Жажда нефти. Часть 1. Национальные нефтяные компании.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ НЕФТЯННЫЕ КОМПАНИИ

Национальные нефтяные компании по определению являются представителями того государства, где они располагаются. Несмотря на то, что ННК сильно отличаются друг от друга в вопросе зависимости от государства, всем им так или иначе приходиться балансировать между экономическими требованиями мирового рынка и политическими потребностями своего государства. В этом докладе я объясняю концептуальные различия между национальными нефтяными компаниями в странах экспортерах нефти и газа, и о ННК в странах импортерах. Азиатские ННК активно скупают активы добывающих и перерабатывающих компании, для того, чтобы обезопасить поставки, которые важны для внутреннего развития. Несмотря на то, что Азиатские ННК решительно борются против не-азиатских ННК, и с другими иностранными нефтяными компаниями за активы в богатых нефтью регионах мира, они также находят возможность для сотрудничества.

Национальные нефтяные компании чаще всего крупнее и влиятельнее чем иностранные, более того, они могут обладать значительным влиянием на экономическую и политическую системы государства, особенно если государство не большое. Это стало заметно, когда Китайские ННК стали скупать собственность в Северной Америке, на Ближнем Востоке, в Африке и Центральной Азии. Эта работа будет сконцентрирована на деятельности Азиатских компании в Евроазиатском регионе. Самые важные Азиатские ННК- китайские ( CNPC, CNOOC, и Sinopec) и индийские (IOGC), стоит также обратить внимание на деятельность южнокорейских и японских нефтяных компаний, а также на Малазийский Petronas.

Евразия четко ограничивается в этой работе государствами бывшего СССР. Инвестиции Азиатских ННК концентрируются в Евразии, в которой сосредоточены значительные гидрокарбоновые запасы. В этой работе мы рассмотрим как влияют инвестиции Азиатских ННК на евразийские государства на уровне политических и экономических отношений.

Крупномасштабные инвестиции ННК создают рабочие места и процветание, но они также могут вызвать повышенное загрязнение окружающей среды, неравномерное распределение доходов, рост коррупции, все это ведет к нарушению прав человека, и стимулирует незаконное перемещение мигрантов. Все это сильно зависит от внешней политики государства. Национальные интересы государства, вместе с экономическими приоритетами ННК могут подрывать международные попытки, которые направлены на борьбу с внутренними репрессиями и международными конфликтами. В равной степени, как и желание государств обезопасить свои энергоресурсы может сорвать попытки международных общественных организаций по улучшению экономических и политических качеств.

Стоит также рассмотреть на азиатские инвестиции в Евразию могут повлиять на американскую дипломатическую и инвестиционную стратегию в регионе, и обсудить дальнейшее развитие ситуации. Приоритетами Америки в Евразии являются: стабильность и предотвращение терроризма, развитие различных видов энергии, содействие развитию демократии и рыночных реформ. Все больше и больше США борется с Китаем за влияние в центрально-азиатском регионе. Китай, как и Россия, использует свои нефтяные компании для усиления своего политического влияния в региональном и глобальном масштабе.

Национальные нефтяные компании и влияние внешней политики

Национальные нефтяные компании сталкиваются с целым набором ожиданий и обязанностей также как и иностранные компании. ННК должны работать в атмосфере соперничества на международных энерго рынках и при этом нести ответственность перед государством, которое управляет контрольными активами компании. ННК в странах экспортерах таких как: Саудовская Аравия, Алжир, или Иран чаще всего сконцентрированы на добывающей отрасли. Цели государства сфокусированы вокруг поиска экономических рент от национальных резервов нефти и газа, для того, чтобы обеспечивать себе ( чаще всего основной) источник дохода.

