законодательствах развитых государств. Так, например, согласно Договору к Энергетической хартии (г. Лиссабон, 17 декабря 1994 г.), ратифицированному Казахстаном, официально признаны государственный суверенитет и суверенные права в отношении энергетических ресурсов. Например, для внесения изменений в лицензионное обязательство британское правительство, как правило, использует свои властные полномочия. Впервые этот метод был опробован в 1975 году, чтобы расширить свои полномочия по контролю над добычей, разведкой, освоением и передачей вещных прав на основании лицензии. Посредством закона 1975 года "Об углеводородах и подводных трубопроводах" правительство Великобритании внесло без предоставления компенсации значительные изменения в условия всех действующих лицензий, расширив обязательства и ужесточив ограничения в отношении актов уступки. Данный шаг активно критиковался в связи с тем, что этот нормативный акт, по мнению инвесторов, проявлял неуважение к договорным обязательствам Великобритании и верховенству закона и даже якобы означал, согласно международному праву, экспроприацию лицензионных прав. Министры утверждали, что он нисколько не отличался от внесения изменений в нормативные или налогово-бюджетные меры, в результате которых договоры становятся более обременительными. Не вдаваясь в сильные и слабые стороны этого аргумента, он отвечал политическим потребностям правительства на тот момент времени, а использование той же тактики вновь в 1982-м и 1987 году при значительно меньших возражениях указывает на согласие с идеей о том, что некоторые пункты лицензии имеют нормативный, а не договорной характер, и поэтому могут подвергаться односторонним изменениям. Норвегия считается страной, разработавшей благоприятный режим нефтегазовой деятельности и, в частности, нашедшей баланс между высокой государственной отдачей от нефтегазовой деятельности в масштабах национальной экономики и поддержанием активного интереса со стороны всех крупных международных нефтяных компаний, а также множества более мелких иностранных и национальных нефтяных компаний. Поэтому общая доля государства в доходах от нефтегазовой деятельности, получаемая как в виде налогов, так и через участие государства (через прямое государственное участие и пакет акций StatoilHydro), оценивается в размере около 93%. Однако оставшиеся 7% достаточно привлекательны, чтобы поддерживать интерес нефтяных компаний. С самого начала своей нефтегазовой деятельности Норвегия в целом придерживается системы концессий, СРП здесь не применяются. В соответствии с норвежской системой концессий, государство в общем имеет возможность для внесения изменений в порядок лицензирования посредством принятия нового законодательства. Согласно Конституции Норвегии, нефтяные компании, как и граждане, пользуются лишь определенными гарантиями правовой защиты. "Глобализация мировых рынков сырья и обостряющаяся конкуренция в топливном сегменте заставляют крупнейших игроков создавать новые конкурентные преимущества для расширения своей деятельности и максимизации доходов. Инвестиционная активность быстро растущих национальных компаний из развивающихся стран, в частности Китая и Индии, принявшая характер открытой борьбы за доступ к стратегическим запасам энергоресурсов во многих регионах мира, вызывает беспокойство западных нефтяных концернов", – пишет Людмила Разумнова, заведующая кафедрой менеджмента и маркетинга Московского государственного лингвистического университета, кандидат экономических наук. Действительно, раньше, в период становления на рыночные рельсы новых независимых государств, они открыто и с надеждой на честность и репутацию крупных мировых компаний предоставляли доступ к своим недрам. Сегодня ситуация изменилась, и в первую очередь не из-за изменения цен на нефть и другие минеральные ресурсы, а в связи с пониманием, что конкуренция, не всегда честная и открытая, царит на мировом рынке. И, судя по всему, в этой конкурентной борьбе все средства хороши. Те, кто используют понятие "ресурсный национализм", озабочены прежде всего своими собственными доходами, и удобная риторика активно служит их корыстным целям. В ответ на обвинения в так называемом "ресурсном национализме" развивающиеся страны вполне могут говорить об "энергетическом эгоизме "золотого миллиарда" – это выражение одного порядка. Казахстан всегда на протяжении истории своего развития придерживался четких правовых гарантий от незаконной, нелегитимной экспроприации собственности. То, что государство проводит политику максимального извлечения выгод от принадлежащих его народу ресурсов, правильно и своевременно и не связано с какими-то внеправовыми действиями. Поэтому обвинения в так называемом "ресурсном национализме" применительно к нормальному, отвечающему международной практике стремлению нашей страны восстановить интересы своего народа абсурдны и не имеют под собой никаких оснований.
Об авторе Елена Викторовна Нестерова – заместитель директора Института правовых исследований и анализа, кандидат юридических наук, доцент Каспийского общественного университета. В 2006 году защитила диссертацию на тему "Право государственной собственности в Республике Казахстан (теоретические и практические аспекты правового регулирования)", автор более 30 опубликованных научных и научно-практических работ.
30 ноября 2007
|