23-28 января в Давосе (Швейцария) прошел 38-й Всемирный экономический форум /ВЭФ под лозунгом "Сила инновационного взаимодействия". В его работе принимали участие более 27 глав государств и правительств, 113 министров действующих правительств, 10 руководителей международных организаций, таких как ООН, ВТО, МВФ, Всемирный банк и т.д.
И хотя тема терроризма официально не была заявлена в программе, она поднималась повсеместно и в официальных выступлениях, в частных беседах, и в научных дискуссиях.
В целом, состав участников ВЭФ отражает три основные позиции по данному вопросу:
терроризм не имеет ничего общего с исламом;
борьба против террористов должна вестись до их полной ликвидации различными методами, включая военные операции на территории государств Ближнего Востока и Центральной Азии, где отмечена наивысшая активность исламских экстремистов;
вопросы взаимопонимания мусульманского и западного обществ в политической, социальной, экономической и культурной областях.
Первую точку зрения отстаивали в основном главы и представители мусульманских стран. В то же время подчеркивалась необходимость "принятия конкретных мер по искоренению баз террористов. Президент Афганистана Хамид Карзай, в частности, заявил о "необходимости продолжить совместными усилиями целенаправленные поиски конкретных людей, которые нашли убежище и ведут террористическую деятельность на территории его страны", а также в районе пуштунских племен в Северо-Западной пограничной провинции Пакистана.
Вторая позиция также разделяется мусульманскими государствами, но в первую очередь ее отстаивают и проводят в жизнь США, страны Евросоюза, представители НАТО и т.д. США и Евросоюз разработали целую программу борьбы с глобальным терроризмом. Выделяются колоссальные финансовые средства на эти цели.
При этом даются жесткие рекомендации и "назначаются" враги, не желающие следовать курсу, например, Вашингтона. Госсекретарь США К. Райс в кратком интервью перед начало ВЭФ, подчеркивая "отсутствие враждебных намерений против иранского народа", конкретно указывает на трудности при взаимодействии с законно избранным правительством Ирана, начиная с "его поддержки терроризма, дестабилизации им политики в Ираке, а также технологической гонки, которая может привести к созданию ядерного оружия".
По отношению к Пакистану США применяют иную тактику. В отличие от Тегерана, Исламабад с конца сентября 2001 г. активно сотрудничает с Вашингтоном, получает от него мощную военную и экономическую помощь для борьбы с терроризмом. Именно с этого времени Пакистан, по выражению Дж. Буша, "является ключевым союзником в борьбе против терроризма в регионе". На Всемирном экономическом форуме в Давосе К. Райс назвала президента П. Мушаррафа "стержневым" партнером в борьбе с терроризмом.
Собственно, союзником Пакистан был "назначен" 22 сентября 2001 г., спустя десять дней после атак террористами Нью-Йорка и Вашингтона. В срочном порядке администрация Дж. Буша отменила все санкции, введенные против Пакистана и Индии в связи с проведением Исламабадом и Дели подземных ядерных испытаний в мае 1998 г. Одновременно были предприняты меры, направленные на смягчение экономических санкций. США частично отменили или понизили некоторые таможенные импортные пошлины на одну из главных статей пакистанского экспорта текстиль.
США даже простили Исламабаду бескровный переворот 12-14 октября 1999 г., в результате которого начальник штаба сухопутных войск П. Мушарраф сместил законно избранного премьер-министра Исламской Республики Пакистан Наваза Шарифа. В течение 1999-2001 гг. пакистано-американские отношения были натянутыми. В 2002 г., несмотря на обвинения в адрес Пакистана по подозрению в продаже ядерных технологий Северной Корее и последовавшую за этим приостановку помощи Исламабаду, уже в марте 2003 г. США возобновили программу помощи.
В целом суммы, выделяемые США на цели борьбы с терроризмом, увеличивались в геометрической прогрессии: 2001 финансовый год - 10 млн долларов, 2002 финансовый год - более 1 млрд долларов, общая сумма военной и экономической помощи Пакистану до настоящего времени - 9,6 млрд долларов, которые в первую очередь предназначены для целей "борьбы с исламскими боевиками.., которые продолжают сеять террор и нести разрушения в регионе Южной Азии и во всем мире и которые представляют угрозу существованию современному правительству в ядерном Пакистане", как говорится в докладе "Pakistan-U.S. Anti-Terrorism Cooperation".
Пакистано-американское сотрудничество развивалось по трем основным направлениям: правоприменительная деятельность; обмен разведывательными данными; ведение военных операций.