Отношения между национальными нефтяными компаниями и странами импортерами, такими как Китай, Индия или Южная Корея и их правительствами, схожи с отношениями ННК и странами экспортерами. Государство обладает рядом целей и ожиданий в отношении ННК, которые могут поддержать деятельность компании, а могут столкнуться с тем, что рынок устанавливает правила для бизнеса. Импортирующие ННК несколько отличаются. Во-первых, импортирующие ННК ищут резервы и инвестируют в собственность за рубежом чтобы дополнить недостаточные внутренние ресурсы ( так поступают, например, китайские и индийские ННК), или потому что внутренние резервы попусту отсутствуют, как например в Южной Корее или Японии. ННК должны управлять бизнесом с целью поддержки обширных национальных интересов государства. В ответ государства могут предоставлять субсидии для малоизвестных национальных компаний и давать ссуды под низкий процент для приобретения иностранных активов. В качестве примера можно привести неудачную попытку китайской CNOOC приобрести американскую нефтяную компанию Unocal: правительство КНР намеревалось дать своей ННК ссуду под низкий процент в размере 7 миллиардов долларов, то есть 40 процентов от покупной цены.

Международная деятельность Азиатских ННК должна рассматриваться в широком контексте государственных целей и приоритетов. Такими целями для Китая являются: обеспечение внутренней стабильности, поддержание высокого экономического роста, создание рабочих мест, снижение энергетической уязвимости. Эти цели взаимосвязаны. КНР не может поддерживать высокие темпы роста, создавать рабочие места, сокращать или увеличивать несоответствие доходов между городскими и сельскими районами, между восточным и западным Китаем, если нет достаточных запасов нефти. Угля в Китае с избытком, ( страна мировой лидер по производству угля, и обладает 40 процентами мировых резервов), а природный газ составляет маленькую долю энергетического баланса.

Китай обладает значительными запасами сырой нефти- около 18.3 миллиардов баррелей достоверных запасов, но внутренние запасы покрывают только 55 процентов потребностей КНР. Китайская политика в области энергетики призывает в увеличению внутреннего производства, и учитывать при этом, что ННК должны приобретать активы за рубежом для того, чтобы покрыть дефицит. Более того, КНР ищет поставщиков не из стран Персидского залива.

В КНР, у государственных компаний есть преимущество: все попытки приобретать активы полностью поддерживается государственной дипломатией. Высокопоставленные чиновники, вплоть до Президента, прокладывают пути для ННК, предоставляя помощь стране- хозяину, обеспечивая финансирование, предлагая высокую цену за свое имущество. КНР также предлагает выгоду с политической точки зрения, например, поддерживает попытки Казахстана вступить в ВТО, одобрил суровые меры, предпринятые Узбекистаном в отношении Андижанских протестующих.

Китайские ННК готовы платить больше за активы нежели международные нефтяные компании, возможно потому что их затраты частично покрываются государством. Внутренняя розничная цена на топливо удерживаются государством, чтобы избежать шока, который может вызвать резкий скачок цен или медленное экономическое развитие, таким образом государственная поддержка крайне важна для прибыльности Китайский ННК.

Согласно показателям, Китай инвестировал значительно больше в иностранные нефтяные активы, чем любая другая азиатская страна. Например, 2003 году Китай инвестировал 40 миллиардов , в то время как Индия потратила только 3.5 миллиардов на право добычи нефти. У китайских ННК есть еще одно преимущество - они являются главным компонентом энергетической стратегии государства. Государство не указывает ННК какие сделки нужно заключать, лидеры государства, включая самые высокие ранги, прокладывают путь бизнесу при помощи дипломатии и займов. КНР также может использовать свой резерв, более чем 1 триллион долларов, для побочных платежей, для того чтобы делать сделки более привлекательными. Индийским компаниям, для сравнения, могут полагаться только на благосклонность Министерства Иностранных дел, что практически никогда не приносит какой бы то ни было пользы.

Влияние на страну- хозяина

Потенциальное влияние инвестиций и деятельности национальной нефтяной компании в стране-хозяине зависит от нескольких факторов. Во-первых, размер масштаб инвестиции. Велики ли они настолько, что ННК контролирует блокирующий пакет акций в проекте, или это просто контракты на транспортировку, которые не предполагают постоянного присутствия в индустрии? Вовлекает ли этот проект большое количество разного уровня работников ННК, или только основную часть управляющего состава ННК?

