Дидар Амантай: "Надо смотреть на ситуацию в стране в масштабе единства нации и государства"

26 ноября в дискуссионном клубе "АйтPARK", заседания которого проходят каждый понедельник в книжном магазине "Книгомания", состоялась встреча читателей с известным писателем, видным журналистом Дидаром Амантаем. Заседание клуба вел политолог Нурлан Еримбетов. Встреча длилась около двух часов, потому что поток вопросов не прекращался. Мы выбрали только основные аспекты этого интересного разговора.

Нурлан Еримбетов: Вы писатель, и пишите о современности, о сегодняшних проблемах казахстанцев. Можно сказать, что вы живете в гуще народа – ездите в транспорте, ходите в магазины, у вас есть друзья, родственники. Скажите, какое настроение сегодня преобладает в обществе? Тревожное, оптимистическое, пессимистическое, эйфория?

Дидар Амантай: Мне кажется, что в казахстанском обществе существуют все те признаки, о которых вы сейчас говорите. Вот если ты приезжаешь в Астану и проживаешь там какое-то время, то появляется такое ощущение, что ты приехал в старый советский город, город комсомольцев и пионеров. У людей есть повышенный оптимизм, преданность власти, и там нет места любой критике. Все живут с уверенностью в завтрашнем дне. Этот город как большая партия "Нур Отан". Большая партия и большой парламент. Это город чиновников, город власти. Там нет тревоги, там есть вера в будущее. Там вы не встретите людей, которые страдают апатией. Если ты там живешь, то логично, что ты пишешь о власти, о будущности, о силе независимого Казахстана. И не удивительно, что там литература, да и в целом журналистика, очень сильно пронизана идеологией. А приезжаешь в Алматы – здесь сильны оппозиционные настроения. Здесь много альтернативных мнений, критики. Когда приезжаешь в другие города – Караганду, Кызылорду или Атырау – там совсем по-другому: настроение полной апатии, потому что народ выключен из политической и культурной жизни Казахстана. У нас есть два центра, которые являются паровозом экономики и культуры, это - Алматы и Астана. А другие города как бы выключены из культурной ситуации. Они пребывают в состоянии ожидания каких-то волевых решений сверху. Приедет кто-то, все расставит по своим местам, признает того или иного поэта или художника гениальным, наградит медалью и т.д. То есть нет самостоятельного, независимого решения. Нет волевых людей, которые могли бы взять управление в свои руки и ответственность. Вот как Астана решит, так и будет. Им очень важно стать, например, лауреатом фестиваля "Шабыт", потому что ты приедешь в столицу и из рук чиновника получишь награду – это и есть высшая оценка твоего творчества. На самом деле это не так. Человек должен жить и творить с ощущением собственной значимости того, что он делает. Казахстан сегодня разбит на несколько сегментов общества. Помните, говорили, что Октябрьская революция была не черно-белой, а цветной. Эти же слова Роя Медведева можно отнести к современной действительности Казахстана.

Н.Е. Где-то я прочитал, что писать книги – это грех, потому что Книга уже написана. Это – Коран, Библия. А вот полки этого магазина заполнены массой книг. Насколько наши писатели и вообще писатели имеют моральное право писать книги?