Вопросы борьбы с терроризмом в Пакистане на протяжении всех лет США увязывали с развитием демократических реформ в стране. С 1999 г. США не устраивала власть генерала-президента П. Мушаррафа. В преддверии и после проведения президентских выборов в Пакистане осенью 2007 г. США оказывали колоссальное давление на П. Мушаррафа с тем, чтобы он ушел в отставку с поста командующего сухопутными войсками, что он и сделал после переизбрания. Этот пост с 28 ноября 2007 г. занимает генерал А. Кияни.
Большие деньги и большие ставки, которые делал Вашингтон на П. Мушаррафа в борьбе против глобального терроризма, постепенно стали оборачиваться для последнего принятием настоятельных советов со стороны США при проведении им внутренней политики, в частности, по отношению к исламским партиям. Но в данном вопросе интересы обеих сторон совпадали.
Парламентские выборы 2002 г. в Пакистане с ограниченным кругом участников - политических партий продемонстрировали США шаткость позиций генерала-президента П. Мушаррафа в рассматриваемый период. В стране росло недовольство военной администрацией и ее крепнущими связями с США. В первые годы XXI столетия глухая агрессия высказывалась многими исламскими религиозными партиями. И Исламабад, и Вашингтон стали опасаться роста влияния исламистских настроений, коалиции исламистских сил в регионе, и в частности Пакистане. С целью противодействия обозначенному политическому явлению в те годы Вашингтон разработал политику так называемых трех приоритетов:
исламисты не должны быть включены в правящую национальную коалицию;
не рекомендовалось включать исламистов в состав правительств провинций, на территории которых велись антитеррористические действия;
полное взаимодействие пакистанских и американских сил в антитеррористической компании.
Постепенно подобная политика привела к вымыванию или ограниченному представительству в органах власти исламистов и членов религиозных партий. "Всеобъемлющая стратегия в борьбе с экстремизмом, включающая меры силового воздействия, административные и политические шаги помогут обеспечить необходимые результаты", заявил Мушарраф. Но в свою очередь подобная политика вызвала ответную негативную реакцию со стороны исламистов.
События вокруг Красной мечети в июле 2007 г. дали новый толчок активным действиям исламских экстремистов в Пакистане. В дальнейшем формой борьбы они выбрали не только ведение военных действий в Северо-Западной пограничной провинции, но и участившиеся взрывы смертников в густонаселенных районах страны - Равалпинди, Исламабаде, Пешаваре и т.д.
Беспрецедентное давление Вашингтона на президента П. Мушаррафа еще больше усилилось. Именно в тот период появились первые резкие выступления кандидатов в президенты США от демократической и республиканской партий с угрозами бомбардировок территории страны. В ответ Исламабад отстаивал и подтвердил в Давосе, что "только вооруженные силы страны будут вести борьбу с терроризмом на территории Пакистана".
Усиление деятельности экстремистов и волну терроризма в регионе Исламабад тесно увязывает с просчетами и неудачами антитеррористической кампании сил НАТО в Афганистане. И несмотря на то что генеральный секретарь НАТО Яан Хооп Схеффер еще летом 2007 г. заявил, что альянс меняет вою стратегию в Афганистане с тем, чтобы сократить количество жертв среди мирного населения, Пакистан предложил США и Великобритании "приступить к разработке стратегии" по уходу из Афганистана.
Исламабад уверен, что ошибки НАТО в Афганистане, включая гибель многочисленных гражданских лиц под ракетно-бомбовыми ударами, ведут к усилению радикальных исламистов не только в Афганистане, но и в самом Пакистане. Во время визита президента Афганистана Хамида Карзая в Исламабад в декабре 2007 г. президент Пакистана П. Мушарраф заявил: "Народы наших стран страдают от атак экстремистов и террористов,.. в то время как активность боевиков в Афганистане уменьшается, она возрастает на пакистанской стороне границы".
Но уже в январе с.г. министр обороны США Роберт Гейтс объявил о намерении направить в Афганистан дополнительно 3200 войск к апрелю текущего года для усиления борьбы против талибов.
Таким образом, антитеррористическая кампания в Пакистане как часть глобальной программы борьбы с терроризмом не является исключительно самостоятельным проектом, не носит изолированный характер. Она глубоко затрагивает социально-политические, экономические, военные, международные и другие аспекты современного развития государства. И если в первые годы XXI века программа борьба с терроризмом и исламским экстремизмом, а также военная, экономическая, гуманитарная и иная помощь Пакистану со стороны США и стран Евросоюза воспринималась Исламабадом как благо для государства, то сегодня ее формы и методы служат детонатором возможных социально-политических потрясений в стране. Современный этап борьбы против терроризма, эскалация военных действий как в Афганистане силами НАТО, так и в Пакистане силами регулярной армии, сильное давление на президента П. Мушаррафа и опосредованное влияние через его политических оппонентов на политическую жизнь страны в целом представляют угрозу стабильности внутриполитической ситуации в стране.

Замараева Н.А.
29.01.2008.