Другие факторы больше связаны с экономической силой и распределением секторов в стране-хозяине. Какой процент экспорта нефти и газа из страны- хозяина экспортируют ННК? Например, Китайская доля экспорта из Судана занимает добрую половину всего экспорта этой страны за 2006 год. Мала и слаба ли страна или же она сильна в экономическом плане? Многоотраслевая ли экономика или в ней больше всего доминирует экспорт нефти?

Наконец, ННК оказывает потенциальное влияние на политическую стабильность и возможности страны-хозяина, на расстановку сил в регионе. По логике вещей, слабые и нестабильные государства должны подвергаться влиянию и деятельности ННК в большей степени чем сильные и стабильные государства. Также как и государства, у которых есть сильные и влиятельные друзья и союзники должны меньше подвергаться влиянию ННК. Тем не менее, многие государства, не только маленькие и уязвимые, стремятся контролировать расширение иностранного участия в энергетической безопасности.

Нефть- это стратегическое преимущество. Даже лидеры рынка одной из самых влиятельных стран мира вынуждены позволить определенным конкурентам контролировать национальные поставки нефти. Стратегия Владимира Путина в России подразумевает ограничение иностранной собственности в секторе нефти и газа, увеличение влияние государственных компаний, обеспечение уверенности в том, что частные нефтяные компании будут отвечать национальным приоритетам государства. Путин ясно дал понять, что стратегические ресурсы страны слишком важны для государства , чтобы полностью находиться под иностранным контролем или под контролем российских бизнесменов.

Казахстан является сторонником несколько иной политики- привлечения иностранных инвестиции, хотя в последние годы правительство пересмотрело условия инвестирования. Новые законы скорректировали недочеты законодательства принятого в первые годы независимости. Казахстан полностью зависел от прямых иностранных инвестиций в первые годы независимости, с одной стороны это требовалось для того, чтобы развить экономическую систему, с другой для того, чтобы продлить полномочия Назарбаева на посту президента. Как и в России в Казахстане в последнее время стала распространяться точка зрения, что иностранные компании эксплуатируют национальные ресурсы.

В 2003 Казахстан принял новый закон об инвестициях, который отменил преимущества и гарантии, данные законодательством от 1994, сократил налоговые льготы для иностранных инвесторов до 5 лет, для того, чтобы обеспечить равный доступ как национальных, так и иностранных компаний. Дополнение к закону принятое в 2004 году дало государству преимущественное право на покупку акций в нефтяных проектах, которые продаются иностранными компаниями, что повысило долю государства с 65% до 85%. А закон от 2005 года обязал иностранные компании нанимать казахстанских специалистов на нефтегазовые проекты, и уполномочил национальную компанию КазМунайГаз владеть минимум 50% долей в оффшорных проектах. Эти шаги были предприняты для того, чтобы государственный КазМунайГаз занял более сильную позицию в нефтяном секторе, и для того, чтобы Казахстан получил более выгодную долю в крупном проекте Кашаган. Казахстан при этом рад иностранным инвестициям и официально признается одним из 50 самых конкурентоспособных государств.

Часть 2

Россия, Казахстан и китайский фактор.

На региональном уровне речь может идти о 5-и евроазиатских государствах, которые обладают значительными углеводородными ресурсами – Россию, Казахстан, Туркменистан, Узбекистан и Азербайджан.

Россия

Россия особенно привлекательная для азиатских ННК потому что обладает 5-6% мировых запасов нефти, около 1/3 мировых запасов газа, и тем, что географически близка к Азии. Российская экономика самая сильная из 5 перечисленных государств, ВВП в 2005 году составил 764 миллиарда долларов ( Всемирный банк реконструкции и развития). Нефтегазовый сектор доминирует в экономике и колеблется между 25 и 40% в ВВП. Российская экономика и государственность на пике в пост- коммунистический период, с 2003 года государство ограничивает финансирование иностранных компании в ключевые сектора экономики, особенно в природные ресурсы. Цель этой политики- полный контроль государства над ключевыми секторами экономики.