Д.А.: Такого этического запрета априори не существует. Одних только комментариев к священным книгам можно набрать несколько больших библиотек. Кто хочет, тот и пишет. И негодяй может написать книгу, и она может стать бестселлером. В Союзе писателей Казахстана сегодня официально зарегистрировано 700 человек, а в Америке – еще больше. Кто-то пишет об авторском праве, кто-то о том, как зарабатывать деньги, кто-то - о здоровом образе жизни и т.д. В этом отношении не должно и не может быть каких-либо ограничений. Мы сейчас говорим о массовой литературе, коммерческой литературе. Но, кроме нее, существует еще и другая, которая не ориентирована на массового читателя. Это книги таких личностей, как Джеймса Джойса, Вирджинии Вулф, Франца Кафки, Марселя Пруста и Эрнеста Хемингуэя, который принес новый стиль, позднее названный "айсбергом". Манера письма, названная потоком сознания, была открыта теми же модернистами. Очень много писателей, которые открыли именно новые возможности литературы, и она – литература – сделала скачок вперед. Это повлияло даже и наЧ журналистику в Европе. Например, те требования, которые предъявлял Эрнест Хемингуэй к самому себе, заключаются в том, что если пишешь рассказ, то он должен быть предельно сжатым, определения – лаконичными, а первое предложение должно быть очень коротким. Все это делалось им для того, чтобы создавалось определенное напряжение. В своих дневниках Альбер Камю написал: если хочешь стать философом – пиши романы. Помните, тот же Жан Поль Сартр, который влиял на развитие кино в Европе. Это называется влиянием настоящей литературы, которая решает эстетические и этические проблемы общества. А массовая литература ориентирована на завоевание аудитории для зарабатывания денег. Настоящую литературу сложно читать. Мало людей, кто прочитал к примеру роман "Улисс" Джойса. У Мухтара Магауина есть восьмисотстраничный роман, который называется "Смутное время" - "Аласапыран". Многие не читали этот роман, но именно эта литература важна.

Вопрос из зала: Мы все знаем, что вы – обладатель премии "Тарлан". Как вы считаете, это объективная премия?

Д.А.: Если бы я сказал, что премия "Тарлан" не объективна, то я бы отрицал самого себя.

Вопрос из зала: Большинство учредителей этой премии находятся сегодня в оппозиции. И в вашей газете "Начнем с понедельника" тоже часто публикуется мнение оппозиции.

Д.А.: Если говорить о премиях в Казахстане, то у нас складывается довольно интересная ситуация. Как-то журналист Ахас Тажутов говорил о том, что большинство русско-язычных писателей Казахстана кормятся у Фонда Сороса, а казахоязычные – государственными премиями. Я думаю, что учредителям "Тарлана" довольно сложно объективно выбрать лидеров в писательской среде. Но в то же время альтернативные премии необходимы, потому что не секрет, что государство всегда награждает одних и тех же людей – круг признанных еще с советского времени писателей. Необходимы сторонний взгляд и умение открывать новые имена. Вы знаете, что для получения премии "Тарлан" сдаются в комиссию все публикации, информация об участии в конкурсах и т.д. К примеру, в 1999 году я получил премию "Дарын" в области журналистики. Позже мои философские эссе тех лет вошли в мою новую книгу. Потом дважды я был лауреатом литературных конкурсов Фонда "Сорос-Казахстан". В 1996 году проводился конкурс рассказов, в 2002 году конкурс назывался "Современный казахстанский роман". В то время Мурат Ауэзов возглавлял Фонд Сороса в Алматы, и он считал, что совершенно необходимо дать толчок развитию современного романа. Одно из условий конкурса было то, что тематикой романа должна быть современность, наша жизнь после установления независимости. В рамках этого конкурса и был написан мой философский роман "Цветы и книги". В 2002 году я проводил творческий вечер в Берлине, у меня вышло несколько книг. Все эти факторы учитывались, и вот в прошлом году я получил премию "Тарлан". Таким образом, как вы и догадались, у меня одна премия государственная – от власти, другая – от оппозиции.

Вопрос из зала: Вы писали о том, что Казахстан сегодня должен быть трехъязычным. Что вы имеете в виду?

Д.А.: У Казахстана сейчас на повестке дня стоят интересные экономические, социальные, культурные задачи, и у страны есть большие интеллектуальные возможности, чтобы их решать. И одна из проблем – это проблема языков, а не только казахского языка, как мы читаем в последние годы в прессе. Бек Ибраев рассказывал, что как-то у них в школе проводили тест и дали задание: вот у вас две колонки, в одной напишите все слова, которые у вас ассоциируются с казахским языком, а в другой – те слова, которые ассоциируются с английским. Так вот, в одной колонке были такие слова, как юрта, джайляу, Абай, песни, батыры, аргамаки, в другой – Интернет, компьютер, экономика, бизнес, Евросоюз. И что же получается? Казахский язык в нашем сознании обращен назад, к прошлому, а английский соответствует сегодняшнему дню и смотрит в будущее. Нам необходимо, чтобы казахский язык развернулся в будущее. Поэтому хотим мы того или нет, современная молодежь должна быть трехъязычной и в равной мере владеть казахским, русским и английским языками.