Крупными игроками в российской энергетике являются следующие иностранные компании- Royal Dutch Shell, Chevron, ExxonMobil, BP- и российские компании Газпром, Роснефть, Трнаснефть. Китайские инвестиции по масштабам невелики. Самые крупные проекты такие как нефтегазовый трубопровод из Сибири в Китай и на Тихоокеанское побережье, находится в стадии разработки. Самой крупной инвестицией Китая на сегодняшний день является покупка в 2006 году Удмуртнефти китайским Sinopec. Китайцы заплатили ТНК-ВР 3.5 миллиарда долларов за Удмуртнефть. Российская компания с резервом в 550 миллионов баррелей, была оценена в 2.5 миллиарда долларов. В соответствии с российской политикой сокращения иностранных владений, Роснефть в этой сделке удерживает 51% контрольного пакета акций компании.

Следующим крупным вложением Китая в российскую нефть стала покупка CNPC акций Роснефти за 500 миллионов долларов в 2006 году. CNPC собирался приобрести акции за 3 миллиарда ( 5% ), когда Роснефть только объявила стартовую цену на Лондонской и Московской фондовой биржи, но компании позволили приобрести только часть от этих 5%. Для сравнения, ВР получил акций на 1 миллиард, а малазийский Petronas на 1.1 миллиард. CNPC был разочарован результатом IPO, затем заявила о своем намерении продлить долгосрочное сотрудничество с Роснефтью. Ранее, Госдума запретила CNPC претендовать на Славнефть в период приватизации в 2002, также компании не позволили претендовать на Юганскнефтегаз, принадлежащий Юкосу. Юганскнефтегаз в итоге получила Роснефть не без помощи китайской ссуды. Роснефть обязалась в 2004 году поставлять в Китай по железной дороге 4.8 миллиона тонн нефти в год, по условиям сделки.

Предложение о постройке одного нефтепровода и двух газопроводов из Сибири на восток серьезно изменили бы российско-китайские взаимоотношения в области энергетики, поэтому этот проект продвигается медленно. Перспектива того, что нефтепроводом будет владеть частная компания, растворилась вместе с Юкосом, Путин решил, что будет лучше если нефтепровод будет тянуться до Тихого Океана а не до Китая. В попытке уменьшит государственные убытки, китайцев заверили, что ответвление от газо- и нефтепровод будет идти в Дакцин. Совет директоров CNPC связывает большие надежды с нефтепроводом, и с тем, что эти поставки существенно увеличат поставки сырой нефти. Россия осторожно относится к тому, чтобы привязывать свою страну к одному восточному азиатскому покупателю, предпочитая вместо такой перспективы, возможность энергетического сотрудничества со странами Тихоокеанского бассейна. Россия решительно настроена контролировать сети транспортировки настолько сильно, насколько это возможно.

Ситуация с газопроводами в Китай иная. Один из запланированных маршрутов должен был поставлять газ из Ковыкты, Восточная Сибирь, в КНР и Южную Корею. Второй должен был идти с проекта Сахалина I, через Татарстан в Комсомольск. Дополнительно сжиженные природный газ должен был бы добываться на юге острова на проекте Сахалин II и экспортироваться через Азиатско-Тихоокеанский регион в западные штаты США. Основная проблема отношений с Китаем в этом направлении заключается в том, что газопровод не будет монопсонией, сюда же можно добавить проблему стоимости проекта.

Россия активно привлекает Индию и Китай к возможному сотрудничеству, которое по задумке Е.Примакова представляет собой стратегический треугольник, который станет противовесом Американскому влиянию. Россия и Индия сотрудничают в вопросе обновления Таджикской военной базы в Айни. Индийские военно-воздушные силы заявили о присутствии своих вертолетов Ми-17 на базе, недалеко от Афганской границы. Это военное присутствие дает Индии маленький плацдарм в Центральной Азии, позицию, которая поможет дать своевременный ответ для сдерживания все больше нарастающего экстремизма. В 90-х годах Индия построила маленькую больницу в городе Фаркхор, на границе с Афганистаном, для того, чтобы оказывать помощь солдатам. Это региональное военное сотрудничество в дальнейшем может перейти в сотрудничество в области энергетики.

Индия обладает огромным потенциалом в перегонке нефти, особенно это касается государственных компаний, таких как Индийская Нефтяная Компания. Страна планирует расширить перегонку нефти, для того, чтобы экспортировать продукты перегонки через Ближний Восток и Южную Азию, надеясь, что Россия станет партнером в этом проекте. Министр природных ресурсов Индии М.С. Сринивасан предложил российским компаниям в октябре 2006 принять участие в расширении объема индийской перегонки нефти. В обмен, он предположил, что индийские компании могут стать партнерами Газпрома в разработке новых проектов в России.

Японские связи с Россией в области индустрии нефти и газа уходят корнями в советские времена. Японские компании были среди первых, кто инвестировал в проект Сахалин. Частные компании Mitsui и Mitsubishi принимали активное участие в проекте Сахалин с начала 1990-х годов. Компания SODECO владеет 30% акций в проекте Сахалин I.

Корея стремится диверсифицировать поставки нефти с Ближнего Востока. Помимо Юго-Восточной Азии, которая представляет собой основной интерес KNOC ( Корейская Национальная Нефтяная Компания), компания ищет активы в России и Каспийском регионе. В декабре 2005 консорциум, состоящий из Южно-корейских компаний, лидером которых является KNOC ( Korean Gas, SK corporation, Daewoo International, Hyundai, GS Caltex, Kumbo Petrochemical) купили 40% долю в проекте по развитию Западно-Камчатского шельфа. Этот проект может составить почти 4 миллиарда баррелей нефти. Корея остро заинтересована в перспективе строительства газопровода Сибирь-Китай-Корея, так как страна полностью зависит от импортируемого сжиженного природного газа. KNOC собирается затратить почти 7 миллиардов долларов на приобретения в России, на Каспии и в других регионах в последующие 5 лет, но корейцы тем не менее далеко позади в этих проектах по сравнению с Китаем, Японией и Индией. Казахстан

В нефтяных и газовых инвестициях в Казахстан Президент Н. Назарбаев следует той же стратегии, что и в геополитике. В геополитике Казахстан преследует цель многосторонней внешней политики, которая умело балансирует между основными державами и их интересами в регионе- Россией, КНР и США. Кажется, Назарбаев настроен на распределение инвестиций среди нескольких иностранных компаний, но в то же время на то, чтобы эти компании взаимодействовали с национальным "КазМунайГазом". Это взаимодействие необходимо для того, чтобы минимизировать потенциальное влияние чьей-либо компании на экономику и политику Казахстана.

Первым китайским приобретением в Казахстане стала возможность добывать нефть недалеко от Актобе в Западном Казахстане. CNPC получила 60% долю в этом проекте в 1997 году, во время переговоров по строительству нефтепровода в Синьцзянь. Проект простаивал несколько лет, по большей части из-за низких цен на нефть, но в середине 2006 года трубопровод был достроен, в начале 2007 года в Актобе добывалось уже 120000 баррелей в день. В августе 2003 CNPC выкупила 35% в нефтегазовом проекте Северное Бузачи, на севере Казахстана, а затем оставшиеся 65% компании Chevron спустя 2 месяца.

Еще одним крупным проектом КНР в Казахстане стартовал в августе 2005, когда CNPC приобрела казахские холдинги Канадской компании PetroKazakhstan. CNPC заплатила высокую цену за PetroKazakhstan- 55 долларов за акцию, другими словами 10, 26$ за баррель резерва ( для сравнения PetroChina- 8,09 за баррель, ONGC-8.63$ за баррель). Индийская ONGC хотела приобрести PetroKazakhstan, также как и Лукойл, но CNPC предложила более высокую цену. Это приобретение стало особенно полезным в китайской энергетической стратегии, так как будет обеспечивать нефтью недавно завешенные трубопровод Атасу-Синьцзянь. Изначально ONGC предложили 3.9 миллиарда долларов за PetroKazakhstan, в то время как CNPC предложил 3.6 миллиарда, но затем китайская компания подняла цену. Аналитики считают, что индийское правительство не достаточно поддержало попытку ONGC приобрести канадскую компанию.