Для того чтобы был прорыв казахского общества, для того чтобы казахоязычные издания могли поднимать актуальные проблемы, нам необходимы специализированные журналисты, которые могли бы писать про театр, кино. В русскоязычной среде есть заштампованные представления о том, что казахоязычная журналистика не имеет глубоких специфических знаний.

Была статья Асии Байгожиной о том, что сегодня в Казахстане как бы сосуществуют два параллельных казахских культурных поля, два интеллектуальных мира – казахоязычная и русскоязычная. И они существуют совершенно отдельно друг от друга. Поэтому задача Правительства – преодолеть это разграничение, сплотить нацию и народ, и мы – писатели, журналисты – должны работать на эту идею. Что касается языка, то, конечно, государственный язык в Казахстане должен быть один – казахский, но владение, как минимум, тремя языками необходимо для развития и подъема государства.

Н.Е.: Сегодня стало модой подавать судебные иски на газеты. За оскорбление, за вмешательство в частную жизнь граждан и т.д. Что вы думаете по этому поводу?

Д.А.: Государство всегда пытается определить степень правонарушения в высказываниях людей. Это отражено в Гражданском и Уголовном кодексах РК. Мы должны понимать, что определение наказания за оскорбление и клевету в Уголовном кодексе является антидемократичным, потому что это ограничивает свободу слова, свободу печати и свободу совести вообще в Казахстане. Если против вас возбуждают уголовное дело по Уголовному кодексу, власть вас может посадить в тюрьму, и в течение двух-трех лет вы будете отбывать срок. Если какой-нибудь чиновник высшего эшелона власти увидит в высказывании не только оскорбление, но и клевету, тогда суммируются два срока. Получается, что журналиста могут запросто посадить в тюрьму на четыре года. Другое дело, если истец отстаивает свою честь и достоинство через Гражданский кодекс, когда налагается определенный штраф и человек или газета приносят свои извинения через СМИ. В данное время многие правозащитники, такие, как фонд "Адил соз", Фонд Алтынбека Сарсенбаева, Союз журналистов во главе с Сейтказы Матаевым, пытаются убрать эти две статьи из Уголовного кодекса и оставить только в Гражданском кодексе, потому что только это является гарантией свободы слова в Казахстане.

Вопрос из зала: Насколько актуальна сегодня идея евразийства?

Д.А.: Когда мы говорим об евразийстве, мы не понимаем одного – эта идея возникла в недрах российской империи. Это российская имперская идея, >потому что Россия всегда себя позиционировала в мировой политике, как срединное государство между Европой и Азией. В казахстанский культурный и философский оборот эта идея была внесена адептами российской имперской культуры, и поэтому с ней нужно быть очень осторожным. Для нас, казахстанцев, сегодня важно сохранить государственную целостность и единство.

Вопрос из зала: Мы все смотрим по "31 каналу" вашу программу "Замандастар". Вы поднимаете очень важные проблемы, особенно для молодежи. Но почему-то у вас всегда в программе принимают участие одни и те же люди. Почему такое происходит?

Д.А.: Если сказать правду, то это очень известная ситуация, которая ударяет по нас же, по казахам. Посмотрите, когда мы сидим в гостях, за дастарханом, все с удовольствием размышляют о том, как преобразовать наше общество, что нужно сделать, чтобы наша жизнь стала лучше, а вот когда приглашаешь на запись в телестудию, люди не хотят идти выступать и высказывать свое мнение вслух. Что это? Стыдливость, лень или желание оставаться в тени?

Сегодня пришло время, когда надо уметь смотреть на ситуацию в стране в масштабе единства нации и государства. Это время молодых, это ваше время. Писатель помогает своим читателям увидеть насущные проблемы времени, а действовать надо вам - молодым.

Записала Гульнара АБИКЕЕВА, № 47 (709), 30 ноября - 6 декабря 2007