Некоторые аналитики полагают, что Казахстан пытается уменьшить количество западных инвесторов для того, в пользу азиатских партнеров, которые в большей степени подчиняются казахстанской манере ведения бизнеса. Тем не менее, попытки Китая приобрести казахстанские активы не всегда оказывались успешны. CNPC и Sinopec потерпели неудачу в 2005 пытаясь выкупить долю British Gas (16.67%) в проекте Кашаган. Вскоре после приобретения PetroKazakhstan, казахстанское правительство заставило PetroKazakhstan продать 1/3 компании КазМунайГазу, с условием, что эта доля будет полностью оплачена за счет будущего дохода.

>Помимо того, что нефть основная цель китайской деятельности в Казахстане, развиваются планы поставок и природного газа. КазМунайГаз и CNPC договорились о создании проекта газопровода из Казахстана в Китай. Первая фаза вступит в действие в 2009 году, вторая фаза будет завершена в 2012. Помимо китайских компаний Казахстан активно сотрудничает с индийскими. В 2005 году начались переговоры между КазМунайГазом и ONGC по разработке нефтяных и газовых месторождений на Каспии. В 2006 году Казахстан предложил индийской компании 25% акций на месторождении Сатпаев в районе Каспия, с возможностью увеличить долю компании до 50%, когда будет добываться нефть. Но как бы там ни было, сотрудничество между Казахстаном и Индией географически ограничено. Казахстан не граничит с Индией, поэтому трубопровод нужно будет проводить через территории Афганистана, Пакистана или Ирана. Каждый из этих маршрутов повлечет за собой ряд серьезных экономических и политических проблем.

Казахстанский нефтегазовый сектор получает прибыль от широкого круга иностранных инвесторов - американских, итальянских, английских, российских и китайских. Американские компании владеют 27% от всех прямых инвестиций в Казахстан, примерно 11.8 миллиардов долларов с 1993 по 2006 год. Казахстанская политика диверсификации инвесторов означает, что влияние Китая будет ограничиваться. Совсем не кажется, что в ближайшее время Казахстан может стать нефтяным придатком своего гигантского соседа-КНР. Казахстанские политики и бизнесмены успешно, по крайней мере до сегодняшнего момента, уравновешивали национальные нефтяные компании с иностранными, и при этом обеспечивали выгодность этих сделок для Казахстана. С этой точки зрения казахстанская углеводородная политика соответствует много-векторной дипломатической стратегии.

Понятие "много-векторная дипломатия" означает политику поддержания хороших отношений со всеми соседями Казахстана, и другими влиятельными государствами, например США. Казахстан безусловно находится в самой лучшей ситуации в Центральной Азии, если говорить экономическом процветании, межэтнических отношениях и внутренней стабильности. Обладая внушительными территорией и значительными природными ресурсами, население Казахстана составляет всего 15 миллионов человек, что ослабляет государство. Политические деятели Казахстана понимают, что для того, чтобы преуспеть, им надо развивать политические и конституционные институты. Развивая близкие отношения с КНР, Индией и США, Казахстан обеспечивает себе дополнительную безопасность.

Государственная политика Казахстана в основном фокусируется на положительных аспектах иностранного инвестирования, поэтому Казахстанская пресса редко критикует Азиатские или Западные компании. Тем не менее, неофициальные данные говорят о том, что Китайские и Индийские компании нарушают законодательство Казахстана в области экологии, торговли и использования казахстанской рабочей силы. Государства Центральной Азии особенно озабочены китайской угрозой. Бояться, что китайцы могут наводнить центрально азиатские государства своими рабочими и таким образом изменить демографический баланс. Официальная статистика отсутствует, а вот неофициальная говорит о том, что по меньшей мере 500000 китайцев живет в пригороде Алматы, и многие возвращаются в КНР, но Казахстан рассматривает китайскую миграцию как потенциальную угрозу.

Анна Тер-Погосян. Эксперт ИАЦ

3 и 4 декабря 2007